— Какая несвоевременная встреча! — заметил между тем Де Винтер, оставшись один на один со своим другом.
— Черт подери! Если он вызвал у нее такое отвращение, то не представляю даже, как мы добьемся ее согласия участвовать в нашей затее! — высказал опасение Ник, нервно шагая по комнате.
— Ничего, друг мой, надо подождать, когда она добьется своего и станет бывать в обществе, где герцог так популярен и любим. Думаю, что тогда он предстанет перед ней совсем в ином свете. Я уверен, она не останется равнодушна к его льстивым речам. И к тому же он слишком важная персона, чтобы быть отвергнутым.
Николас поморщился при этих словах, но возражать не стал. Он знал, что Полли с ее очаровательной бесхитростностью не сможет устоять перед изысканными манерами этого обольстителя.
— И однажды она окажется в постели герцога, — продолжал как ни в чем не бывало Де Винтер. — А ты, привязав ее к себе узами любви и благодарности, будешь время от времени встречаться с ней и получать от нее бесценные сведения. Что ж, вполне обычное дело!
— Какой прекрасный план! — иронично заметил Николас.
И тут в комнату вошла Полли.
— Я готова, — весело сказала она. — А где мои рисунки?.. Ах да, вот же они! — Девушка достала с комода листы бумаги. — Лорд Де Винтер дал мне прекрасные советы относительно фасона, так что утро не прошло у меня даром.
— Рад это слышать, — ответил ей Николас и обратился к другу: — Может быть, ты составишь нам компанию, Ричард?
— Если ты считаешь, что я смогу пригодиться вам, то вправе рассчитывать на меня.
В королевских торговых рядах Полли, вне себя от восторга, порхала от одного прилавка к другому. Перебрав отрезы белого шелка, она вдруг бросалась к рулонам яркого атласа. Растерявшись от обилия разнообразнейших тканей, девушка взглянула со вздохом на бархат и шерсть и, подойдя затем к прилавку, где продавались шляпки, стала примерять их одну за другой.
— Кажется, пора брать дело в свои руки, — мягко заметил Де Винтер, после того как Полли отбросила в сторону очередной головной убор.
— Думаю, ты прав, — улыбнулся Николас. — Впрочем, не часто приходится наслаждаться таким зрелищем! Как жаль, что столь чудный спектакль подходит к концу!
— Ну-ну, пожалей лучше продавцов, — усмехнулся Ричард. — Они из кожи вон лезут, чтобы угодить Полли, а она так ничего и не выбрала.
Николас, кивнув, решительно направился к прилавку.
— Фетровую шляпку, пожалуйста, и вот эту, из бобрового меха. А еще муслиновую, с атласными лентами, и кружевную мантилью.
— Слушаюсь, сэр! С удовольствием! — обрадовался торговец. — Смею заметить, превосходный выбор!
— О, вы так думаете? — с сомнением произнесла Полли, обращаясь к лорду Кинкейду. — Может, не будем брать мантилью? Мне гораздо больше нравится вон тот газовый шарф.
— Что ж, в другой раз мы купим и его, — пообещал Николас. — А сейчас пойдем.
Сообщив торговцу, куда доставить шляпки с мантильей, Николас повел Полли дальше.
— Ах, вы только взгляните на эти ботинки! Какая у них мягкая кожа! — воскликнула девушка, когда они подошли к прилавку с обувью.
— Не сейчас, — ответил Николас, крепко держа ее за руку. — Сначала мы зайдем вот сюда.
Де Винтер, посмеиваясь в душе, следовал молча за этой парой. И от него не ускользнула настороженность, с которой встретил Полли с Ником торговец тканями. Всего лишь несколько минут назад девушка переворошила буквально все отрезы, и ему пришлось вновь аккуратно укладывать их.
Однако на этот раз все было иначе. Двое джентльменов, усадив нерешительную молодую леди в кресло, сами взялись за дело. Им не понадобилось много времени, чтобы отобрать белый шелк, зеленую тафту, алый бархат, янтарно-желтый атлас, красную тончайшую шерсть, теплую саржу для нижних юбок и легкий подкладочный шелк.
Полли ничуть не жалела о том, что Николас решил сам выбрать ткани, поскольку, считала она, он был весьма сведущ в вопросах, касавшихся дамского гардероба.
— Ну, кажется, пока все, — сказал наконец лорд Кинкейд, подходя к своей возлюбленной. — А со временем мы купим и остальное.
Полли удивленно посмотрела на него. Казалось просто невероятным, что можно было желать чего-то еще.
После того как ткани были упакованы и внесены в карету, Николас купил ей вожделенные ботинки из тонкой испанской кожи и пару элегантных туфель на высоких каблуках.
— Неужели в них можно ходить? — недоверчиво спросила Полли, разглядывая туфли. Они, конечно, были красивы, но непрактичны.
— Ты скоро научишься этому, — ответил Ник. — Ну а теперь нам осталось купить лишь корсет.
— Корсет? Мне он не нужен! — завопила Полли. — Он сжимает тело так, что дышать невозможно. Леди, у которой служила Пруэ, всегда падала в обморок, когда надевала его. А еще Пруэ мне говорила…
Николас и Де Винтер переглянулись.
— Не знаю, насколько можно доверять Пруэ в таких вопросах, — сухо заметил лорд Кинкейд.
Однако Полли не сдавалась.
— Я все равно не стану носить эту вещь, — упрямо заявила она. — Вы зря потратите свои деньги!
Николас пожал плечами.
— Поживем — увидим, — промолвил он. — А пока пойдем отдадим ткани швеям.
Решив, что она одержала победу, Полли улыбнулась:
— Вы так добры ко мне, сэр! Не знаю, чем я заслужила это!
— Удивительная недогадливость, — улыбнулся Николас.
Полли смотрела на него, растворяясь в его взгляде и улыбке. Для нее стало уже привычным внезапное появление желания, что случилось и сейчас. Сердце ее забилось сильнее, и она непроизвольно шагнула к нему, словно не было более ни сутолоки, ни гама торговых рядов.
Ричард Де Винтер безмолвно наблюдал за ними. Так он и знал: оба, без ума друг от друга, пребывали в неких магических сферах, освященных таинством взаимной любви.
«Когда красота зажигает кровь, сколь любовь моя высока!» — вспомнились ему вдруг бессмертные строчки Джона Драйдена.
— День уже на исходе, — напомнил лорд Де Винтер своему другу. — Если мы собираемся к портным сегодня, то…
— Да, конечно, — отозвался Ник. — Весьма своевременное замечание, Ричард. — Затем обратился к Полли: — Пойдем, детка, ты должна показать свои рисунки мастерам.
А сидя в карете, девушка думала о том, что их с Николасом взаимоотношения обернулись для нее подлинным благом. Он пробудил в ней желание, помог ей ощутить всю силу и полноту страсти и был к тому же ее покровителем, без которого нечего и мечтать об успехе. Сначала ей казалось, что именно эта его роль — опекуна — имела для нее наибольшее значение. Но затем все изменилось. И теперь ничто уже не могло сравниться с той безумной радостью, которую испытывала она, когда они смотрели друг другу в глаза.
