В голове Оливии промелькнули ужасные картины: солдаты с пиками и мушкетами, выстрел пушки и треск падающей мачты.
Она закрыла глаза и вновь оказалась с Энтони в его маленькой шлюпке. Ей чудился скрип песка под днищем лодки; она видела, как он босой прыгает на песок и вытаскивает лодку на берег. Он смеется, на загорелом лице сверкают белые зубы. Прядь волос цвета золотой гинеи падает ему на глаза, и он тотчас отбрасывает ее назад.
Оливия видела его. Чувствовала его запах. Воспоминания были такими живыми, такими сильными, что у нее закружилась голова.
— Оливия? Оливия!
Настойчивый голос Порции нарушил ее блаженное состояние.
— Простите меня. Я замечталась.
— Без сомнения, милая. Я уж подумала, что ты заснула. Пора ужинать.
Оливия увидела сбежавшихся к детям нянек и удивилась, почему она не слышала ни того, как их звали, ни самого их приближения. Воздух между тем наполнился протестующими криками детей.
— Мы собираемся ужинать на кухне, — объявил Люк. — Мы не будем есть в детской.
— Конечно, конечно, — с готовностью огласилась Порция. — Но только не надоедайте миссис Биссет. Наш ужин зависит от ее хорошего настроения.
— Мы не будем ей надоедать. Она нас любит! — взволнованно заявил Тони. — Она бы хотела, чтобы мы были ее детьми. Она так сказала.
Мальчики убежали, толкая друг друга, то и дело падая на траву и снова вскакивая.
— Она и правда их любит, — сказала Фиби, отряхивая юбку.
— Все их любят. Они так похожи на Руфуса! — В голосе Порции звучала гордость.
— Думаю, мне надо переодеться перед ужином. Похоже, Николае положил мне на юбку пряник. — Фиби нахмурилась. Затем она бросила быстрый взгляд на Оливию.
Та захлопнула книгу и вскочила на ноги.
— Отец дома?
— Нет, они с Руфусом после обеда вернулись в замок.
— Тогда я ухожу, — сказала Оливия. — У меня дела. Порция и Фиби обменялись многозначительными взглядами.
— Тебе не мешало бы поесть, — практично заметила Фиби.
Оливия сообразила, что, с тех пор как она позавтракала в «Чайке» в Вентноре, прошло довольно много времени.
— Я возьму с собой хлеба и сыра. Я тороплюсь.
— Ты вернешься к утру?
Оливия с грустью посмотрела на подруг. Этой ночью она сделает для пирата все, что в ее силах, а потом он так или иначе должен исчезнуть.
— Надеюсь, — ответила она.
Глава 20
Оливия взяла с накрытого для ужина стола хлеб, сыр, холодную говядину и яблоко, а затем вышла из дома через боковую дверь.
Потихоньку уминая еду, она прошла к конюшне, как бы, между прочим, нырнула в кладовую и сняла со стены веревочный повод. Спрятав его у себя под юбкой, она так же беспечно вышла, озадачив своим поведением конюхов, которые играли в бабки на перевернутой бочке для воды.
Оливия направлялась к пастбищу, где в теплые летние ночи оставляли пастись лошадей. Ее пестрая кобыла мирно щипала траву у ограды.
— Грейлинг, — тихо позвала Оливия, протягивая яблоко.
Лошадь подняла голову, подошла к хозяйке. Потом осторожно взяла яблоко своими бархатными губами. Оливия между тем набросила повод на шею кобылы и подвела ее к торчавшему из земли пню.
Плотно подоткнув муслиновую юбку, чтобы не терло ноги, Оливия прищелкнула языком и направила кобылу к воротам.
Главное теперь — вспомнить дорогу к ферме Баркеров. В прошлый раз она была не очень внимательна — слишком многое занимало тогда ее мысли. Тем не менее оказалось, что она узнает развилки и знает, какой путь выбрать. Дорога привела ее в небольшую деревушку, которая — если ей не изменяла память — находилась в десяти минутах езды от коровьей тропы, ведущей на ферму Баркеров.
Когда она въехала во двор фермы, уже наступили сумерки. Маленькие дети спали, куры, утки и гуси были заперты на ночь, чтобы уберечь их от лисиц, но дверь дома была открыта.
Оливия спешилась и, накинув повод Грейлинг на столб ограды, постучала о косяк и заглянула на кухню. Там было пусто, и сердце ее упало. Неужели все уже спят?
Она постучала громче, а затем тихонько крикнула:
— Есть кто-нибудь?
К ее облегчению, в глубине кухни послышался стук башмаков.
— Кого это черт принес в такой поздний час? — Заправляя рубаху в штаны, в кухню спустился незнакомый Оливии мужчина.
Взглянув на него повнимательнее, Оливия узнала на немолодом лице черты Майка.
— Мистер Баркер?
— Ага, а кто вы такая? — Он пристально рассматривал ее в полутьме кухни.
— Оливия Гренвилл. Дочь лорда Гренвилла, — добавила она, увидев его растерянность. — Майк здесь? Мне нужно с ним поговорить.
Пока хозяин подозрительно ее разглядывал, раздался властный голос его жены:
— Кто это, Баркер?
— Мисс Гренвилл, — не оборачиваясь, крикнул он. — Ей нужен наш Майк.
Миссис Баркер спустилась по лестнице. Поражала ее огромных размеров ночная рубашка.
— Что вы хотите, мисс? — спросила она. Оливия глубоко вздохнула:
— Хозяйка, они перевезли короля в Ньюпорт. Энтони об этом не знает, а мне известно, что сегодня ночью он собирается в Карисбрукский замок, чтобы попытаться освободить его величество. — Баркеры растерянно смотрели на девушку, как будто пытаясь осознать смысл услышанного.
— "Танцующий ветер" в опасности, — настойчиво продолжала Оливия. — Они поставили пушки на мысу, чтобы потопить фрегат, когда он войдет в бухту Пакастер. — Оливии казалось, что, если она прервется хотя бы на секунду, женщина тотчас выпроводит ее. — Майк должен знать, как послать сигнал на судно, чтобы оно не бросало якорь. Надо предупредить их! — повторила она, надеясь на понимание. — И остановить Энтони, прежде чем он окажется на берегу. Пусть кто-нибудь подаст сигнал на судно, а я поеду к замку и предупрежу Энтони.
— Откуда вы все это знаете, мисс? — спросила миссис Баркер.
— Я слышала, как об этом говорил мой отец, лорд Гренвилл. — Оливия пыталась держать себя в руках, но самообладание покинуло ее, и она воскликнула: — Ради всего святого, миссис Баркер, Майк здесь?
— Он с хозяином, — ответил его отец. С губ Оливии слетело грубое ругательство, которому она научилась у Порции.
— А вы знаете, как предупредить судно? — Баркеры покачали головами.
— Только Майк знает, как подать сигнал, — ответила хозяйка.
— А он сопровождает хозяина, — повторил ее муж, по-прежнему качая головой.
Вероятно, посылать сигнал кораблю уже поздно, но она еще успеет спасти Энтони от устроенной на него засады.
