- Кто он? - прорычал Томас. Лицо брата потемнело от ярости, а глаза налились кровью. - Неблагодарная шлюха, позор всей семьи! Немедленно говори, кто он!
Розамунда с трудом перевела дух.
- Можно глоток воды? В горле пересохло.
Если Томас и услышал просьбу, то предпочел не заметить.
- Отвечай сейчас же!
Розамунда беспомощно покачала головой. Томас сделал шаг вперед, и она в страхе попятилась.
- Подожди, Томас. Еще успеешь выплеснуть желчь.
Сор Фрэнсис подошел к небольшому столу в углу, налил из кувшина вина и подал бокал едва живой кузине.
- Выпей и сразу сможешь говорить.
Утверждение прозвучало с несокрушимой уверенностью, и по спине пробежал холодок. Томас казался не таким страшным. Да, примитивные вспышки необузданного гнева вселяли трепет, но длились недолго. К тому же сталкиваться с ними приходилось уже не раз. А сэр Фрэнсис вел себя совсем иначе. Трудно было предположить, что именно сделает этот человек в случае отказа, однако ждать приходилось худшего.
Розамунда с благодарностью приняла вино и осушила бокал в несколько глотков. Поставила бокал на стол и услышала то, чего боялась больше всего на свете:
- Теперь назови имя этого человека.
- Не могу.
Лицо секретаря оставалось спокойным.
- Не будь дурочкой. Во всяком случае, не старайся вести себя еще неосмотрительнее, чем прежде. Королева хочет знать, кто прелюбодействовал вместе с тобой. Поверь, девочка, все равно придется сказать…
- Но зачем? - взорвался Томас. - Объясни, зачем ты повела себя так нелепо! Разрушила все пути, погубила все возможности. Почему и зачем?
Розамунда покачала головой. Ночь на сеновале не поддавалась ни разумным объяснениям, ни конкретным описаниям. Непреодолимое вожделение захватило мощной волной и унесло в океан наслаждения столь восхитительного, что сомневаться в его истинности было бы грешно.
- Томас, оставь нас.
Еще одно лаконичное распоряжение, ослушаться которого было невозможно.
Брат на мгновение замер, сжав кулаки и испепеляя преступницу ненавидящим взглядом. Покачал головой:
- Подожди, только доберусь…
- Уходи, Томас. Немедленно!
Уолсингем-младший выскочил в коридор и яростно захлопнул за собой дверь. Сэр Фрэнсис мрачно, едва ли не с отвращением посмотрел на кузину. Подошел к окну, постоял в глубокой задумчивости.
Розамунда обреченно ждала своей участи. Наконец кузен заговорил ровным холодным голосом:
- Или моя супруга не сумела внушить тебе основные правила поведения при дворе, или ты оказалась глупее, чем я думал. Разве не известно, что королева ревниво относится к предпочтениям своих придворных? Взаимопонимание между джентльменами и дамами, достигнутое без монаршего благословения, жестко карается. Ее величество дает разрешение на брак только в том случае, если устроила его сама - или думает, что устроила сама. - Тонкий дипломат едва заметно подчеркнул слово «думает», однако смысл сказанного был абсолютно ясен. - Скажи, разве ты об этом не знала?
Уолсингем повернулся и пронзил Розамунду нестерпимо острым взглядом. Она с трудом произнесла:
- Знала, сэр Фрэнсис.
- И что же, намеренно пренебрегла осторожностью? - Секретарь презрительно покачал головой. - Сам не понимаю, зачем взвалил на собственные плечи такой груз. По моей просьбе ее величество приняла тебя на службу и, насколько можно судить, одаривала милостивым вниманием…
- Вот из-за этого все и случилось, - перебила Розамунда, не в силах молчать и сдерживать накопившуюся невыносимую горечь. - Если бы она меня не выделяла, остальные камеристки не раздули бы скандал.
- Это не оправдание. Ты дала повод и теперь обязана нести ответственность.
Он снова отвернулся, словно не имел сил смотреть на падшую женщину.
Розамунда молчала; подходящих слов не нашлось. Если бы сэр Фрэнсис не решил использовать художественный дар кузины в своих целях, то не стал бы подчеркивать его в беседе с королевой. Ее величество не получила бы оснований для интереса к самой младшей, только что появившейся во дворце фрейлине, и ничего бы не случилось. Но разве можно было произнести это вслух?
Спустя мгновение благодетель заговорил снова, не поворачиваясь и не повышая голоса. Холодный гнев, казалось, внезапно испарился.
- Я уже сказал, что королева не терпит любовных историй между своими джентльменами и своими дамами. А теперь еще раз спрашиваю: кто этот человек? Прежде чем отвечать, хорошенько подумай.
Розамунда думала долго и наконец поняла тонкий намек.
- Все произошло в Скэдбери, - тихо заговорила она, - прошлым летом. К нам приехала труппа менестрелей и жонглеров. Они выступали в деревне. Среди них оказался один… особенный. Я… мы… всего лишь один раз.
Она умолкла.
Сэр Фрэнсис повернулся и впился взглядом в измученное лицо.
- Возможно, ты не окончательно утратила рассудок. К счастью, я все еще знаю, где и как его можно применить. Жди здесь, пока не удастся выяснить, можно ли вытащить из огня то, что еще не сгорело.
Он ушел, и Розамунда вновь осталась наедине с собственными мыслями.
Глава 20
Сэр Фрэнсис вошел в покои королевы без церемоний, поскольку знал, что его ждут. Елизавета сидела в кресле у окна, поближе к свету, и читала. Как только секретарь с поклоном появился в дверях, заложила страницу пальцем и закрыла книгу.
- Итак, вам удалось вытащить из девчонки правду?
- Случилось так, мадам, что ни я, ни моя супруга не знали, что девушка явилась ко двору нецеломудренной. Прошлым летом, в Скэдбери, ее лишил девственности бродячий артист. Что поделаешь? Выросла без матери, без должного надзора и не выдержала испытания расцветающей женственностью. - Он выразительно развел руками. - Могу смело утверждать, что за время ее пребывания при дворе не произошло ничего непристойного. Возможно, лишь обычный легкий флирт, не больше.
Елизавета повернулась к окну и посмотрела на реку. Она молчала, вспоминая собственный роман с адмиралом. Даже сейчас, сквозь толщу лет, память услужливо воскресила восторженное волнение: Сеймур будил на заре, прикасался, щекотал, шлепал - все это с невинно-игривым видом, но даже неискушенной четырнадцатилетней девочке было ясно, что невинные игры остались где-то далеко. Что ж, она не слишком старательно призывала его к порядку.
- Вы уверены, что придворные джентльмены не замешаны в некрасивой истории?
- Поверьте, мадам, от меня бы подобное событие не утаилось.
- Да, конечно, Фрэнсис. - Королева отлично знала методы и приемы своего секретаря. Она отвернулась от реки и снова посмотрела на верного слугу. - И как же предлагаете с ней поступить? После подобного скандала оставаться здесь она не может. Настаиваю на абсолютной честности и целомудренности своих дам. А эта безнравственная особа должна быть немедленно отлучена от двора.
