— Похоже, ты довольно хорошо знаешь этого парня, Элли, — сказал Дэвид, глядя ему вслед.
— Нет, не особенно хорошо. Однако он был другом моего мужа. — Она натянуто улыбнулась и понизила голос: — Сегодня он уже заходил ко мне, потому что считает, что Фредерик был бы этому рад.
— О, понятно… извини. Должно быть, тебе это тяжело.
— Прошло много времени, Дэвид, — возразила Аурелия, глядя на него. — Да, сначала мне было очень больно, но теперь я нахожу утешение в обществе человека, так хорошо знавшего Фредерика.
— Разумеется. Если я могу тебе чем-нибудь помочь, Элли… ты сама все знаешь.
— Спасибо, Дэвид. Ты хороший друг. — Она улыбнулась и пошла к остальным гостям.
Вскоре гости по двое и по трое начали расходиться, но Гревилл замешкался в холле. Создавалось впечатление, что он вот-вот уйдет, сразу же за последним гостем, однако, когда дверь за ними закрылась, он все еще был в холле.
— Вы уже готовы дать ответ? — спокойно спросил он, вернувшись обратно в гостиную и стоя среди грязных чашек, бокалов из-под портвейна и крошек от кекса.
— Видимо, посильная помощь вам — это мой долг, — просто сказала Аурелия.
Гревилл долго молча, смотрел на нее, и у Аурелии возникло неприятное ощущение, что полковник читает ее мысли. Потом он произнес:
— Я рад, что вы так чувствуете. Многие будут благодарны вам за содействие.
Аурелия покачала головой, смутно понимая, что пока не заслуживает таких слов.
— И каковы наши действия?
Гревилл уловил деловые интонации в ее голосе и ответил:
— Придется провести вместе несколько дней. Существуют кое-какие необходимые навыки, которыми вы должны овладеть. И характер их таков, что им не выучишься на Кавендиш-сквер и в окрестностях.
— У меня есть дочь, — сухо заметила Аурелия. — Это невозможно.
— Придется, — мягко, но настойчиво сказал Гревилл. — Вы должны отыскать способ уехать от нее на пять дней.
Аурелия, нахмурившись, все еще колебалась, и Гревилл предложил:
— Ваша дочь все равно ходит на занятия на Маунт-стрит. Разве она не может остаться там на несколько дней?
— Разумеется, может, — отозвалась Аурелия, прижав пальцы к щекам и хмурясь. — Сложность в другом — нужно найти для этого причину.
Гревилл склонил голову набок, его глаза лукаво заблестели.
— Я уверен, что вы непременно придумаете что-нибудь убедительное. — Он взял ее руки в свои, отвел их от лица и пристально посмотрел на нее, проникая в ее самые сокровенные мысли. — Мы отлично сработаемся, Аурелия, — убедительно произнес он. — И я этого очень жду.
Аурелия слегка отпрянула, но рук не вырвала и ничего не ответила. Помолчав немного, Гревилл сказал:
— Будьте готовы к отъезду через три дня. Этого времени достаточно, чтобы все устроить.
— Куда мы поедем?
— Этого я вам сказать не могу.
— А как со мной смогут связаться в случае чего?
— Никак… это невозможно.
— У меня есть дочь, — повторила Аурелия.
— Всего пять дней. С Фрэнни за эти пять дней ничего не случится — за ней присмотрят на Маунт-стрит.
— Я справлюсь, — хмуро произнесла она, выдергивая руки.
— Конечно, справитесь. — Он протянул руку и прикоснулся к ее подбородку пальцем. Аурелия изумленно отдернула голову. Фредерик слегка усмехнулся и сказал:
— Легкая фамильярность обычно считается необходимым компонентом романтического интереса, моя дорогая.
— Возможно. Но может быть, мы прибережем этот компонент для публики, где я пойму, что это необходимо?
Гревилл негромко хмыкнул, поклонился и повернулся к дверям.
— Не надо меня провожать. Инструкции вы получите очень скоро.
Через три дня прибыли инструкции в виде лаконичной записки: «Белл, Вудстрит, Чипсайд, завтра в восемь утра». Ни приветствия, ни подписи, хотя отправитель ей, конечно, известен.
Аурелия надела накидку и шляпку и отправилась на Маунт-стрит, надеясь застать Нелл дома. Она поймала подругу на пороге — та как раз собиралась уходить.
— Нелл, я пришла просить тебя об одолжении, — сказала Аурелия, надеясь, что ее голос звучит достаточно взволнованно. Она решила, что проще всего будет сослаться на непредвиденные обстоятельства — можно и в подробности не вдаваться; а вот история, продуманная заранее, непременно вызовет кучу ненужных вопросов.
— Ну конечно, милая, все, что угодно. — Корнелия забеспокоилась. — Заходи.
Аурелия вслед за подругой вошла в дом, поздоровавшись с дворецким, Гектором. Тот поклонился и пробормотал слова приветствия.
Нелл направилась в гостиную, находившуюся в конце холла. Аурелия последовала за ней.
— Ты помнишь мою престарелую тетушку в Бристоле?.. Ну и вот, я только что получила письмо от ее компаньонки. Похоже, тетя Бакстер серьезно заболела. Мэтти намекает, что старушка уже на смертном одре, но она, конечно, в некотором роде паникерша. Однако на всякий случай мне нужно туда съездить на несколько дней. Ведь я ее единственная родственница.
— Ну конечно, ты должна поехать, милая, — отозвалась Нелл, наливая два бокала хереса. — И, конечно, Фрэнни и Дейзи поживут здесь столько, сколько потребуется.
Аурелия облегченно улыбнулась. Ей даже не потребовалось просить самой.
— Я найму фаэтон и поеду завтра рано утром. Если ты действительно не против, я сегодня же днем пришлю сюда Дейзи с вещами Фрэнни и теми мелочами, без которых она не может обойтись.
Аурелия сделала глоток хереса.
— Я заскочу в классную комнату прямо сейчас и сама все объясню Фрэнни.
— Я с тобой.
К большому облегчению Аурелии, Фрэнни, похоже, ничуть не расстроилась из-за отъезда матери. Перспектива пожить со Стиви и Сюзанной привела ее в восторг, и все трое весело заплясали по классной комнате. Аурелии пришлось просить дочку поцеловать ее на прощание. Они с Корнелией спустились в холл, и Аурелия сказала:
— Спасибо еще раз, Нелл. Я побегу домой и все приготовлю. Дейзи придет часов в пять.
Корнелия кивнула и наклонилась, чтобы поцеловать подругу на прощание.
— Всего хорошего тете Бакстер.
— Спасибо. — Аурелия торопливо пошла прочь, помахав рукой и чувствуя одновременно и облегчение, и вину.
Глава 7
На следующее утро Аурелия выскользнула из дома, едва рассвело, и быстро зашагала в сторону Вигмор-стрит в поисках кеба. Она несла с собой только небольшой саквояж. Утро было прохладным, облачным, траву в парке тронуло инеем, поэтому она поплотнее закуталась в свою накидку и время от времени перекладывала саквояж из одной руки в другую, чтобы греть свободную руку в меховой муфте.
