— Иди вниз, — ласково сказал Энтони. — Переоденься. Я спущусь к тебе, когда мы удалимся от острова.
Оливия взглянула на расплывающиеся очертания острова Уайт.
— Мы вернемся?
— Тебе придется помириться с отцом.
— Конечно, — сказала она и стала спускаться вниз.
— Ты решила убежать в открытое море? — спросил он, чуть приподнявшись над ней; занимавшаяся заря уже расцвечивала небо, и бледный розовый луч упал на кровать из раскрытого решетчатого окна.
— Похоже, что так, — согласилась она, лаская его сильное тело. — Наша жизнь будет полна приключений и никогда не станет заурядной.
— Естественно, — задумчиво согласился Энтони. Он отстранился, и ее темные глаза заблестели.
— Никогда, — повторила она.
— Ни в коей мере. — Его плоть вновь медленно погрузилась в её лоно.
Оливия закусила губу и негромко вскрикнула от наслаждения. Ее руки принялись ласкать его, и он застонал от удовольствия.
— Где ты этому научилась?
— Инстинкт, — с усмешкой ответила она. — Теперь я любовница пирата и должна знать подобные трюки.
Она изо всех сил старалась оттянуть наступление оргазма, который положил бы конец этому неземному наслаждению.
Энтони не отрывал взгляда от ее глаз. Увидев, что она готова сдаться, он вновь отстранился, давая ей передышку, а затем опять погрузился в нее.
— Я хочу, чтобы это никогда не кончалось, — прошептала она, гладя его бедра и наслаждаясь ощущением его совершенного тела.
— Это только начало, любовь моя. — Он склонился к ней и захватил губами ее губы. Она упивалась сладостью его языка, исследовавшего ее рот, в то время как их тела сливались в безумном экстатическом танце. Тем не менее ей удавалось балансировать на грани вечного блаженства, ее тело отзывалось на каждое его движение, ее пальцы царапали спину Энтони, она прижимала его к себе, как будто могла стать с ним единым целым. А затем вселенная разлетелась на кусочки, и Оливия ухватилась за него, как утопающий за соломинку. Мощный поток чувств затопил ее, подбросил и закружил, и она в исступленном отчаянии стала выкрикивать его имя.
Над волнами поднялось солнце, заливая небо оранжевым светом. Упав на кровать, Энтони прижал Оливию к себе и откинул влажные волосы с ее щеки.
— Неужели можно любить так сильно? — прошептал он. — Я боюсь потерять тебя.
— Не бойся, — ответила она, прижимаясь губами к пульсирующей жилке у него на шее. — Мы предназначены друг для друга. Нам суждено жить и умереть вместе, любимый. Обхватив голову Оливии, от тут же поцеловал уголки ее рта, кончик носа, подбородок.
— Но мы не поженимся, — заявила Оливия и в ответ лизнула языком его нос. — Пирату жена ни к чему.
— Да я не очень-то и подхожу для брака, — лениво протянул Энтони. — Пусть лучше у меня каждый день будет любовница.
Глава 22
Тихим сентябрьским днем «Танцующий ветер» проскользнул в свое ущелье. Глубокий канал в конце ущелья, ни разу не потревоженный за два месяца отсутствия судна, казалось, ждал его.
Оливия стояла на палубе, наблюдая, как приплывают мимо нее скалы, и вспоминая свое первое плавание на борту судна. Тогда «Танцующий ветер» вернулся в безопасное убежище, чтобы доставить пассажирку в реальный мир, в ту жизнь, которую она знала и понимала.
Оливия перевела взгляд на Энтони. Он уверенно вел судно домой. Передав штурвал Джетро, он спустился, встал у поручней с ней рядом и ласково обнял ее за плечи.
— Ты готова?
— Да. — Она протянула руку и коснулась его лица. Грохот якорной цепи нарушил вечернюю тишину, и «Танцующий ветер» замер на месте. На воду спустили маленькую шлюпку, и Оливия ловко прыгнула в нее.
Энтони спрыгнул за ней следом и сел за весла. Он мощными гребками вывел шлюпку из ущелья, а затем поставил парус. Они плыли вдоль берега в глубоком молчании, оба были напряжены и взволнованы.
— Может, они уже уехали с острова, — сказала Оливия, когда маленькая шлюпка вошла в бухту рядом с Чейлом. — За два месяца могло произойти все, что угодно.
— Король еще здесь. Значит, твой отец тоже, — отозвался Энтони.
— Надеюсь.
Шлюпка остановилась на мелководье, и Энтони вытащил ее на песок.
— Здесь единственный короткий путь в деревню с утеса. Пойдешь по тропинке влево, — сказал он.
— Знаю, я уже по ней ходила, — напомнила она, уловив тревогу в этих ненужных инструкциях.
Опершись на его протянутую руку, Оливия босиком впрыгнула на песок. Затем села на камень, чтобы надеть туфли.
— Ты будешь ждать меня здесь?
Энтони посмотрел на нее сверху вниз и провел пальцами по ее губам.
— Я прощаю тебе этот глупый вопрос… но запомни — в последний раз!
Она улыбнулась такой же, как у него, напряженной улыбкой и встала.
— Я просто хотела сказать, что не знаю, как долго я там пробуду.
— Я буду ждать столько, сколько потребуется. — Он взял ее за подбородок и, повернув к себе, поцеловал. — А теперь иди и сделай то, что должна. И возвращайся ко мне.
— Обязательно, — прошептала она, потом повернулась, подхватила юбки и побежала по песку к ведущей на вершину утеса тропинке.
Энтони пытался справиться с охватившей его тревогой. Конечно, тревога эта беспочвенна — Оливия уже сделала свой выбор. Она вернется к нему, когда заключит мир. Обязательно вернется. Вытащив блокнот, он уселся на скалу и стал рисовать неизменным свинцовым карандашом. Рисовать то, что занимало его мысли, — Оливию.
Оливия между тем обошла фруктовый сад и проскользнула в ворота за кухней. В доме кое-где еще горели лампы. Стараясь держаться в тени, она со смешанным чувством надежды и облегчения заметила, что окно в кабинете лорда Гренвилла освещено. Он дома, и ей не нужно идти к парадной двери и встречаться с удивленными Биссетами. Она не хотела никого видеть, даже Фиби, не переговорив с отцом. Подкравшись к высокому окну кабинета Кейто, Оливия заглянула внутрь. Отец сидел за письменным столом; перед ним высилась стопка бумаг.
Сердце Оливии учащенно забилось. Гораздо проще было бы сначала увидеться с Фиби, чтобы та облегчила ей задачу. Но Оливия тотчас с презрением отбросила эту мысль. Это касается только ее и отца. Она подняла руку и постучала в окно.
Кейто поднял голову, внимательно вгляделся в темноту, а затем вскочил на ноги. Распахнув окно, он оперся на подоконник и замер, не в силах поверить своим глазам.
— Оливия?
— Да, — ответила она. — Можно войти?
Он не ответил, и тогда она запрыгнула на низкий подоконник и спустила ноги в комнату.
— Ты вернулась домой? — Голос отца был тихим, глаза печальными, но они заметили все произошедшие с ней перемены. Блестящую кожу, яркое сияние глаз, уверенную грацию человека, нашедшего себя и свое место в жизни.
