К тому времени, когда благородный господин Абадас покинул кабинет Стрика, два иностранца, недавно поселившиеся в Санктуарии, заключили взаимовыгодное деловое соглашение. Стрик был счастлив сдать в аренду виллу, купленную им у Изамеля (сам старый Изамель и другие богатые влиятельные илсиги в порядке дружеской услуги одолжили магу деньги). Он сдал ее Абадасу за сумму, чуть превышавшую ту, которую Стрику пришлось выплатить за заем и налоги. Слава инфляции! Сумму, за которую Стрик сам купил виллу, теперь назвали бы «старой ценой», но это без расходов на ремонт! В общем, сделка завершилась к взаимному удовлетворению.
Стрик позвал слугу для текущих поручений.
— Уинтс, сходи к Кушарлейну. Скажи, что я ищу себе дом в городе — побольше того, который я сейчас использую под лавку. Все ясно?
— Да, господин. А вы…
— Отлично. Потом сходи к Джилле, жене Дало Живописца. Узнай у этой доброй женщины, не хочет ли кто-нибудь из ее детей или родственников поступить на службу к ранканскому дворянину, который только что ушел отсюда. Понятно?
— Да, господин. Господин, я…
— Уинтс, я уверен, что ты знаешь людей, которые пригодились бы в домашнем хозяйстве лорда Абадаса. А теперь иди и выполни мое поручение. Пошевеливайся!
Уинтс ушел.
За следующий час Стрик принял четырех человек. Он отказался чем бы то ни было помогать посетителю, желавшему отомстить хозяину дома, в котором проживал. Использовал слабенькое заклинание и не особенно нужное в данном случае отвратительное на вкус варево, чтобы избавить второго посетителя от действительно уродливой бородавки на лице. Третьей посетительнице Стрик печально объявил, что ничего не может сделать с давно искалеченной ногой, но сам втайне сотворил заклинание, чтобы хоть немного облегчить положение бедной женщины. Страдальцу же с постоянно расстроенным желудком Стрик настойчиво порекомендовал немедленно отправиться к врачу. На самом деле вылечить разросшуюся во внутренностях молодого человека злокачественную опухоль было уже невозможно, но в последние недели жизни ему совсем не помешают наркотические препараты, снимающие боль. За все это волшебник получил три кусочка серебра и отрез ткани — очень хорошего качества, но совершенно неприемлемого цвета. Что ж, ткань можно продать или использовать как дар богам.
Вошла Авенестра, что-то дожевывая на ходу.
— Больше никого нет, дядя. Я повесила на двери табличку «Закрыто», как ты и велел.
— Отлично! — Стрик встал и потянулся.
— О-о! Какой изумительный отрез!
— Тебе нравится эта ткань, Авенестра?
— Она просто прекрасна, дядя! Мне очень нравится этот цвет!
— Гм. Возможно, нам так ничего и не удастся поделать с твоим пристрастием к сладкому, бедное дитя. Но если ты мне докажешь, что способна входить сюда не с набитым ртом, я подумаю, что можно будет сшить для тебя из этой ткани.
— Ох, дядя, простите! Пусть матерь Шипри придаст мне сил!
Стрик похлопал девушку по плечу, слегка отклонился, чтобы избежать ее объятий (он заметил, что руки Авенестры измазаны в каком-то пирожном), и поспешно спустился вниз, чтобы прихватить с собой Фулкриса. Оставив Авенестру «на посту» и Фракса на страже, Стрик и второй его помощник направились на улицу Ювелиров.
Лекарь Надиш был наслышан о чужеземном волшебнике, прибывшем в Санктуарий и сделавшем городу много добра, как реального, так и воображаемого. Унылого вида слуга лекаря провел посетителей к хозяину. Лекарь Надиш был смертельно бледным, худым мужчиной. Волосы у него начинали расти только где-то на середине черепа и свисали длинными отвратительными прядями трупно-серого цвета. На вид ему было лет семьдесят, если не больше. Кроме того, как обнаружили Стрик и Фулкрис, Надиш носил только одну серьгу. Наряженный в аляповатую яркую тунику, которая, казалось, обтягивала непосредственно скелет, Надиш восседал в полутемной комнате — полумрак обеспечивали задернутые шторы. Стрик сразу заметил, что лекарь находится в неважной форме, — и не только из-за подзаживающей уже ранки, свидетельствовавшей, что одну серьгу у него вырвали из уха вместе с мясом. Лекарь вообще выглядел слишком старым для своего возраста — по слухам, ему было около пятидесяти.
— Как, по-вашему, сударь, что именно с вами не в порядке?
— Я не могу выяснить причину, господин. Не далее как прошлой ночью один мой друг — он тоже врач — предположил, что это может быть… заклятие.
Стрик заметил, как содрогнулся этот ужасно худой человек, произнося последние слова. Держась нарочито уверенно, чтобы вселить уверенность и в собеседника, Стрик предложил посмотреть, в чем дело. Надиш согласился, хотя и заметно нервничал.
— Что… что вам для этого нужно?
— Мне нужно, чтобы вы дали мне что-нибудь ценное, а после этого легли и постарались ни о чем не думать. А я просто возложу руки вам на плечи — вот и все.
Лекарь фыркнул.
— Одним богам ведомо, скольким пациентам я говорил то же самое, — я никогда не верил, что это возможно!
Стрик с легкой улыбкой принял предложенную монету и положил ладони на обтянутые желтой туникой костлявые плечи несчастного. Маг из Фираки спокойно и сосредоточенно вглядывался в пространство перед собой.
Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы установить причину постигшего Надиша несчастья.
— Ваш друг был совершенно прав, господин лекарь. Кто-то наложил на вас черное заклятие. Надиш застонал.
— Гм. И даже поставил барьер. Попытайтесь думать об открытых воротах, открытой двери, о пещере с широким входом… нет-нет, пожалуйста, не нужно так сопеть… гм.
Более глубокое сканирование показало невозможное: заклинание исходило от человека, которого считали мертвым. От некоего Марипа, сына колдуна по имени Мизраит и ученика темного мага Маркмора. Проблема заключалась в том, что ходили упорные слухи о смерти Марипа!
«Но заклинание наложено совсем недавно. Получается, что Марип жив-здоров! И более того, перерос ступень подмастерья — и даже младшего подручного, клянусь Пламенем!»
Стрик сосредоточился — его даже бросило в пот — и вскоре понял, что несчастье поразило Надиша так беспрепятственно потому, что Марип завладел чем-то, ранее принадлежавшим врачу.
— Ну конечно! Серьга, а с ней и капли крови!
— Ч-что? — послышался дрожащий голос лекаря.
Стрик выпустил пугающе худые плечи и сел рядом с человеком, выглядевшим дряхлым стариком. Волшебник мог бы поклясться, что до того, как с лекарем случилось это несчастье, он выглядел лет на пятнадцать моложе.
— Как вы потеряли вашу серьгу?
— Месяца два назад, когда я поздно вечером возвращался домой, на меня — о боги! — напали разбойники. После этого все и началось! За эти два месяца я жутко похудел, Стрик, и, само собой, потерял много сил.
