Граф обвел взглядом заполненный гостями зал, улыбкой и поклонами отвечая на приветствия.
— Прекрасное утро для охоты, — добавил он.
— Неплохое, — только и произнес Рэнальф, скрывая свою озадаченность.
— Гости собрались на охоту несколько позднее, чем предполагалось, — вполголоса заметил Саймон, вопросительно приподнимая бровь. — Думаю, причина тому — долгое застолье и добрые возлияния.
Рэнальф, голова которого немилосердно трещала с перепоя, лишь нахмурился и ничего не сказал. В этот момент он увидел слугу, которого посылал на поиски Ариэль. Тот направлялся к хозяину с озадаченным видом через весь зал.
— Я не смог найти леди Ариэль… то есть леди Хоуксмур… милорд. На конюшне ее нет.
Слуга с беспокойством смотрел на своего господина. Хозяева замка были скоры на расправу и не терпели, когда их распоряжения не выполнялись.
— Думаю, ты найдешь свою госпожу в ее собственной комнате, — предположил Саймон. — Что ты хотел сообщить моей жене, парень?
Слуга озадаченно потер лоб и неуверенно посмотрел на Рэнальфа, не зная, следует ли ему отвечать на этот вопрос.
— Убирайся отсюда! — щелкнул ему пальцами Рэнальф, и парень тут же исчез.
— Я просто интересовался, где она, — объяснил Рэнальф. — Моя сестра должна была сидеть с гостями за столом. И она прекрасно это знает.
— Но положение вашей сестры несколько изменилось, — мягко заметил ему Саймон. — И теперь у нее другие обязанности… — Улыбнувшись, он продолжал: — Теперь она повинуется прежде всего своему мужу… Я уверен, что вы поймете это и не будете возражать.
Рэнальф потемнел лицом и, не произнеся ни слова в ответ, зашагал прочь и присоединился к своим братьям, стоявшим поодаль, у нижних ступенек лестницы.
Саймон невесело усмехнулся про себя. Граф Равенспир явно пребывал не в лучшем настроении, и его настроению предстояло еще больше испортиться, когда граф вскорости увидит волкодавов, преданно следующих за Ариэль.
Рэнальф взял с подноса у проходившего мимо лакея кружку эля и, поднеся ее к губам, уставился тупым взглядом на ее содержимое. Глаза Ральфа, стоявшего рядом, заплыли и так налились кровью, что были почти незаметны на его багровом лице. Из всех троих братьев только Роланд выглядел относительно свежим, так как не мог много пить, да и вообще не очень любил это занятие.
— В роще все готово, — вполголоса произнес Роланд. — Сегодня утром Оливер все проверил. Кто из нас поведет его?
— Я, — сипло произнес Ральф, безуспешно пытаясь улыбнуться. — Подведу Хоуксмура к самой яме, можете не сомневаться.
Рэнальф одарил брата презрительным взглядом:
— Не уверен, братец, что в таком состоянии ты вообще найдешь дорогу к роще.
От ярости Ральф еще больше побагровел.
— Я знаю наше поместье куда лучше тебя! И с завязанными глазами найду дорогу в любой его уголок!
Роланд презрительно рассмеялся.
— Если бы это сказала Ариэль, я бы сразу согласился, — произнес он. — Но ты если и проезжал по нашему поместью с открытыми глазами, то только затем, чтобы найти себе очередную потаскушку на ночь.
Рэнальф рассмеялся вслед за братом и подхватил:
— Совершенно верно, но Ральф занимается этим так же часто, как породистый жеребец в стаде кобыл,
Смех его внезапно оборвался, когда он перевел взгляд на лестницу.
Ариэль легко, едва ли не вприпрыжку, спускалась по ступеням в большой зал замка. На ней был старый костюм для верховой езды, но Дорис искусно подогнала его по фигуре Ариэль; белая отглаженная рубашка похрустывала от крахмала; сапожки сияли глянцем.
— Доброе утро, дорогие братья! — присела она в реверансе, приветствуя трех лордов Равенспир и каждой своей черточкой излучая веселую насмешку. — Бедненькие, вы совершенно не выспались.
— А где же твои псы? — спросил Рэнальф. — Как-то непривычно видеть тебя без этого чертова эскорта.
Ариэль сверкнула на него гневным взглядом, но сдержалась и спокойно ответила:
— О, они в конюшне у Эдгара! Ты же сам велел мне вчера вечером, чтобы они не попадались тебе на глаза, вот я и подумала: будет лучше, если я не возьму их с собой на охоту. Тебе вряд ли понравится, если они сцепятся с гончими, не правда ли?
И она склонила голову набок, словно ожидая от брата ответа.
Рэнальф сам подманил собак к отравленной туше овцы. Когда он уходил с луга, псы рвали мясо и глодали кости. Он просто не мог поверить в то, что они живы и здоровы и сидят в конюшне у Эдгара. Что же, черт возьми, не сработало?!
Плотно сжав губы, он повернулся на каблуках и прошествовал во двор, где уже начали собираться участники охоты. Ему оставалось успокаивать себя тем, что, пока собак не было видно, эта пьяная скотина Ральф спокойно сделал свое дело. Граф Хоуксмур сегодня не выберется живым из рощи, если его удастся заманить в ее тесные, темные объятия.
— Это чрезвычайно приятные новости, мадам Мэшам, — кивнула королева Анна своей новой фаворитке. — Я надеялась, что это будет именно такое чудесное бракосочетание.
Сказав это, королева всем телом подалась к чаше с устрицами, сваренными в эле. Презрительно отвергнув протянутую ей ложку, она схватила серебряную чашу своими короткими жирными пальцами и поднесла ее к губам; струйка эля потекла по подбородку.
Мадам Мэшам сложила письмо, которое она читала королеве, — это было подробное описание бракосочетания графа Хоуксмура и леди Ариэль Равенспир, — и протянула королеве вышитую салфетку. Но салфетка разделила судьбу ложки.
— У леди Дакр прекрасный слог. Напомните мне подарить ей какую-нибудь безделушку в знак моей признательности, когда она вернется в Лондон.
Внимание Анны привлекла запеканка-бланманже из мяса каплуна и риса. Погрузив в нее ложку, королева подцепила верхушку, украшенную миндалем.
— О, весьма неплохой вкус!
С набитым ртом, не прожевав хорошенько миндаль, она отхлебнула крепленого вина из своего хрустального кубка и протянула руку к блюду с засахаренными орехами и цукатами. Поднеся к губам полную пригоршню сладостей, она затолкала их в рот; кристаллики сахара оседали на ее обвисшем подбородке.
Сара, герцогиня Мальборо, отвернула лицо в сторону, скрывая гримасу отвращения. Хотя она и была отставлена со своего прежнего поста в свите Анны — постельничей стала мадам Мэшам, — королева все же не прогнала ее с глаз долой.
— Какого рода подарок вы имеете в виду, ваше величество? — спросила она. — Возможно, носовой платок, обшитый кружевами? Или веер?
По голосу ее было невозможно заметить глубоко спрятанную насмешку. Прижимистость королевы была притчей во языцех. Не заметила этой насмешки и королева, которая серьезно принялась размышлять над словами Сары, продолжая в то же время посасывать во рту засахаренные орешки.
