- Именно поэтому ты отправишься в Чартли под именем Розамунда Фицджералд. Фицджералд - прекрасная католическая фамилия. Родословная уходит корнями в северную цитадель католицизма. Родственники примирились с протестантами и даже отправили тебя к английскому двору, но ты так и не смогла отказаться от истинной веры и пребыванию в ереси предпочла мученическую жизнь рядом с настоящей королевой.
Сэр Фрэнсис слегка улыбнулся, не скрывая презрения. Секретарю королевской канцелярии некогда было рассуждать ни о еретиках, ни тем более о мучениках.
Розамунде же и в голову не приходило всерьез задумываться ни о ереси, ни о мученичестве. Более того, до этой минуты даже королева Мария интересовала ее очень и очень мало. Таинственная дама вот уже восемнадцать лет числилась пленницей кузины, английской королевы Елизаветы, и за все это время судьба ее ни разу не пересеклась с судьбой рядовых граждан страны. Кроме того, долгие годы заточения Мария Стюарт проводила на севере Англии, а Розамунда родилась и выросла на юге.
Сейчас она попыталась вспомнить, есть ли среди ее знакомых католики или хотя бы те из них, кто открыто проповедует свою веру. Первым делом, конечно, вспомнился Энтони Бабингтон… и все. В Скэдбери католики не проявляли себя ни словом, ни делом. Религиозные различия никогда не обсуждались и даже не упоминались.
Розамунда подумала, что вообще не вправе считать себя очень религиозным человеком. По давней традиции каждое воскресенье начиналось с утренней проповеди в сельской церкви - как правило, очень длинной и скучной, - но этим интерес к вопросам веры исчерпывался.
Способна ли она выполнить поручение? Способна ли лицедействовать столь убедительно, чтобы обмануть фанатичную католичку? Физическая опасность ей не грозила. Худшее, что могло произойти, - разоблачение перед лицом шотландской королевы. Конечно, открыто высказанное недоверие означало бы полный провал, и в серьезности последствий сомневаться не приходилось, и все же даже в этом случае ни жизнь, ни здоровье отнять не мог никто.
- Еще вопросы есть?
Сэр Фрэнсис нетерпеливо прервал размышления Розамунды.
- Когда ехать?
Самый простой из всех возможных вопросов одновременно стал и ответом:
- Завтра. Томас и Фрайзер тебя проводят… - Заметив невольную гримасу кузины, сэр Фрэнсис усмехнулся. - Кажется, ты не очень рада обществу этого человека? Что ж, популярностью он не пользуется, однако дело свое знает. А главное, во время долгого пути на север будет строго за тобой следить. Томас сам его выбрал - наверное, чтобы отомстить тебе за своеволие. Но я решил не вмешиваться.- Господин секретарь разжал руки и положил ладони на стол. - Как правило, опытные агенты… мои глаза и уши… действуют по собственному усмотрению. Меня интересуют лишь результаты. Но тебе потребуется некоторая подготовка. - Он открыл ящик, достал книгу, а вслед за ней четки из слоновой кости. - Это Псалтырь Девы Марии и четки. Непременно изучи и то, и другое.
Розамунда взяла атрибуты католической веры и с сомнением заметила:
- Боюсь, в этом притвориться не удастся.
- Ничего. Отсутствие навыка можно будет оправдать невозможностью исповедовать свою веру в протестантской среде, - успокоил лорд Уолсингем. - Зато чем больше религиозного рвения проявишь, тем надежнее впишешься в обстановку. - Он милостиво кивнул, показывая, что беседа окончена, а когда Розамунда поднялась, чтобы уйти, добавил: - Как только выполнишь задание, обсудим твое будущее.
- Сделаю все, что в моих силах, чтобы оказаться полезной.
Она поклонилась и, выйдя из кабинета, бегом бросилась в свою комнату. Захлопнула дверь, без сил опустилась на кровать и закрыла глаза. Ночной кошмар? Нет, самая настоящая реальность.
На следующий день Хенни разбудила Розамунду до рассвета.
- Мастер Уолсингем уже ждет внизу, мистрис. Велит поторопиться, потому что хочет выехать из города, пока не взошло солнце. На туалетном столике хлеб и молоко.
Ночь прошла без сна, а потому Розамунда чувствовала себя разбитой и слабой. С помощью горничной быстро оделась и занялась завтраком, а Хенни тем временем старательно зачесала и собрала в пучок волосы, чтобы пышные локоны уместились под капюшоном плаща и не пылились в дороге.
Когда она спустилась, Томас нетерпеливо шагал по коридору, постукивая хлыстом по сапогам. Увидев сестру, поторопил:
- Быстрее. Путь предстоит неблизкий, и задерживаться в дороге я не намерен.
Надеяться на родственные объятия не приходилось, однако встреча оказалась суше, чем хотелось бы. Обычно Томас быстро отходил от приступов ярости и возвращался к обычному благодушному настроению. На сей же раз, очевидно, неприятности слишком глубоко затронули его интересы.
Теплое прощание с Урсулой состоялось еще вечером, так что причин для промедления не осталось. Розамунда молча вышла из дома вслед за братом.
Лошади стояли наготове. Ингрэм Фрайзер держал поводья и от нечего делать жевал веточку. Заметив спутников, бесцеремонно сплюнул, смерил Розамунду безразличным взглядом, отдал поводья Томасу и вскочил в седло.
Томас молча помог сестре сесть в седло и сам вскочил на лошадь. В полной темноте небольшая процессия тронулась в путь.
Ехали три дня, каждый вечер останавливаясь на ночлег в домах родственников и знакомых. Родственники порой оказывались дальними, а знакомство - всего лишь шапочным, однако путники ни разу не услышали отказа. Розамунду немедленно провожали наверх, в спальню, а Фрайзер устраивался возле двери в качестве сторожа, в то время как мастер Уолсингем приятно проводил время с хозяевами. Трудно было предположить, что именно он рассказывал о позоре сестры, однако утром, направляясь в сопровождении все того же Фрайзера в конюшню, где стояла Дженни, Розамунда не слышала от него ни единого приветливого слова.
На третий день Томас немного оттаял, и вечером Розамунду не заперли в комнате, а допустили к общему столу. О скандале речь не заходила. Утром следующего дня она решила, что брат в достаточной степени смягчился, и осмелилась спросить, что ему известно о задании сэра Фрэнсиса. Выяснилось, что известно все. Томас подробно рассказал, каким образом предстоит передавать информацию, и обещал на несколько дней задержаться в Чартли, чтобы помочь в случае неожиданных затруднений. Розамунда сразу почувствовала себя увереннее, а когда вечером четвертого дня впереди показалась деревня, встретила судьбу со спокойным достоинством.
Замок стоял в стороне и был обнесен глубоким рвом. Приятного вида особняк почти приветливо смотрел большими окнами, в которых отражался золотой свет заходящего солнца. Путники миновали мост и по усыпанной гравием дорожке приблизились к парадному подъезду. Дверь сразу же открылась, и показался человек в строгом бархатном камзоле.
- Сэр Эмиас, добрый вечер. - Томас снял перчатку и протянул руку. - Это моя сестра, Розамунда Уолсингем. Полагаю, о ее обстоятельствах вам уже все известно.
- Сэр Фрэнсис прислал курьера с письмом, в котором самым подробным образом описал ситуацию, мастер Уолсингем. - Сэр Эмиас коротко поклонился. - Добро пожаловать, мистрис Уолсингем.
