— Дурень, — прошептал Шедоуспан, и Нотабль тут же замурлыкал в ответ. — Тсс! — Ганс встал и неслышно, словно привидение, двинулся дальше. Мурлыкающий кот шагал рядом.
Наконец они обнаружили комнату, в которой находились рабочий стол и еще кое-какие вещи, от которых у Шедоуспана волосы встали дыбом, а по спине побежали мурашки. Мурлыканье Нотабля словно ножом отрезало.
«О боги, как я ненавижу колдунов…»
Ганс вдруг понял, что серьга находится в шкатулочке из красного дерева. «Отлично сработано, Стрик». Ганс подошел вплотную к шкатулке, чуть наклонил голову, немного подумал и сделал шаг в сторону. Уже оттуда Ганс протянул руку и кончиком ножа откинул крышку. Раздался щелчок спускового механизма, откуда-то с того места, где он только что стоял, взмыла тоненькая стрелка и с характерным «чпок!» воткнулась в потолок. Нотабль припал к полу, а Шедоуспан кивнул, разглядев содержимое шкатулочки. Так и есть, и кровь тоже. По-прежнему пользуясь ножом, Ганс подтолкнул крышку обратно и настороженно застыл, готовый в любое мгновение сорваться с места. Ничего не произошло, не считая того, что крышка почти бесшумно закрылась. Уже подхватив шкатулку и собравшись покинуть безмолвную комнату, обстановка которой вгоняла его в дрожь, Ганс заметил на столе несколько прядей чьих-то волос. Шедоуспан и их положил в шкатулку, обернул шкатулку лежавшей там же на столе алой салфеткой и засунул сверток за пазуху. После этого Ганс с почти неприличной поспешностью покинул комнату колдуна Марипа.
«Дельце проще пареной репы, — размышлял Ганс, торопливо пробираясь к потайному входу в старый туннель. — И провернул его я так же чистенько, как всегда, и притом без помощи Мигнариал, да и вообще без всякой помощи!»
В затхлом старом туннеле Ганс услышал шуршание крысы, потом заметил вторую бестию, а потом его взору предстало мрачное Видение. Призрачные образы словно застыли, захваченные в момент вечной схватки. Это напоминало… «Они оба похожи на старину Ластела! Да нет, не может быть!», — подумал Ганс, и в это самое мгновение на него прыгнула крыса.
Это была здоровенная зверюга, размером с обычного кота, — да только вот Нотабль не был обычным котом. Шедоуспан успел уклониться от атакующей крысы, а на нее тем временем с протяжным и устрашающим боевым воплем бросился кот. Ганс усмехнулся, предвкушая быструю расправу с бестией. Стремительное развитие событий стерло улыбку с его лица и исторгло из глотки хриплое рычание; большое рыжее тело отлетело назад, шлепнулось на утоптанную землю и неподвижно застыло.
— Нотабль!
Шедоуспан швырнул в крысу метательный нож, потом другой. Глаза Ганса расширились от изумления, и он почувствовал, как волосы у него встали дыбом: оба клинка прошли сквозь бестию насквозь, но на них не осталось ни капли крови. От потрясения он так долго простоял неподвижно, что крыса успела прыгнуть на Ганса и впиться клыками в его руку. Похоже, эта тварь была не менее сильна, чем он сам. Клыки у нее были тонкие, словно иголки, и когда Ганс попытался стряхнуть огромного грызуна, руку его пронзила ужасная боль. За какие-то считанные секунды он взмок от пота. Несмотря на тот факт, что все прочие его ножи, очевидно, тоже не могли ничего поделать против этой твари, явного порождения колдовства, Ганс не хотел сдаваться без боя. Крыса продолжала кромсать руку Ганса, и его сознание уже начала заволакивать алая пелена боли, когда вопреки страху Шедоуспан выхватил кинжал, выторгованный у Чолли, и принялся рубить и колоть им мерзкую тварь.
Колдовская тварь с громким визгом исчезла в ослепительной вспышке, заставившей Ганса закричать. Вместе с крысой исчезла и боль в руке, и даже сама рана. Однако одного взгляда хватило, дабы убедиться, что на инкрустированном серебром клинке остались пятна крови. Подхватив на руки лежавшего без сознания Нотабля, Шедоуспан бросился бежать
«Я запросил со Стрика слишком мало за такую работу!»
Возникнув, словно тень привидения, в «Саду Лилий», Ганс едва увернулся от сплетенной в любовном объятии парочки. Они его даже не заметили. Глянув вниз, Шедоуспан обнаружил, что лежащий у него на руках большой тяжелый кот приоткрыл, один глаз. И этот зеленый глаз смотрел на Ганса.
— Ох, Нотабль, чертов ты обманщик! Посмотрим, кто получит пиво после этой ночной работенки!
Нотабль отпустил весьма неприятно звучавшее замечание. Ганс задержался немного, чтобы перекинуться парой шуточек с хозяйкой «Сада Лилий», Эмоли, но и только.
Через несколько минут после ухода Ганса Эмоли ринулась в туннель, чтобы сообщить Марипу кое-какие новости…
* * *
Ранним утром следующего дня Стрик лично прибыл в дом лекаря Надиша. Используя серьгу с бурой от засохшей крови дужкой, Стрик легко «излечил» врача. Надиш выполнил свою часть сделки: он согласился продать таверну «Распутный Единорог» (от которой давно мечтал хоть как-нибудь избавиться!) Стрику ти'Фирака. У Стрика же остались шкатулочка колдуна и несколько прядей человеческих волос. Волос Марипа.
* * *
— Значит, так, Снэппер Джо. У тебя еще остались какие-нибудь сомнения в том, что я обладаю властью над тобой?
Съежившийся демон помотал своей ужасной головой.
— Отлично, — сказал новый владелец «Распутного Единорога». — В таком случае, ты уволен. Поищи себе другую работу.
К следующей ночи на должность бармена в «Распутном Единороге» заступил один местный уроженец, ил-сиг; отметив, что бывший плотник Эбохорр потерял палец, завсегдатаи тут же прозвали его Беспалым. Тем же вечером, но несколько попозже, эти же завсегдатаи были удивлены и польщены, увидев, что их любимое заведение, расположенное в самом сердце Лабиринта, посетили белый маг Стрик и госпожа Эгария (с двумя телохранителями, конечно же). Похоже, благородным гостям здесь понравилось. Даже тем из посетителей, кто перебрал лишку, хватило ума не говорить ничего такого, что могло бы задеть даму волшебника.
Никто не знал, что таверна теперь принадлежит Стрику. По правде говоря, вряд ли кто-нибудь знал, что до того ею владел Надиш. Зато большинству завсегдатаев понравилась новая служанка, Силки, и ее необычный выговор.
Ганс в эту ночь гулял по городу. Он был при деньгах и потому старался держаться потише. Когда Ганс вошел в один из переулков, на него наслали заклинание головокружения. Потом его схватили три здоровенных жлоба, избили, вкололи ему наркотик, связали, заткнули рот и засунули в большой мешок. Бессердечные ублюдки быстренько отволокли свою добычу в порт. А упакованная в мешок добыча тем временем вспоминала все слышанные им истории о работорговцах, действующих прямо здесь, в Санктуарии. Хотя у Ганса и шла голова кругом, он все же узнал один из голосов: это был Таркл. Ганса, так и не вынимая из мешка, подняли на борт «Асиента» и бросили в трюм. Ганс слышал, как кто-то тщательно запер люк. Все еще не пришедший в себя, Ганс услышал, что завтра утром корабль отплывает на далекие Бандаранские острова.
