Он, улыбаясь, ухватил ее за подбородок и чуть наклонился.
Тео пыталась сопротивляться, но все ее усилия были тщетны. Тело ее больше не повиновалось разуму. В жилах бешено пульсировала кровь, солнце обжигало сомкнутые веки. Руки графа скользили по ее телу, ощупывая набухшие под тонкой рубашкой груди. Кроме рубашки, на Тео ничего не было, и он легонько покручивал ее маленькие соски.
Затем он расстегнул пуговицы и проник под тонкую ткань. Со слабым стоном Тео прильнула к нему и, дрожа всем телом, обхватила его шею рукой, подтягивая его еще ближе и жадно отвечая на его поцелуи.
Граф медленно, неохотно оторвался от ее губ, поднял голову и посмотрел ей в лицо. Рука его продолжала ласкать ее грудь.
Глаза Тео были открыты, в них светилась страсть… страсть и смущение.
— А вам действительно надо носить только рубашку, — все еще улыбаясь, заметил граф. — В таком виде вы привлекательны просто до неприличия.
Тео глубоко вдохнула и попыталась усесться прямо, но его хватка стала жестче, он не прекратил свои ласки, и со слабым стоном Тео уступила.
— Ну? Разве это не приятнее, чем все время мне угрожать? — поддразнивая Тео, пробормотал Сильвестр.
— Это был вызов, а не угроза, — заявила Тео, выведенная из состояния транса его тоном и неприятным чувством, что этот невыносимый Джилбрайт так ненавязчиво и естественно возобновил свои ухаживания.
Да, она проявила слабость, переоценила собственные силы, а на самом деле оказалась беспомощной, как новорожденный младенец. Тео высвободила руку, толкнула графа в грудь и заморгала от яркого солнечного света, бившего прямо в глаза. Голова у нее кружилась. Черный жеребец графа беспокойно дернулся, и Тео неизбежно свалилась бы на землю, если бы Сильвестр не поддержал ее за талию. Он хохотнул, но сказал серьезно: — Я с удовольствием принял бы вызов, но это плохой способ решения проблем. Вам стоит об этом помнить, кузиночка… особенно если мы собираемся какое-то время жить под одной крышей.
— Я бы на это особенно не рассчитывала, — заявила Тео просто потому, что ей нечего было сказать.
Она выскользнула из-под его руки и соскочила на землю.
— Почему же это? — Граф поднял бровь и удивленно посмотрел на нее.
И действительно, почему? Что может ему помешать? Ее мать, кажется, очарована им, а сама Тео никак не научится держать язык за зубами. Все ее тело горело огнем, каждый кусочек кожи стал повышенно чувствительным. А этот несносный Джилбрайт, словно ему все было заранее известно, с неотрывным вниманием смотрел на ее грудь, и Тео чувствовала, как под этим пристальным взглядом поднимались ее соски, набухали и становились упругими.
— Советую вам в будущем носить блузку, — спокойно проговорил граф. — Или не снимать жакет… до тех пор, пока вы не будете готовы платить по основному счету, выдав аванс.
— Вы с самого начала нашего знакомства ведете себя как грубиян, — проговорила она, дрожа от вновь вспыхнувшего гнева. — Возможно, тогда этому и было какое-то оправдание… вы ведь не знали, кто я. Но теперь должна сказать вам, Стоунридж, что вы законченный наглец и самодовольный хлыщ!
Тео вскочила на свою кобылу и поехала вдоль берега к широкой дороге, которая вела к скале.
Сильвестр скорчил гримасу: шаг вперед, два назад. В этой девушке было нечто, что пробуждало самые низменные инстинкты. Она была чертовски задиристой, и это вызывало в нем желание подчинить ее своей воле. Но если отбросить ее ребячливость, в этой девушке было нечто такое, что воспламеняло графа, и он готов был побиться об заклад, что Тео будет потрясающей партнершей в страсти… при умелом руководстве.
Граф следил, как она удаляется по дорожке, и весь трепетал при воспоминании о ее груди и страстной реакции на его поцелуи. Разрази его гром, но он вышколит свою строптивую кузину!
Сильвестр поехал назад к тому месту, где на скале все еще лежала их одежда. Ему подумалось, что чувства Тео сейчас в таком же смятении, как и его собственные. Ее пылкая натура не пугала графа. Гораздо труднее было бы преодолеть безразличие. Так что, по-видимому, он избрал правильную тактику по отношению к кузине.
Граф спешился и подобрал одежду. Помнится, Тео что-то запихивала в карман — пакет с яблочными тарталетками. Ага, она их забыла! И граф не колеблясь съел их перед тем, как снова усесться в седло. Когда он подъезжал к усадьбе, из розария показалась леди Илинор с садовыми ножницами в руках и корзинкой желтых и белых роз.
— Лорд Стоунридж! — приветливо воскликнула она. — Как мило, что вы приехали.
Он снял шляпу, спешился и пошел рядом с леди Белмонт.
— Мне надо вернуть жакет и шляпу леди Тео, миледи.
У леди Илинор глаза полезли на лоб.
— Объяснитесь, милорд!
Граф обезоруживающе улыбнулся:
— У нас вышла небольшая… размолвка. И кузина весьма поспешно уехала.
— Но ради всего святого, что она делала без жакета и шляпы?
Леди Белмонт сверлила графа глазами, хотя в голосе ее звучало едва заметное любопытство.
— Кузина вызвала меня на кулачный бой, миледи. — На этот раз улыбка его была грустной. Леди Илинор перевела дыхание.
— Уверена, что вы не приняли этот вызов.
— Вообще-то да. Кузина была вынуждена взять его назад. И теперь она на меня в обиде.
— О, это все Эдвард! — проговорила леди Илинор, покачав головой. — Это он обучил Тео всей этой чепухе, когда они были еще детьми, и всякий раз, когда он бывает здесь, они практикуются в борьбе друг с другом.
— Эдвард?
— Жених Эмили, Эдвард Ферфакс. Ферфаксы — наши соседи, и дети знали друг друга с пеленок. Я думала, что Эдвард и Тео поженятся, но они посовещались между собой, и вот я узнаю, что Эдвард помолвлен с Эмили. — Она слабо улыбнулась. — Я уверена, что это правильное решение, но до сих пор не могу понять, что привело эту троицу к такому заключению, да к тому же столь внезапно.
— А где сейчас мистер Ферфакс?
— Лейтенант Ферфакс. Он под знаменами герцога Веллингтона, — ответила леди Илинор, бросив на него быстрый взгляд. — Вы ведь тоже были на войне, сэр?
— Да… и потом двенадцать месяцев в плену у французов, — отрывисто ответил граф. Леди Илинор кивнула.
— Итак, вы отговорили Тео от поединка, и теперь она на вас сердита.
— Вот именно, миледи. Она меня вообще недолюбливает. Просто не могу понять, что я такого сделал, чтобы вызвать такое отношение.
— Очевидно, вы с Тео встречались раньше?
— Да… и встреча была не самой теплой, — нахмурившись, согласился граф.
Леди Илинор снова взглянула на него. Стоунридж сдерживал нетерпение, все время стараясь идти с ней в ногу. Он явно чувствовал себя неловко, и это сказывалось в каждом его жесте. Какая-то глубоко засевшая боль, казалось, терзает его. Леди Илинор все еще не могла решить, нравится он ей или нет. Скорее да… или по крайней мере это выяснится при более близком знакомстве. Он, безусловно, привлекателен, а Тео как будто этого не замечает.
