Вернувшись в кухню, она увидела там Алекса, майора Бонхэма, трех капитанов и полковников Ричардса и Чемберса. Все они неплохо выглядели; очевидно, лучше умели пить, чем молодежь, или же вели себя с большей осмотрительностью.
Джинни вежливо поздоровалась с ними, стараясь не задерживать взгляд на Алексе. Накапав немного жидкости из крошечного пузырька в одну чашку, в другой она растерла немного белого порошка с водой до состояния пасты, добавила все это в первую чашку, размешала и поставила перед Джоном.
— Что это? — простонал он, сморщив нос от малоприятного запаха.
— Убьет или вылечит, — весело ответила Джинни. — Если сумеешь это проглотить, тебе сразу станет лучше. Можешь считать большой удачей, что после вчерашнего распутства ты мучаешься только головой, а не сифилисом.
Алекс, откинув голову, громко захохотал, и после минутного замешательства к нему присоединились те, кто не маялся головой.
— У тебя и от этого есть лекарство?
— Если случай не очень запущенный, — серьезно ответила Джинни. — Впрыскивание алоэ и… — Ты смеешься надо мной! — обвинила она. — Это не смешно, и ты знал бы, если когда-либо…
— Это крайне деликатный предмет, — поспешно перебил ее Апекс, не желая сообщать пикантные подробности собравшимся. — Когда закончишь ухаживать за этими распутниками с головной болью, мы отправимся в Уайтхолл. Дикон, извини, но ты едешь с нами. — Показав, кто здесь командир, он вышел из кухни.
— Бедный Дикон, — сочувственно сказала Джинни. — Почему ты не спросил его, можно ли тебе остаться здесь?
Выражение ужаса появилось на бледном лице лейтенанта.
— И не поехать в Уайтхолл? — С отчаянной решимостью он взял чашку и опрокинул ее содержимое в рот под пристальными взглядами своих товарищей по несчастью. Джинни с беспокойством следила за ним: зеленоватый оттенок его лица стал еще ярче, а покрасневшие глаза заблестели. — Яд! — выдавил он, закрывая рот рукой.
— Подожди! — приказала Джинни. — Ты должен проглотить это.
Напряженная тишина наступила в комнате, пока все зачарованно следили за муками Дикона. Спустя две-три минуты его лицо поразительно прояснилось.
— Думаю, меня все-таки не стошнит.
— Хорошо, — сказала Джинни довольно. — Тогда тебе почти сразу станет лучше. Хотя ты этого и не заслуживаешь, — строго добавила она.
— Не ругайте его больше, госпожа Кортни, — попросил полковник Ричардс, слегка улыбнувшись. — Думаю, он и так уже наказан, не правда ли?
— Пожалуй. — Джинни улыбнулась в ответ и занялась неотложным делом — поиском своего завтрака.
Спустя полчаса они уже были в пути — полковник Маршалл, лейтенант Молфри, капитан Болдуин, Джед и подопечная парламента.
Джинни не могла совладать с волнением, хотя и твердила себе, что роялист не должен радоваться возможности посетить Лондон, когда его монарх остается пленником замка Кэрисбрук. Она смотрела вперед, стараясь различить первые признаки Лондонского моста, и радовалась, что впервые с начала своей одиссеи может по-настоящему расслабиться. Между ней и Алексом установился мир, и пока ничто не могло служить яблоком раздора. В центре парламентской власти кавалер ничего не мог сделать, чтобы помочь делу короля. Сейчас она не нарушала никакого прямого распоряжения и не намеревалась делать этого. В такой солнечный летний день не было ни одной причины, которая могла бы нарушить гармонию между любовниками; изначально присущая им вражда исчезла в урагане чувств.
Глава 14
Лондонский мост, с его рядами домов и выступающими волнорезами, был замечательным зрелищем для молодой особы, никогда не покидавшей южного побережья Англии. Как может мост быть таким длинным, таким прочным, чтобы пересечь широкую реку и одновременно вместить целое поселение? Вдоль моста располагались торговые лавки, по нему бродили уличные торговцы, и глаза Джинни разбегались от разнообразия вещей. При виде путников торговцы выходили из дверей лавок и кричали: «Что желаете?» и разворачивали рулоны тканей. Почти вся страна голодала из-за войны, а Лондон, судя по всему, не страдал от недостатка роскошных товаров, не говоря уже о самом необходимом. Но грязи здесь тоже было в избытке, и Джинни сморщила нос от зловония, исходящего от конского навоза, гниющих овощей и мусора, разлагающегося в канавах под летним солнцем. Город, казалось, был накрыт удушающим маслянистым покрывалом из дыма, и Джинни, зажав рот и но с платком, вопросительно посмотрела на Алекса.
— Уголь, — пояснил он. — В городе не хватает дров на растопку, поэтому и топят углем. Ты привыкнешь.
Джинни сильно сомневалась в этом, но решила, что лучше не обращать внимания на мерзкий запах, чтобы не испортить удовольствия от своего первого посещения столицы.
Тауэр нависал серой и грозной громадой на дальнем берегу, и Джинни с неудержимым любопытством поискала глазами железную опускную решетку на уровне воды, которую в народе называли «воротами изменников». Она вздрогнула при мысли о всех тех, кто совершал последний путь на барже по реке, высаживался у покрытой зелеными водорослями ступени, о которую неустанно билась речная вода. Здесь их встречал комендант Тауэра и сопровождал до ворот, через которые никто никогда не возвращался.
Покинув Лондонский мост, они повернули налево и направились вдоль северного берега Темзы. Алекс с улыбкой наблюдал за изумленной Джинни и не пытался торопить ее. Когда они поравнялись с толпой, веселившейся и кричавшей у садов Темпла, она взглянула на него, прося разрешения посмотреть, что так развеселило людей. Он с готовностью согласился, но остался на месте, пока Джинни и такой же ликующий Дикон проталкивались сквозь толпу. Однако они вернулись очень быстро, Дикон явно вопреки желанию, судя по мученическому выражению лица, а Джинни выглядела растерянной.
— Я никогда раньше не видела травлю медведя, — сказала она в ответ на вопрос Алекса. — Это ужасно жестоко.
Алекс нахмурился.
— Парламент запретил такие развлечения в городе, — сказал он, — впрочем, как и большинство других. Эта травля быстро закончится, как только об этом узнает патруль.
Джинни это не особенно утешило. Ей становилось не по себе при воспоминании о раненом животном, привязанном к столбу и отбивающемся от десятка гончих, которые кидались и кусали его, хотя он и отшвыривал их лапами, ломая им позвоночники и разрывая когтями. И ей понадобилось время, чтобы она снова могла обращать внимание на окружающее.
Они прибыли во дворец Уайтхолл в середине дня, проехали через охраняемые ворота во внутренний двор, где сновали военные. «Такая обстановка становится все более привычной», — подумала Джинни, наблюдая за занятиями солдат на плацу, быстрой и решительной походкой офицера, отправившегося по важному делу, слушая оклики часовых, громкие команды, которые, судя по всему, понимались, хотя, по мнению Джинни, слова эти мало напоминали тот язык, на котором она привыкла говорить.
Алекс назвал себя охранникам у массивных дверей, которые вели во дворец, и спустя несколько мгновений вышел капитан, браво отсалютовал и сообщил, что лейтенант-генерал сейчас на совещании со своим штабом и полковнику Маршаллу вместе с его офицерами приказано немедленно присоединиться к ним.
