Не в состоянии видеть мольбу в ее глазах, Руперт отвернулся. Он знал, что Октавия сделает все, что нужно. Она обладает смелостью и решительностью.
— Держи меня в курсе своих дел с Уиндхэмом, — произнес он с обычной прохладцей. — Я желаю знать, где и когда вы намерены встречаться.
— Зачем?
— Затем, что хочу за тобой присматривать.
— Ты думаешь, он опасен для меня?
Руперт почувствовал язвительные нотки в ее голосе, но спокойно ответил:
— Нет, если бы я так считал, мы бы действовали по-другому.
— А если он меня поймает, когда я буду чистить его карманы?
Руперт нахмурился:
— Нужно, чтобы этого не произошло. Ведь раньше тебя не поймали ни разу. Почему это должно случиться сейчас?
Октавия пожала плечами:
— Риск всегда существует, а я давно не практиковалась.
— Ну так начни сейчас, — коротко заметил он, — прежде чем идти на серьезное дело.
— И как ты это себе представляешь? — насмешливо спросила Октавия.
— Можешь немного пошерстить гостей. А добычу где-нибудь оставишь, чтобы они подумали, что сами обронили пропажу.
— О! — Октавию поразило, как точно он воспроизвел ее собственный план.
— Неплохая идея?
Раз мысль была ее собственной, не согласиться с ней было глупо.
— Что ж, думаю, подойдет. Хотя красть у собственных гостей как-то не очень красиво.
— Не красть, а брать лишь на время, — поправил ее Руперт. Он взял в ладони ее лицо, указательным пальцем погладил губы. — Иди умойся и причешись. Сразу почувствуешь себя лучше.
— Стоит после того, как тебя тискали отвратительные руки, — не выдержала она. Глаза Руперта потухли.
— Тебя никто не принуждает, — снова повторил он. — Раньше тебя эта перспектива нисколько не беспокоила. Так отчего же так тревожит сейчас?
Тревожит, потому что тебе нет, кажется, дела до того, что я должна совершить. Тревожит оттого, что я не шлюха. А когда хладнокровно соглашалась соблазнить Филиппа Уиндхэма, еще не знала, что значит сливаться в одно целое, когда ты становишься мной, а я тобой. Вот почему меня это тревожит.
Но ничего подобного Октавия вслух не сказала.
— Ладно, все в порядке. Просто немного испугалась. Руперт постарался скрыть облегчение.
— Раньше начнется, раньше и кончится. Пойду зайду к твоему отцу. У букиниста на Чаринг-Кросс отыскался древний томик «Достопамятных мыслей» Ксенофонта. Он его, наверное, заинтересует.
— Ты слишком заботишься об отце.
— А разве не следует? — озадаченно спросил Руперт.
— Просто это меня удивляет, — пожала плечами Октавия.
— Ты считаешь меня невнимательным? — Он казался раздосадованным.
— Нет, просто способным заниматься только одним делом. — Октавия вышла из комнаты.
Руперт неподвижно глядел на дверь, которую она оставила слегка приоткрытой, а в воздухе еще витал тонкий запах духов.
Октавия считала, что ему безразличны ее чувства и переживания, и была так далека от правды! Она не подозревала, насколько его мучила мысль о том, что ей предстояло сделать. Не могла знать, каких усилий ему стоило делать вид, что ему на все наплевать. Когда-то так оно и было. Но после того как он узнал Октавию, все, что касалось ее, стало для него близким.
Широкими, сердитыми шагами Руперт ходил по гостиной, убеждая себя в том, что не просто использует девушку. Октавия знала, на что идет. И согласилась по собственной воле.
Но так ли это на самом деле?
Как быть с тем первым разом? С зельем с гвоздичным ароматом, подмешанным в коньячный пунш? Тогда он ее еще не знал. А если бы знал, смог бы совершить такое?
— Черт побери! — Руки вцепились в каминную полку, так что побелели костяшки.
Он изо всех сил пытался вернуть душевное равновесие, обрести ясность цели. Что сделано, то сделано. Камень покатился и набирает скорость, но никого не заденет.
Октавии ничто не повредит. В память покойного Руперта Уорвика он дал себе молчаливую клятву, что по его вине Октавия Морган больше никогда не пострадает.
Наконец успокоившись, он вышел из гостиной и направился к Оливеру Моргану.
Глава 13
В воздухе пахло весной. Октавия немного помедлила и сорвала ветку форзиции с цветущего куста. Она находилась в странном настроении: волнение и недобрые предчувствия быстрее гнали по жилам кровь.
Она ощущала себя как обычно после проведенных с графом Уиндхэмом часов. Все это время она словно шла по острию ножа: оттачивая ум, вступала в словесный поединок; целовала так, чтобы он почувствовал неподдельную страсть; обещала большее, но продолжала медлить. Граф был нетерпелив, но игру не бросал. А Октавия так и не смогла обнаружить что-нибудь хоть отдаленно напоминающее шелковый мешочек, который показывал ей Руперт. Он был настолько мал, что пальцы не могли его нащупать, а между тем приближался момент, когда следовало, зажав себя до предела, сделать наконец следующий шаг.
Октавия слабо надеялась, что окончательной капитуляции все же удастся избежать.
— Спасибо, Гриффин. Какой сегодня чудный день, — поздоровалась она с дворецким, встретившим ее в дверях.
— В самом деле, миледи.
— Попроси кого-нибудь из слуг срезать цветы и поставить в гостиную. — Она сняла перчатки. — Цветы прелестны, но скоро увянут.
— Хорошо, миледи.
— В медных вазах, — добавила Октавия уже на лестнице. — Его светлость дома?
— Нет, миледи. Лорд Руперт уехал около часа назад и просил к обеду его не ждать.
— Да? — Октавия задержалась на нижней ступеньке. Руперт ведь собирался обедать дома и даже просил приготовить свой любимый десерт.
— Он не сказал, куда едет? Не оставлял мне записки?
— Не думаю, мадам. У него был гость, и вскоре после его ухода его светлость уехал.
В голосе Гриффина промелькнуло нечто напоминающее неодобрение.
— Что это был за человек?
— Точно, миледи, не знаю. Я бы сказал, не джентльмен. Да, явно не джентльмен.
— Понятно. Спасибо, Гриффин. — Нахмурившись, Октавия стала подниматься по лестнице. Бен. Вероятно, Бен.
Что привело Бена на Довер-стрит? Не иначе сведения, способные заинтересовать Лорда Ника. Несколько дней назад Руперт вскользь упомянул, что у них кончаются деньги, но не сказал, как собирается выкручиваться, и Октавия решила, что он намерен больше играть. Но может быть. Лорд Ник хочет снова выйти на дорогу?
В спальне она мрачно посмотрела в окно. Нервное возбуждение по-прежнему будоражило кровь. Ей вовсе не хотелось сидеть на Довер-стрит, пока Руперт мчится через пустошь Патни. У него оставалось множество тайн, но эту опасность они должны делить пополам. Опасность и восторг…
