Но это не было благородством, им руководила лишь жадность.
Онемев, не в силах пошевелиться, Тео дослушала их беседу до конца, хотя все самое главное уже было сказано. Она все поняла. Теперь самое важное — покончить с враньем, с этим унизительным браком, сказать этому лжецу все, что она о нем думает.
Но сквозь гнев она слышала голос Сильвестра из тех дней, обещавший, что она может довериться ему. Все было ложью, и он хладнокровно завладел ею.
Тео тихо выскользнула из своего укрытия, закрыла панель и вернулась в свою комнату, чтобы смыть с рук следы сажи. Она была смертельно бледна, глаза полны боли, острым ножом вонзившейся в ее сердце. Тео привыкла чувствовать себя нужной семье, окружающим, знала, что ее ценят и уважают. А теперь все это втоптано в грязь незнакомцем, который вторгся в ее жизнь и разрушил все, что имело для нее значение.
Глава 14
— Отныне, мистер Крайтон, мы будем встречаться в городе, — проговорил Стоунридж, вставая из-за стола и показывая тем самым, что разговор окончен. — Уведомите меня заранее, и я приеду в контору, чтобы уладить все дела.
Адвокат выглядел расстроенным.
— Я не думал, что окажусь незваным гостем, милорд. Но я всегда приезжал сам… чтобы засвидетельствовать свое почтение…
— Нет-нет. — Сильвестр нетерпеливо взмахнул рукой. — Я ценю вашу любезность, но прошу вас сделать так, как я сказал.
— Да, милорд… конечно, милорд, — бормотал несчастный стряпчий, пока граф нетерпеливо дергал сонетку.
— Подайте повозку мистера Крайтона, Фостер, — приказал граф, когда появился дворецкий.
Итак, никакого обеда. Ему предложили всего лишь рюмку кларета. Несомненно, в Стоунридж-Мэнор многое изменилось, и, надо сказать, не к лучшему, думал рассерженный адвокат, беря шляпу и перчатки со столика в холле.
Граф проводил его до двери и затем вернулся в кабинет, не дожидаясь, пока адвокат Крайтон сядет в свою повозку. Сильвестр понимал, что поступает несколько бесцеремонно, но ему было важно выдворить Крайтона до возвращения Тео.
Он зашел на несколько минут в кабинет, чтобы обдумать ситуацию. Тео, несомненно, рассержена, но теперь, когда опасность миновала и Крайтон больше не свалится как снег на голову, он постарается пригладить взъерошенные перышки графини Стоунридж.
Помнится, он предлагал ей охоту на уток. Генри сообщил, что в Вебстер-Пондз она просто бесподобна. Кроме немногих браконьеров, там никто не охотился, поскольку местечко входило во владения Стоунриджа.
Он двинулся было к двери, но она открылась, и в комнату вошла Тео.
Слова застыли у него на устах. Такой бледной он ее еще никогда не видел, а глаза ее казались двумя бездонными пропастями.
— Итак, милорд, вы все обсудили с мистером Крайтоном? — спросила она бесцветным голосом.
— Извини меня, Тео, — проговорил он, улыбаясь и протягивая ей руку. — Я знаю, что ты привыкла участвовать в этих обсуждениях, но…
— Но сегодня обсуждалось то, что не предназначалось для моих ушей, — перебила она все тем же невыразительным то ном. И, прежде чем он успел ответить, продолжила: — Вы всегда считали, что я — слишком высокая цена за поместье? Мне кажется, здесь никакая цена не была бы слишком высокой.
— Вы подслушивали?
Теперь побледнел он. Какое-то мгновение он пытался осознать весь ужас этого положения.
— Да, — подтвердила Тео, — я подслушивала. Дурная привычка, не правда ли? Но не столь предосудительная, как обман, я полагаю. Интересно, знал ли дедушка, какого жадного, бесчестного человека он соблазнял телом своей внучки?
— Достаточно, Тео!
Он должен овладеть ситуацией, остановить этот разговор до того, как будет произнесено нечто непоправимое.
— Ты должна меня выслушать.
— Выслушать вас? О, я достаточно наслушалась. Если бы я не слушала вас, Стоунридж, я не связала бы себя браком с презренным обманщиком.
— Прекрати сию же минуту!
Когда ее горькие слова, как отравленные стрелы, достигли его сознания, чувство вины возобладало над гневом.
— Мы должны поговорить как разумные люди. Я понимаю, что ты чувствуешь…
— Вы понимаете? — воскликнула Тео с горящими от злости глазами. — Вы отняли у меня все и смеете говорить, что понимаете!
Она больше не в силах была говорить. Со стоном, похожим на рыдание, Тео повернулась и выбежала из комнаты.
Сильвестр стоял как вкопанный. В ушах звенели слова обвинения. В них была ужасная правда, правда прямолинейная, которая не учитывает сложности принятого им решения. Тео рисовала свой мир, не признавая нюансов и волнистых линий.
Надо было заставить ее понять ту роль, которую во всем этом сыграл ее дед. Это он расставил фигуры, а Сильвестр, как и Тео, сам был всего лишь пешкой в этой дьявольской игре.
Чертыхнувшись, Сильвестр принялся мерить комнату шагами. Безжалостные слова Тео заставляли кровь стучать в его висках, голова шла кругом. И следом пришли воспоминания. Он видел бесчестного предателя, который без боя сдался неприятелю. Видел, как убивают его людей, как потерял знамя, как обрек уцелевших страдать во вражеской тюрьме…
Он закрыл глаза, словно бы это помогло не слышать голоса лорда Ферингхэма в военном суде, который даже не пытался скрыть своего презрения. Чего стоили его оправдания, если даже председательствующий не поверил в его невиновность? И все повернулись к нему спиной, когда был оглашен вердикт…
А теперь те же самые обвинения ему бросает собственная жена! И глаза ее горят тем же презрением. Это непереносимо!
Он вышел из кабинета, едва сознавая, что делает.
— Где леди Тео?
Проходивший через холл Фостер остановился, удивленный, услышав отрывистый вопрос. То, что он увидел на лице графа, заставило его, запинаясь, поспешить с ответом.
— Наверху, милорд. Что-нибудь случилось?
Граф не ответил, прошел мимо и стал подниматься по лестнице, шагая через две ступеньки. Фостер почесал в затылке и нахмурился. Сильный стук в дверь нарушил тишину дома. Дворецкий понял, что это стучат в дверь апартаментов графини. Происходило что-то непонятное, и он был в растерянности. Должен ли он вмешаться? Послать под каким-нибудь предлогом горничную к леди Тео? Пойти самому? Он подождал еще немного, но все было тихо. Фостер вернулся в кладовку, где он чистил серебро.
Когда за графом с треском захлопнулась дверь, Тео посмотрела на мужа. Лицо ее было белым.
— Я разве не могу побыть одна в собственной комнате? — проговорила она ледяным тоном. — Я знаю, что дом принадлежит вам, лорд Стоунридж, и глупо ожидать…
— Прекрати, Тео! — приказал он. Взгляд его упал на саквояж, лежащий на кровати. — Что, черт побери, ты делаешь?
