Не спрашивай, кому дарю свои мечты,
О ком тоскует муза ночью лунной.
Поверь, красавица: волнение рождаешь только ты,
Лишь о тебе поют влюбленной лютни струны.
- Сидни - непревзойденный поэт, - мечтательно произнесла Елизавета. - Поэт и воин. По-моему, красивое сочетание.
- Сэр Уолтер Рали тоже обладает каждым из этих талантов, - добавила леди Пемброк.
Королева улыбнулась:
- Мой дорогой Рали, до чего же он галантен. - Она оторвала взгляд от работы. - Розамунда, ты представляешь, как выглядит сэр Уолтер Рали?
- Да, мадам.
- В таком случае нарисуй его для меня.
- Хорошо, мадам.
Розамунда взяла чистый лист. Летиция наклонилась к Фрэнсис Дарси:
- Что за немыслимое самомнение! Кем она себя считает? Между прочим, мне известно о мадам Фаворитке кое-что интересное. Оказывается, наша художница далеко не так безупречна, как кажется.
- Что ты говоришь?
В глазах Фрэнсис вспыхнуло любопытство.
Однако Летиция приложила палец к губам и шепнула:
- Потом. В спальне.
В три часа Розамунда вошла в конюшню и обнаружила, что брат уже ждет и даже держит под уздцы Дженни. Томас тут же спешился и тепло обнял сестру.
- Как дела, малышка?
- Неплохо, - ответила Розамунда и подставила щеку для поцелуя. - Рада тебя видеть. - Она спрятала лицо в пышной гриве любимой лошадки. - Не знаю, как тебя благодарить за то, что оплатил содержание Дженни.
Томас поморщился:
- Честно говоря, выбора не было. Но ради удовольствия и удобства сестры не жалко никаких денег.
Розамунда лукаво улыбнулась:
- Какое красноречие! Какая галантность! А как твои дела? Где ты прятался так долго?
- О, где только не прятался. - Томас пожал плечами. - Ездил, выполнял поручения нашего господина.
- Во Францию?
- Вопросы неуместны, сестричка, а ответы невозможны. Садись-ка лучше, да поедем. Леди Уолсингем ждет с нетерпением.
Оказавшись в седле, Розамунда сразу почувствовала себя удивительно свободной. Она украдкой взглянула на брата и подумала, что Томас даже не представляет, как она изменилась за то время, что жила в Лондоне. Во всяком случае, ему-то уж точно лучше не знать о событиях последнего времени.
- К обеду приглашены и другие гости, - сообщил Томас, - так что советую проявить весь свой придворный лоск. Конечно, если он присутствует хотя бы в небольшой степени. Впрочем, в этом платье трудно узнать недавнюю хулиганку.
- Леди Уолсингем была очень добра, - рассказала Розамунда. - Перешила для меня два своих платья и привела в порядок те, которые я привезла. А вот это совсем новое: Урсула прислала его всего лишь пару дней назад. - Она провела ладонью по бирюзовой юбке из тафты и поудобнее устроилась в дамском седле. - Очень элегантное, правда? Но мне срочно нужны чулки, а купить не на что.
Томас снова поморщился:
- Посмотрю, что можно сделать. Заботиться о тебе должен Эдмунд, но даже если удастся вытащить братца из объятий очередной шлюхи, он все равно будет пьян настолько, что не поймет, чего от него хотят.
- Если вдруг удастся с ним поговорить, не забудь, что и туфли тоже нужны.
Томас покачал головой:
- Попробую, но обещать ничего не могу.
Розамунда решила сменить тему. В родственные чувства Эдмунда она верила не больше, чем сам Томас. Оставалось лишь надеяться на красноречие, настойчивость, а возможно, и щедрость младшего из братьев.
- А кто еще будет на обеде, знаешь?
Томас посмотрел искоса, и взгляд показался сестре странным.
- О, все свои. Наверняка приедут дочь сэра Фрэнсиса леди Сидни и мой приятель Томас Уотсон. А еще сэр Роджер Эскью, давний друг лорда и леди Уолсингем.
Розамунда нахмурилась.
- Впервые слышу это имя. Он служит при дворе?
- До недавних пор оставался в Нидерландах вместе с сэром Филиппом Сидни. Во время его отсутствия жена умерла в родах, так что он сразу отправился в Шропшир по делам поместья, а в Лондон вернулся всего лишь несколько дней назад. Уверен, что вскоре появится при дворе, тем более что королева относится к лорду Эскью весьма благосклонно.
Томас говорил небрежным тоном, но тем не менее разбудил любознательность сестры.
- А этот джентльмен тоже считает сэра Фрэнсиса своим хозяином и благодетелем?
- Почему ты так решила?
Розамунда пожала плечами:
- По двум причинам. Во-первых, складывается впечатление, что каждый из твоих знакомых каким-то образом связан с секретной службой господина секретаря. А во-вторых, сэр Фрэнсис ни на минуту не прерывает работу, так что вряд ли пригласит на обед кого-то, кто не причастен к его деятельности. Сочтет пустой тратой времени.
- И вновь, сестричка, вынужден напомнить о неуместности как вопроса, так и ответа.
- Что ж, придется самой делать выводы. - Розамунда хитро улыбнулась: очевидно, подозрения оказались не беспочвенными. - А мастер Марло будет?
- Сомневаюсь. Как у тебя складываются отношения с другими камеристками?
- Честно говоря, ни с кем, кроме Джоан Давенпорт, почти не общаюсь. К счастью, находиться в компании скучных дам приходится лишь несколько часов в день. А в целом придворная жизнь кажется весьма увлекательной.
Брат взглянул на нее с подозрением:
- Надеюсь, не чрезмерно увлекательной. Не забывай, что ты здесь прежде всего для того, чтобы найти супруга. Как только выйдешь замуж, статус сразу изменится, даже если будешь продолжать служить в прежнем звании. Замужнюю даму никто не посмеет побеспокоить.
- Да-да, никто, кроме мужа.
Томасу ответ не понравился.
- Учитесь держать язык за зубами, мистрис. Если скажете что-нибудь подобное в обществе, считайте, что будущему конец. Сегодня надо быть особенно осторожной.
Розамунде не хотелось спорить. Кому придет в голову распускать язык на обеде у лорда Уолсингема?
На Сизинг-лейн, возле особняка господина секретаря, Томас спешился, помог спуститься сестре и отдал поводья готовому услужить конюху. Гостей немедленно проводили в большую гостиную, которой, как уже знала Розамунда, пользовались лишь в присутствии посторонних.
Леди Уолсингем вышла навстречу и тепло обняла подопечную.
- Ах, до чего же я соскучилась, дорогая. Позволь на тебя посмотреть. - Она немного отступила и осмотрела юную фрейлину с головы до ног. - Платье сидит отлично. Очень рада. Пойдем, познакомишься с моей дочерью, леди Сидни.
