– И то и другое либо то или другое, – парировал Робин.
– Она сказала, что будет счастлива сыграть роль дуэньи…
– Неужели? – бросил он, сухо усмехаясь. С Пиппы вполне станется сделать подобное предложение. Она уже не раз намекала, причем довольно прозрачно, насчет его интереса к Луизе.
И еще твердила, что Луиза слишком молода для него.
Молода? Для чего именно?
Он даже растерялся от пришедшего ему в голову вопроса. Неужели он способен на такое? Не ухаживает же он в самом деле за этой испанкой? Просто наслаждается веселой, с небольшой примесью флирта дружбой. Позволяет девушке узнать вкус свободы и в то же время приобрести некоторый жизненный опыт. Все совершенно безобидно. Она вернется в Испанию, и он тут же выбросит ее из головы.
– Я должен немедленно уехать, – резко сказал он. – У меня много дел сегодня. Прошу, передайте донье Бернардине мое почтение и попросите извинить мою поспешность. После возвращения я снова навещу ее.
Луиза, рассеянно улыбаясь, присела в прощальном реверансе. Робин, ничего особенного не заметив, с поклоном удалился и поспешил на конный двор за лошадью.
Луиза отправилась к себе и, усевшись на сундук в изножье кровати, обдумывала пришедшую ей в голову фантастическую идею. Нет, это чистое безумие, просто невозможно, немыслимо…
Но почему же невозможно? Ничего невозможного не бывает. Если у нее хватит смелости, она сможет осуществить свой план.
Но что будет потом? Ее репутация погибнет! Это убьет ее мать, не говоря уже о донье Бернардине. Или…
Или она найдет себе мужа. Мужа по собственному выбору! Или…
Или проверит, нельзя ли претворить в жизнь сумасбродную идею, а если нет, просто повернется и отправится домой, и Никто ничего не узнает.
Да, именно так она и поступит.
Луиза спрыгнула с сундука. Она возьмет с собой совсем немного вещей, на всякий случай…
Нет, не стоит. Она пускается в забавное приключение, которое никому не повредит. И ничего не возьмет с собой. Таким образом, у нее не возникнет соблазна превратить маленькое приключение в большое, с ужасающими последствиями не только для нее, но и для окружающих. Это всего лишь испытание ее изобретательности.
Конечно, дон Аштон обо всем узнает, потому что Малколму придется ему рассказать. Тогда он, вероятно, отошлет ее в Испанию на следующем же корабле.
А вдруг нет? Он не так безрассуден. Просто находится в неведении. Пока Бернардина ничего не знает, дону Аштону нет нужды предпринимать что-то.
«Молода? Для чего именно?» Вопрос продолжал терзать Робина, непрерывно отдаваясь в его ушах по дороге в Уайтхолл. Он никогда не задумывался о возрасте Луизы. И вообще серьезно не думал о девушке. Для него это было всего лишь приятным времяпрепровождением, доставлявшим им обоим немало радости.
Но он тридцатилетний мужчина, а она восемнадцатилетняя девушка. Не особенно большая разница. Гораздо меньшая, чем во многих браках. В некоторых случаях женщины выходили за мужчин, годившихся им в дедушки. Кроме того, о желаниях невесты обычно никто не спрашивал. Правда, Луиза отказалась от подобного брака.
Но почему он думает о женитьбе? Правда, иногда ему приходило в голову нечто подобное, и он гадал, какая именно женщина ему подойдет, но на ум приходили только Пен, Пиппа и Джиневра, его мачеха. Все они обладали определенными качествами, которые казались ему необходимыми в жене. Равные партнеры в браке, одинаково еретичны, они были умны, остроумны, забавны и ни в чем не уступали мужчинам.
Подгоняя лошадь, Робин мрачно размышлял о том, что так и не встретил женщину, похожую на своих родственниц, что, возможно, и было причиной отсутствия у него интереса к женитьбе. Он никогда не учитывал это. А вот теперь…
Луиза.
Нет, ничего из этого не выйдет. Он в жизни не получит разрешения ее родных, даже если попросит. Вероятно, заменяет ей отца именно Лайонел Аштон, так что спрашивать следует его. А это означает, что Робин окажется в настоящем змеином гнезде.
Кто такой Лайонел Аштон? Если он на стороне Елизаветы и истинно ей сочувствует, может, и не станет противиться такому предложению. Но если он шпион самого испанского дьявола, непременно позаботится о том, чтобы Робина повесили или оставили лежать в сточной канаве с перерезанным горлом, прежде чем согласится выслушать подобное предложение. И если Аштон действительно тот, кем кажется, Робин не желает иметь ничего общего с тем, кто находится под его влиянием. Даже если это Луиза, к которой так влечет самого Робина.
– Все в порядке, милорд?
Робин внезапно осознал, что стоит посреди конного двора, похлопывая хлыстом по сапогу и глядя в никуда. Конюх, принявший коня, с любопытством поглядывал на него.
– Да… да… – раздраженно бросил Робин. – Лошадь мне понадобится через полчаса.
Он нырнул под арку, ведущую к одному из внутренних дворов дворца, и, выбросив из головы все мысли о Луизе, сосредоточился на том, что скажет Пиппе.
Нужно быть с ней откровенным. Рассказать о намеках Лайонела. Она непременно скажет ему все, что знает или подозревает. О чем догадывается. Если он станет избегать всех упоминаний о ее странной и, по его мнению, опасной близости с Аштоном, они смогут спокойно и по-деловому обсудить создавшееся положение.
Если сестру что-то связывает с Аштоном, ей будет трудно услышать, что он, вероятно, испанский шпион, а не просто придворный из свиты Филиппа, но Пиппа достаточно хорошо знала тот мир, в котором жила, чтобы не справиться с обрушившейся на нее новостью. Она сама говорила, что всякий должен приспосабливаться, что честность слишком дорого обходится. Иллюзий у нее не осталось. Она сумеет вынести удар. Смириться с сознанием того, что Лайонел ее использует.
Робин от всей души надеялся, что сестра не более чем флиртовала с этим человеком. Хоть бы оказалось, что все это время глаза у нее были открыты, что она понимала и принимала тот факт, что Аштон – враг, даже если ее тянуло к нему. Неужели она не сумела уберечься от близости с ним?
Он поспешил наверх, прислушиваясь к шороху шпалер, развеваемых сквозняками, игнорируя толпы людей, заполнивших коридоры. Остановившись у двери Пиппы, он громко постучал и дернул за ручку. Дверь оказалась закрытой на внутренний засов.
– Пиппа, это я.
Никто не ответил. Он снова подергал за ручку.
– Пиппа, ты еще спишь? Мне нужно немедленно поговорить с тобой. Через пару часов я отправляюсь в дорогу.
Большего на людях он сказать не мог. Кричать тоже не было смысла. Поэтому он снова постучал.
Дверь распахнулась. Робин переступил порог, бормоча на ходу:
– Прости, если разбудил, но мне необходимо… – Только сейчас он поднял глаза и осекся, в ужасе глядя на сестру. – Господи! Что случилось? Что с тобой, Пиппа?
Перед ним стоял призрак. На мертвенно-бледной коже набухли синие вены. В глазах сверкало безумие. Казалось, она сверхчеловеческим напряжением удерживает свое тело в вертикальном положении и, если немного расслабится, тут же рассыплется на мелкие осколки.
