Стрик тут же поспешил выразить свое сочувствие посетителю. Резкая потеря веса вполне объясняла унылое выражение его лица; на месте некогда пухлых щек и второго подбородка кожа теперь висела складками.
— Уинтс рассказал мне перед вашим приходом, что вы были один из лучших плотников, Эбохорр, и то, что вы потеряли около пятидесяти фунтов веса. Но он не упомянул, что вы, кроме того, потеряли большой палец.
— Не хотите ли услышать, как именно я потерял все это?
— Нет, — сказал Стрик, глядя на протянутую беспалую руку. Он знал о профессиональном риске плотников и лесорубов и его не интересовали частности. Зачем ему эти длинные кровавые подробности? — Скажем так: этот рассказ не будет иметь ценности ни для одного из нас. И я уже как-то раз говорил вам, Эбохорр, что ничего не смогу сделать с вашим пальцем.
Эбохорр тяжело вздохнул и кивнул:
— Считай, что так. Дело-то в чем, господин волшебник… Не хочу я больше плотничать. Устал. Я хочу сказать — еще до того устал, как вот эта неприятность с пальцем стряслась, клянусь бородой Анена. Я знаю, что у вас широкие связи, и про вас говорят, что вы людям помогаете…
Некогда толстый обитатель Лабиринта махнул покалеченной рукой. При этом он печально, но с надеждой смотрел на рослого человека в одеждах насыщенного синего цвета, который сидел за столом напротив него. Этот человек уже произвел отдельные перемены в Санктуарии и в жизни его несчастных, явно проклятых горожан. Иностранец со странным акцентом, пришедший откуда-то с севера!
— Мои возможности не простираются так… гм. Я не уверен, что вы обратились со своей просьбой по адресу, Эбохорр.
Посетитель поспешно встал. Даже стоя, он сохранял почтительный вид, и потому не казалось, что он смотрит на человека в простой синей тунике сверху вниз.
— Я сделаю для вас все, что скажете, господин волшебник. И заплачу вам за все то время, которое вы потратите, даже если потратите его впустую. Просто… ну, дайте мне знать, если услышите что-нибудь о работе, которую я мог бы выполнять. Я большой и сильный, господин волшебник, и я хороший работник. Меня к разным делам можно приставить. У вас большие связи, господин, и все говорят о людях, которым вы помогли. Если вы что-нибудь услышите… ну, Уинтс, то есть помощник ваш, Уинтсеней, — он знает, где меня найти.
Стрик кивнул.
— Это Уинтс сказал вам, чтобы вы пришли сюда?
— Я не хочу, чтобы у него были неприятности из-за моего болтливого языка, господин волшебник. Мы как-то разговаривали, и Уинтс упомянул, что, может, вы сможете помочь, просто упомянул.
— Гм.
Невзирая на старания посетителя, выражение лица мага не изменилось.
— Ну, как-нибудь… сколько я вам должен, господин волшебник?
Стрик слегка улыбнулся посетителю и едва заметно качнул головой. На голове у мага красовался облегающий головной убор из крашенной в темно-синий цвет кожи. Он опускался до середины лба, по бокам доходил до середины щек, а сзади закрывал затылок до основания шеи. Никто и никогда не видел Сгрика простоволосым и даже не знал, какого цвета у него волосы. Окружающие видели этот головной убор, чужеземного покроя синюю тунику и облегающие леггинсы под цвет туники. С точки зрения местных жителей, наряд выглядел странно и уныло. Золотой медальон, с которым Стрик никогда не расставался — сплющенный кусочек золота, — почти не оживлял строгого наряда. Странным образом, но этот медальон гармонировал с длинными висячими усами мага.
— Я ничего для вас не сделал, Эбохорр. Вы ничего мне не должны. Вы уверены, что не хотите стать лучшим плотником без большого пальца, о котором когда-либо слышал Санктуарий? В этом я мог бы вам помочь!
— Я вообще не хочу снова браться за плотницкое дело, господин волшебник, — сказал бедолага Эбохорр и со смешанным выражением благодарности и извинения покинул кабинет человека из Фираки.
Стрик подождал около минуты, давая посетителю время спуститься с лестницы и выйти за двери помещение, которое маг называл «моей лавкой», потом крикнул:
— Уинтс!
Человек, которого некогда описывали как «уличного шалопая-переростка», появился менее чем через минуту. Теперь Уинтсеней был совсем другим человеком. Он носил синюю ливрею Стрика ти'Фирака и получал твердое жалованье.
— Да, господин?
— Ты предложил своему другу Эбохорру прийти поговорить со мной, — мрачно сказал Стрик, устремив на помощника суровый взгляд и указующий перст, который был намного крупнее любого из пальцев ушедшего плотника — вернее, бывшего плотника. — Ты отлично знаешь, что я ничего не могу сделать с утраченным большим пальцем, Уинтс! Я хочу, чтобы ты никогда не забывал о моем проклятии — помогать или хотя бы пытаться помочь; я не могу не помогать людям и не пытаться им помочь!
Уинтс начал было оправдываться, но потом оборвал сам себя и уставился в пол, точнее, в красивый ковер, недавно подаренный Стрику кем-то из богатых посетителей. Как и медальон, этот ковер был формой благодарности за услуги белого мага.
— Прошу прощения, хозяин. Он хороший человек, Эб. Знаете, он всегда был очень толстым, сильным и веселым. Не то что сейчас, когда он стал похож на гончую собаку, которая пробегала целую неделю без остановки. Он нуждается в помощи, и он ее заслуживает.
— Если ты еще раз сыграешь со мной такую шутку, сударь мой, тебе самому понадобится помощь! А теперь унеси отсюда свою подлую задницу и прихвати с ней остальное тело.
Уинтс достаточно хорошо понял первую часть тирады и поступил в точном соответствии со сказанным. Мозги у него работали туго, и последнюю фразу хозяина Уинтс обдумывал уже на ходу, набирая скорость.
Стрик вздохнул, покачал головой и хлопнул необычно крупной рукой по красивой скатерти, покрывающей стол: большому отрезу темно-синего бархата, украшенному со стороны стула для посетителей золотыми кисточками. Мгновение спустя он громко, но ласково позвал:
— Авних!
На пороге тут же возникла девушка, лишь недавно вышедшая из подросткового возраста. Она тоже была одета в наряд особого синего оттенка. Такую ткань привозили только из Кроу, и именно этот цвет выбрал для себя Стрик. Авенестра, бывшая уличная девчонка, бывшая официантка в «Кабаке Хитреца», забегаловке с сомнительной репутацией, бывшая алкоголичка, бывшая честолюбивая шлюха. Теперь она была секретаршей и преданной служанкой человека, который спас ее. Она служила этому человеку, как служила бы богу. Стрик называл Авенестру племянницей и категорично велел ей называть себя дядей: благодарная девушка желала принадлежать ему во всех смыслах. Авних уже успела вырасти из одной синей туники, и теперь ей пришлось купить новую, чтобы та не слишком обтягивала ее изрядно пополневшее тело.
— Чем могу помочь, дядя Стри-И-И-И-И!
Вопрос перешел в крик. Девушка отчаянно завопила, глядя куда-то мимо Стрика, потом оборвала вопль. До этого сидевший «дядя» удивил Авенестру скоростью, с которой он вскочил, отпрыгнул на три фута в сторону и развернулся. В руке у него неизвестно откуда появился длинный нож. Стрик и Авенестра смотрели на непрошеного гостя, а тот смотрел на хозяина дома и на клинок в его руке, длиной мало уступающий мечу.
