Затем сестры отошли в сторону, и преподобный Хэвершем начал свадебную церемонию.
Она закончилась довольно быстро, как показалось Тео, и теперь она — графиня Джилбрайт.
Но только по имени.
Она поменяла свое имя за право называть Стоунридж своим. За право видеть, как ее дети получат наследство деда.
Губы графа слегка коснулись ее губ в ритуальном поцелуе, взгляды их встретились. На какое-то мгновение Тео показалось, что она видит в его серых глазах нечто похожее на триумф. Затем это впечатление исчезло, теперь она видела в них чувственный зов и знала, что своим взглядом с лихвой возвращает ему этот призыв.
Тео вышла из церкви под руку с мужем и услышала, как слуги имения и жители деревни выкрикивают приветствия. Тео знала, что они делают это искренне. Они были счастливы, что новая графиня Джилбрайт остается в усадьбе.
Новобрачные, повинуясь традиции, вернулись в усадьбу через деревню. Селяне следовали за ними, дети бросали им под ноги полевые цветы. Тео отвечала на поздравления, называла всех по именам и спрашивала о тех, кто отсутствовал на церемонии.
Сильвестр улыбался, делал приветственные жесты рукой, но предоставлял тесные контакты своей жене. В груди его клокотала радость: он добился своего!
За четыре недели он, как и требовалось, женился, обеспечив за собой полное владение наследством.
Несмотря на ее неприязнь, он заставил эту девочку отбросить все предрассудки и взять его имя. Конечно же, судьба дала ему в руки важный козырь — врожденную страстность Тео. До сих пор он пользовался этим к своей выгоде, но отныне ее чувственность будет служить их общему счастью.
И, словно читая его мысли, Тео взяла его руку и стала легонько щекотать его ладонь пальцем, глядя на мужа озорными глазами. Граф крепко сжал ее руку и наклонился к ней:
— Терпение, цыганка! Всему свое время.
Тео хохотнула, Сильвестр тоже ухмыльнулся. Впервые после Вимьеры он чувствовал умиротворение и уверенность в будущем.
Незнакомец, одетый в грубую домотканую одежду и смахивающий на странствующего коробейника, старался держаться незамеченным за веселой толпой, сопровождающей жениха и невесту в усадьбу. Ко всему присматриваясь и прислушиваясь, он старался уловить, как реагируют местные жители на нового владельца имения. Нанявший его в «Отдыхе рыбака», что на Док-стрит, человек в плаще и маске дал ему точные указания. Он должен организовать для графа несчастный случай… по возможности со смертельным исходом. Человек в маске кутался в плащ и говорил сквозь шарф, чтобы голос был неузнаваем, но золото, которым он платил, было настоящим.
Незнакомец смотрел на сельский люд, улыбающихся жизнерадостных мужчин и женщин, с презрением городского жителя. Выслуживающиеся, виляющие хвостом дурни, зависимые от расположения к ним господ и рассыпающиеся в желании оказать путнику гостеприимство. Он забрел в «Зайца и гончих», назвался коробейником, и никто не задал никаких вопросов, несмотря на отсутствие у него какого-либо товара. Удивительно, как доверчива эта деревенщина. Они выболтали все, что ему надо было узнать, и даже не догадались об этом.
Выкинуть трюк с графским седлом оказалось таким же легким делом, как отобрать пирожок у младенца: небольшой разговор с парнями на конюшне, экскурсия в помещение с гвоздями для подков и другими принадлежностями, несколько одобрительных слов насчет отлично сделанного графского седла с монограммой у передней луки. А затем пять минут с молотком и пригоршней гвоздиков ранним утром в никем не охраняемой конюшне. Обидно, что такой отличный план не дал желанного результата. Но существует масса других возможностей, которые может использовать человек, интересующийся излюбленными забавами предместного дворянства.
Он проследовал вместе с толпой до дорожки, ведущей к господскому дому. Новобрачные взошли на крыльцо и, обернувшись, помахали на прощание провожающим, а затем исчезли за украшенной гирляндами дверью. Толпа немедленно устремилась на задний двор, и незнакомец пошел туда же. Там были расставлены столы, ломящиеся от пирогов, пудингов и ветчины. Вдоль садовой стены стояли бочонки с элем. В усадьбе, несомненно, знали, что ждут от хозяев по этому случаю арендаторы, отметил для себя незнакомец, ставя кружку под пенистую струю из бочонка. Такая щедрость несвойственна для города.
Он пил пиво и осматривался. Никто не поинтересовался, имеет ли он право находиться здесь. Дурни! Он мог бы у них у всех обчистить карманы, и они ничего не заподозрили бы. Но ему хорошо заплатили, и нет причин ставить под угрозу выполнение плана. Незнакомец незаметно покинул двор, чтобы продолжить свои исследования. Никто не обратит внимания на подвыпившего гостя, околачивающегося вокруг.
В длинной галерее собрался узкий крут друзей и родственников. Леди Джилбрайт с дочерью, следующей за ней по пятам, обходила гостей с видом хозяйки дома. Джилбрайты завладели тем, что принадлежало им по праву, и все должны это знать. Старые друзья леди Илинор находили поведение леди Джилбрайт неприличным и вызывающим, но леди Илинор изо всех сил пыталась показать, что ее это не волнует. Однако дочери заметили напряженность ее позы и плотно сжатые губы.
Тео покинула Сильвестра у дверей, когда увидела, что все гости прибыли, и прошла к матери. Леди Илинор с улыбкой обернулась к дочери. Она уже открыла рот, чтобы сказать дочери несколько ласковых слов, когда услышала резкий голос леди Джилбрайт, говорившей:
— Стоунридж — самый великодушный человек на свете. Такой благородный жест, как женитьба на одной из этих бедных девочек… ведь ни одна из них не подарок. И это, несомненно, испытание для моего сына. Он не мог ожидать приданого, но это так похоже на него — думать только о том, чтобы поступить справедливо.
— Вы не правы, леди Джилбрайт. — Твердый, как дамасский клинок, голос леди Илинор нарушил напряженную тишину. — Я не считаю, что брак с одной из моих дочерей — испытание для кого бы то ни было… даже для лорда Стоунриджа.
Тео почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек, но потом вернулась бурным потоком гнева. Она взглядом отыскивала графа. Тот беседовал с отцом Эдварда и сквайром Гринхэмом, вежливо наклонив голову к собеседникам. Граф взял бокал шампанского у проходящего мимо лакея, при этом мускулы на его спине заходили под черным шелком сюртука. Но Тео не обратила на это внимания. Пробираясь к графу, она расталкивала гостей локтями, мало заботясь о соблюдении приличий.
— Стоунридж! — Она потянула графа за рукав.
Сильвестр посмотрел на нее с улыбкой, которая тут же застыла на его губах, едва он увидел выражение лица Тео. Ее синие глаза сверкали, как два костра в ночи, и он почти физически ощущал охвативший ее гнев.
Извинившись перед собеседниками, Сильвестр отвел ее в сторону.
— Что случилось, милая цыганочка, чем ты так взволнована?
Тео нетерпеливо затрясла головой.
— Я еще не получила свадебного подарка.
— Еще нет, — согласился он, явно озадаченный.
