Страт сказал — единственное, что он вообще сказал по этому поводу, — что Темпус просто-напросто сбежал, не желая лишний раз мотать себе нервы. Поджал хвост и сбежал. А Крита бросил на произвол судьбы. Крит подумал, что судьба, наверное, не так уж плоха, раз Страт рвется заполучить ее, но говорить об этом вслух не стал.
Крит пришел в этот неприятный припортовый район один, без всякого прикрытия (Страт ушел к Ишад, а Крит никому больше не доверил бы прикрывать свою спину). Он надеялся, что долго ждать встречи не придется, но пока у него было время на размышления.
Он и сам все знал. Его готовили к выполнению тайных операций, и самоанализ был необходимой частью этой подготовки. В противном случае потрясение, связанное кошмарным треугольником, возникшим между ним, Стратом и вампиршей, просто свело бы Крита с ума, позволь он себе слишком много думать об этом.
Его ждала работа. Очень много работы. Крит заставил себя поверить в это Он не мог позволить себе тратить слишком много времени на самокопание Стоявшая перед Критом задача была непростой, но это и к лучшему, — ему нужно было занять свой мозг чем-нибудь, помимо головоломки, касающейся его напарника. Сегодня ночью он собирался найти и вернуть Тасфалена — все его благородное семейство исчезло и не показывалось уже давно, очень давно. А Факельщик все уши прожужжал о том, как он ем> нужен. Похоже, он хотел, чтобы Крит свернул себе шею, пытаясь его найти. Ведь в этом случае к тому моменту, когда Молин избавится от своей официальной жены, у него не останется соперника, который мог бы оспорить благосклонность Камы.
Крит не питал никаких иллюзий относительно Молина: жрец отправил Крита на это задание явно с тем расчетом, чтобы наемник не вернулся. Он прекрасно знал, что Крит не станет перепоручать это дело своим людям, поскольку оно было им не по силам. Своенравной милиции Зипа хватало лишь на то, чтобы задирать нос и устраивать драки на улицах в ночную смену. Солдаты Уэлгрина, отвечавшие за дневную смену, неплохо несли службу, но не владели методами тайных операций. А к Гильдии магов Крит вообще никогда не стал бы обращаться, несмотря на то, что в нее входил один из пасынков, Рэндал, — за магическую помощь в Санктуарии всегда приходилось платить слишком дорого.
Оставались только головорезы Джабала. Одного из них Крит сейчас и поджидал, чтобы тот указал ему ниточку к Тасфалену.
Как только Крит сумеет добыть доказательства того, что этот дворянин все еще жив (или уже нет — тогда нужно будет предъявить труп), он сможет послать Факельщика ко всем чертям. И повидаться с Камой. Крит был уже на грани того, чтобы попытаться решить свои личные проблемы при помощи силы: либо просто-напросто выкрасть Каму из дворца и вернуть ее туда, где ей должно находиться, — этим местом по-прежнему оставались казармы пасынков, — либо начать шантажировать жреца этой любовной связью.
Крит еще не мог сказать, какой способ кажется ему предпочтительнее, но оба варианта заставляли его обнажать зубы в невеселой усмешке.
Крит ждал. Ждал. Сел. Встал. Походил. Прислонился к стене. Его конь заржал и ударил копытом по мостовой. Крит похлопал коня по морде. Обычно таким ржанием его жеребец приветствовал гнедую кобылу Страта, но сейчас гнедой нигде не было видно.
Ну и хорошо, что не видно. Гнедая заставляла Крита нервничать. А кого, спрашивается, не заставит нервничать призрачная лошадь с пятном на холке, через которое при определенном освещении просвечивают картины Ада?
Крит вдруг осознал, что не хотел бы видеть Страта до тех пор, пока не решит проблему с Камой и Факельщиком.
Вокруг все было серым — небо, здания, пристань, — и серый жеребец, оставленный Криту Темпусом, сливался с этим серым фоном. На какое-то время боль покинула наемника.
Серый конь — один из лучших представителей породы, выведенной за Стеной Чародеев, — был наградой. Он стоил больше, чем целый квартал Лабиринта со всем его содержимым. По мнению некоторых людей, этот конь стоил больше, чем весь город.
Но Крит с радостью уступил бы этого коня Страту, если бы только тот отказался от своей лошади-призрака и вампирши, наколдовавшей для него эту лошадь…
— Эй! — негромко окликнули сзади. Крит подавил в себе желание вздрогнуть, подскочить или еще как-нибудь выдать предательский испуг.
Вместо этого он медленно обернулся и произнес:
— Ты опаздываешь, маска.
— Мы больше не маски, — со странным акцентом произнес незнакомец. Его лицо и фигуру скрывал плащ с капюшоном. — А я никогда им и не был. Мы просто действуем на свой страх и риск, вот и все. Работаем за плату. Ты ведь и сам из наемников.
Северный акцент, вялая речь — и ощущение нацеленного в живот смертоносного лезвия.
Крит украдкой огляделся, но единственное, что он рассмотрел во мраке, был такелаж небольшой рыбацкой лодочки, пляшущей на волнах за спиной незнакомца.
Интересно, это маскирующее заклинание или просто игра света так хорошо скрывает его лицо? Незнакомец стоял на таком расстоянии, чтобы его нельзя было достать одним броском. Знакомая манера. Впрочем, так ведет себя половина жителей Санктуария. И все же Криту казалось, что некогда он встречался с этим человеком. Крит принялся рыться в памяти, выискивая подходящее лицо или голос.
Чтобы еще раз услышать речь незнакомца, Крит сказал:
— Чего же ты хочешь? Честной работы? Здесь ее нет. Или, может, хочешь сменить хозяина? Поработать на меня?
— На тебя? Не смеши! Вспомни, ведь чернокожий послал меня помочь тебе?
Произношение незнакомца явственно выдавало в нем северянина, а если судить по его тону, он был чем-то чрезвычайно доволен.
У этого человека были к пасынкам какие-то счеты. Очевидно, они когда-то обошлись с ним не самым лучшим образом. Незнакомец явно наслаждался тем, что ему удалось напугать Крита, хотя тот внешне и не выказал своего испуга.
— Как твое имя, приятель? — непринужденно спросил Крит и положил руку на пояс. Точнее — на рукоять ножа, который не слишком бросался в глаза, но и не был спрятан так, чтобы его невозможно было заметить. Это была угроза — и довольно недвусмысленная.
Человек заметил это и вскинул голову.
— Вис. Теперь припоминаете, командир?
Командир. Крит все еще не мог привыкнуть, чтобы его так называли. Только не здесь, в Санктуарии, не в этих условиях. Это звание имело слишком сложный и неприятный подтекст. Неужели Темпуса до сих пор так бесит любовная связь Крита и Камы, что он приговорил Крита ко многим годам тяжелой работы в Санктуарии и к насильственной смерти на склоне лет?
Крит вспомнил имя — Вис, — и это не слишком его обрадовало. Мрадхон Вис, северянин. Вор, преступник, одно время работал в паре с Хаутом, нисийским колдуном. И только богам ведомо, кем и чем еще он был. Однажды они выбили из Виса информацию, тогда пасынки дрались с нисийской ведьмой. Это сделал Страт, лучший среди пасынков специалист по допросам. А Крит командовал подразделением разведчиков. Они притащили этого дурня в безопасное место — дом Шамблесов, — закрыли железные ставни и научили его той разновидности уважения, которая легко оборачивается ненавистью, если не находит выхода.
