— Нечего беспокоиться! Еще бы мне не беспокоиться! — возмутилась Порция — ее, пожалуй, скорее удивил, чем оскорбил столь неуклюжий ответ. — Как я могу не беспокоиться, когда меня похитили и волокут неизвестно куда?
— Успокойся, — все так же миролюбиво отвечал незнакомец. — Разговоры — это не мое дело, так что ты лучше посиживай тихонько, коли желаешь ехать по-человечески. Попридержи свой язычок и радуйся жизни.
Порция захлопнула рот и надолго замолчала. Но вскоре ее горячий нрав взял свое, и она сказала:
— Вы могли бы по крайней мере освободить мне руки, чтобы я вытащила изо рта всю эту гадость!
— И какая же гадость тебе мешает? — полюбопытствовал незнакомец.
— Шерсть с грязного одеяла, — отчеканила Порция.
— Сейчас. — Мужчина извлек из кармана огромных размеров носовой платок. — А ну, высунь-ка язычок, малышка.
— Дайте мне сделать это самой!
Но негодяй лишь пожал плечами и собрался спрятать платок обратно. Порции ничего не оставалось, как смириться и высунуть язык как можно дальше. Зато она тут же была вознаграждена, избавившись от грязных вонючих волокон, и даже получила глоток воды из фляжки, которую милостиво поднесли к ее губам.
После чего все темы для бесед были исчерпаны и она надолго замолчала, рыская глазами из стороны в сторону и бешено придумывая, как бы удрать. Прыгать на всем скаку с несущейся галопом лошади — верное самоубийство, даже если бы у нее оказались свободными руки и ноги. Но рано или поздно что-то же должно случиться!
И это случилось. Лошадь слишком поздно заметила поваленное поперек дороги заснеженное бревно — она взвилась в воздух в неистовом прыжке и едва не упала, запутавшись копытами в низком кустарнике возле дороги. Всаднику пришлось приложить все силы к тому, чтобы помочь лошади восстановить равновесие, и на какой-то миг его хватка ослабла. Этого было достаточно, чтобы Порция бешено выгнулась, действуя спеленатыми ногами, как некая сказочная русалка — хвостом, и свалилась на землю. Она больно ударилась и чуть не попала под копыта — в последний момент лошадь встала на дыбы.
— Эй! Держи ее! — взревел вожак, обращаясь к своим подручным, которые остановили коней, когда его лошадь споткнулась.
Порция успела выпутаться из одеяла, вскочила на ноги и пустилась наутек, направляясь к густым кустам. В ушах звенели крики, сотрясавшие неподвижный холодный воздух в этом глухом уголке гор, однако беглянка заставила себя не думать о преследователях и сосредоточиться на спасении. Легкие уже жгло от ледяного воздуха, а кровь гулко стучала в ушах.
Из последних сил она ринулась в самую гущу терновника — и осознала свою ошибку. В нее моментально вцепилось множество шипов, они драли в клочья платье и терзали ничем не защищенное лицо. Пришлось проламываться сквозь колючую чащу, заслонив лицо руками. Однако кусты становились все гуще с каждым шагом, и наконец Порция с упавшим сердцем вынуждена была признать, что совершенно запуталась в этом непролазном терновнике. И перчатки, и платье к тому времени оказались располосованы в лохмотья, не говоря уже о том, что в волосах застряли веточки и всяческий мусор.
Она уже слышала, как продираются следом похитители, прокладывая себе путь с помощью мечей. Ее собственный маленький кинжал, как всегда ждавший своего часа за голенищем, не смог бы так же ловко расчистить дорогу сквозь кусты, но он моментально оказался в руке, когда загнанная в угол пленница развернулась, чтобы встретить врага.
— Лопни мои глаза! — рявкнул Джордж. — Вы только полюбуйтесь! У девчонки-то ножик! А ну, давай его сюда, малышка. — Он решительно протянул руку. — Все равно нас здесь трое, и эта булавка тебе не поможет.
Здесь, в самой середине непроходимой чащи, окруженная тремя сильными мужчинами с мечами и в доспехах, Порция ничего не смогла поделать — и она это отлично понимала. Девушка наклонилась и спрятала кинжал на место, а потом пожала плечами и широко развела руки, признавая поражение.
— Боже милостивый, ты только посмотри, что она над собой учинила! — заметил Джордж. — Ободралась-то вся до крови! Ну ладно, пойдем. — Он шагнул вперед, примерился и бесцеремонно закинул пленницу себе на плечо.
Порция буквально взвыла от ярости и замолотила кулачками по широченной спине, но Джордж словно и не замечал — знай себе вышагивал не спеша за своими товарищами, которые прорубали брешь в колючей чащобе.
— Ты, малышка, совсем еще глупенькая, коли пошла на такую дурость, — рассудительно объяснил Джордж через несколько минут, когда все вернулись к лошадям. Животные давно успокоились и не спеша щипали траву на вытаявшем пригорке. — И как мне тебя ни жаль, а не смогу я тебе позволить ехать дальше с удобствами, ничего тут не попишешь.
Порция подумала было возмутиться, умолять и даже чего-нибудь пообещать — но гордыня намертво запечатала уста упрямой пленнице, которую снова туго спеленали одеялом. Только на сей раз одеяло еще и стянули веревками на руках, на поясе и на ногах — так что теперь ее вполне можно было сравнить с гусем, которого везут на ярмарку. Похитители не забыли также натянуть пониже капюшон плаща и крепко завязать его тесемки под подбородком — правда, оставив снаружи рот и нос.
Остаток пути превратился в настоящую пытку. Порция ехала боком, надежно связанная и крепко прижатая к ужасным латам на груди у того человека, которого звали Джорджем. Проклятое одеяло с веревками не давало даже шелохнуться, чтобы устроиться хоть немного удобнее или хотя бы почесать ногу, которая зазудела первой — после чего стало нестерпимо чесаться все тело, доводя несчастную пленницу до бешенства.
Трое мужчин изредка переговаривались в пути, однако из их разговора девушка не могла понять, куда они едут и вообще с какой стати ее похитили. Миля за милей маленький отряд преодолевал безлюдную местность, где голые оврага и ущелья сменялись обглоданными ветром холмами. Промелькнуло стадо овец и табунок тощих от бескормицы пони, однако ни разу не показалось признаков человеческого жилья — хотя бы убогого крестьянского домишка.
Наконец муки и треволнения неожиданного путешествия привели к тому, что мочевой пузырь Порции переполнился настолько, что готов был лопнуть, и никакие попытки отвлечься не увенчались успехом. Пленница не выдержала:
— Мне нужно остановиться. Я хочу сбегать за кустики.
— Боже упаси, малышка, мы уже почти на месте, — возразил Джордж этим своим задушевным тоном, приводившим Порцию в ярость. — Вон, там, впереди, видишь костры? — И он показал на них кнутовищем.
Порция едва не свернула шею, чтобы посмотреть в ту сторону. Хотя было уже далеко за полдень, солнце все еще светило вовсю, но это не мешало различить столбы дыма, поднимавшиеся высоко в воздух с вершины горы, на которую взбирался отряд.
— Это туда мы и едем?
— Ага.
— По-моему, я не дотерплю, — невольно вырвалось у нее.
— Дотерпишь, дотерпишь, малышка, — оценивающе глянул на нее Джордж. А потом дал шпоры своему коню, и тот понесся вперед что было сил, зная, что на горе его ждут конюшня и кормушка, полная овса.
