— Ради Бога, Корделия, вспомни, где мы находимся. Пусти меня, девочка!
— Я все еще нетвердо стою на ногах, — капризно произнесла она, крепко сплетая пальцы. — И в любом случае одна из обязанностей моего супруга по доверенности — поддерживать меня.
Лео снова огляделся по сторонам. В дальнем конце коридора появились двое придворных. Лео бросилась в глаза приоткрытая дверь, которая вела в смежную с коридором комнату. Ему наконец удалось вырваться из объятий, и, схватив Корделию за руку, он затащил ее в эту комнату, ногой захлопнув за собой дверь.
— Ты совершенно невыносимое создание.
Корделия только улыбнулась в ответ.
— Мы здесь в полной безопасности, не правда ли?
Быстрым движением она проскользнула у него за спиной и повернула в замке ключ.
Она прислонилась спиной к двери, глаза ее сверкали, губы приоткрылись.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— И я, ко всем своим грехам, люблю тебя, ужасная девчонка!
Он притянул ее в свои объятия и принялся крепко целовать, потом отстранил от себя.
— Ну а теперь, будь добра, расскажи мне все с самого начала. Объясни, о чем это ты болтала в коридоре.
— Я не болтала, — возразила она. — Просто я на время свободна от Михаэля и скоро здесь появятся девочки. И мы можем провести вместе целую ночь!
— Но куда уехал Михаэль?
— Он должен привезти девочек. — Она рассказала ему про хитрый план Тойнет. — И, коль скоро они окажутся здесь, я намереваюсь многое изменить в их жизни. Если супруга наследника престола и король проявят к ним участие, то быть при них должна я, а не мадам де Неври, разве не так?
Лео нахмурился.
— Да, хорошо бы. Но я не могу себе представить, как на это среагирует Михаэль. Он не сказал тебе, когда вернется?
— Нет, он вообще не говорил со мной с того вечера в опере. Я даже не знаю, где он провел прошлую ночь. Михаэль не пришел ко мне, а месье Брион сказал, что он уехал утром на рассвете. — Она снова вскочила на
ноги. — Мы можем провести вместе целую ночь.
— Но Брион узнает, что тебя не было дома, .
— Ах, мы с Брионом заодно, — сказала она, кивая головой. — Ты должен знать, что я обзавожусь союзниками.
Взгляд его стал острым.
— Объясни.
Она кратко поведала ему о своем молчаливом союзе с мажордомом.
— Я становлюсь мастером политических интриг, милорд, — закончила она, снова кивая головой.
Он не мог не усмехнуться ее проделкам, но одновременно не таил своего восхищения. Корделия была еще очень юна, но в скором времени обещала стать весьма опытной придворной дамой.
— Приходи ко мне в полночь, — сказал он, скрывая под внешней небрежностью охватившее его желание.
Эту ночь он собирался сделать такой, чтобы Корделия запомнила ее до конца своей жизни.
— Не знаю, смогу ли я вынести такое ожидание, — произнесла Корделия севшим от волнения голосом. — Как же мне дотерпеть до полуночи? Ведь сейчас только одиннадцать часов.
— Скоро ты поймешь, моя милая, что у ожидания есть свои прелести, — ответил он. Глаза его горели золотым пламенев, в них ясно читалось обещание счастья. — Но нам надо обсудить другие проблемы. Если ты покинешь Михаэля в моем обществе, то будешь обречена на жизнь в изгнании О таком скандале будут знать все европейские дворы, и мы станем при них нежеланными лицами. Вдобавок над тобой будет все время висеть угроза преследования со стороны твоего мужа. Ты готова ко всему этому, Корделия?
— Да, разумеется. Но ведь мы можем жить как частные лица, разве нет? Жить как обычные граждане в твоем поместье или где-нибудь еще Ведь у тебя же есть поместье в Англии?
— Да, конечно. Но, я надеюсь, ты представляешь себе, что это будет за жизнь…
— О, конечно, представляю, — страстно прервала его она. — Жизнь с тобой, в любви и согласии. Только мы двое, и никого больше. Я и мечтать не могу о чем-нибудь более желанном.
Больше всего на свете он хотел бы согласиться с ней, но должен был за двоих думать о реалиях жизни. Страстная любовь не длится без конца. И как он может быть уверен в том, что увлеченность Корделии сможет пережить годы и годы их , совместной жизни?
— Моя милая, ты должна хорошенько все взвесить, — помрачнев, произнес он. — Тебе ведь только шестнадцать лет. Жизнь в позорном изгнании, в английской глуши может очень быстро наскучить. Если у нас появятся дети, у них не будет никаких прав. Ты подумала об этом?
— Нет, не подумала. — Она нахмурилась, сияние в ее взоре погасло. — Но ведь мы будем их любить…
— Маленьким этого хватит, но они будут обречены носить груз своего происхождения всю жизнь. Подумай об этом, Корд ел и я.
— Тогда, возможно, нам не надо заводить детей, — предположила она. — Нам хватит и твоих племянниц, разве не так? Не можем же мы оставить их с Михаэлем.
Она выпалила первое, что пришло ей в голову. Все это настолько неожиданно обрушилось на голову Корделии, что у нее не было возможности обдумать все варианты — так полно поглотила ее любовь. Но разумеется, дети тоже были частью любви, ее будущим.
У Лео, наоборот, было очень много времени для размышлений. Он взял ее за руку.
— Нет, я не могу оставить их Михаэлю. Не представляю себе, что я готов для этого сделать. Они дети Эльвиры, и я несу ответственность за них.
— Да, конечно, я все понимаю, — нетерпеливо произнесла она. — Ведь именно это я и хочу сказать…
— Послушай, Корделия, — он взял в руки и вторую ее ладонь, — похитить у мужа жену — это одно дело. Михаэль может дать тебе развод, чтобы стать свободным и взять себе другую жену. Это вполне вероятно. Но похищение детей является уголовным преступлением и карается смертью. По доброй воле Михаэль никогда не отдаст своих детей.
— Тогда нам останется сбежать куда-нибудь на край света и взять себе другие имена, — просто сказала она.
Лео замолчал, хмуро глядя на пол, машинально отметив на толстом слое пыли цепочку тонких следов. Вероятно, их оставила мышь. Корделия, почувствовав неловкость от наступившего продолжительного молчания-, глубоко вздохнула и сказала:
— Ты больше не хочешь увезти меня, Лео? Может быть, ты обдумаешь все еще раз? Я пойму, не беспокойся. Девочки — это твоя кровь и плоть. И в первую очередь нам надо думать о них.
— Нет, я не изменил своего мнения, — поднимая голову, ответил он. — Я только хотел объяснить тебе, как все это сложно. Я ведь не волшебник из сказки, дорогая. И у меня нет волшебной палочки.
— Понимаю, — сдавленным голосом произнесла она.
— Ты ведь не можешь возвратиться в Вену…
— Нет, конечно, не могу! — воскликнула она. — Мой дядя тут же отправит меня обратно к Михаэлю.
