— Эдвард!
Тео повернулась к своему спасителю. Он стоял в дверях с пистолетом в руке.
— Живее!
Тео поняла, что он не может перезарядить пистолет и нападающие сейчас возобновят атаку, тем более когда увидят, что у капитана только одна рука.
Она в три прыжка достигла двери, и они с Эдвардом отступили на улицу. Мег и два ее помощника рванулись за ними, но Тео захлопнула дверь у них перед носом.
— Бежим!
Она схватила Эдварда за руку, и они пустились вниз по пустой улице. Двуколка исчезла.
Эдвард выругался, пытаясь одной рукой перезарядить пистолет. Их экипажи исчезли, и Эдвард догадался, что звук выстрела заставил обоих возниц ретироваться в более спокойный район.
Дверь «Отдыха рыбака» с шумом распахнулась, и двое бандитов выскочили на улицу. За ними следовала Мег.
Эдвард оставил свои попытки перезарядить пистолет и побежал вместе с Тео. Их преследователи с ревом пустились в погоню, призывая на помощь местных обитателей. Тео споткнулась, упала на одно колено, встала и побежала снова. Ей казалось, что звук шагов преследователей раздавался не сзади, а колотился у нее в крови, и она чувствовала их дыхание на своем затылке. Эдвард не мог бежать так быстро, как она. Сказывалось отсутствие тренировки, и Тео отчаянно тянула его за собой, пытаясь удержать от падения.
И вдруг из-за угла вылетела двуколка. Лошади пронеслись мимо беглецов и стали прямо перед преследователями, которые в ужасе остановились под занесенными над ними копытами четырех лошадей.
Тео и Эдвард облегченно вздохнули. Граф Стоунридж сидел как изваяние, загородив своим экипажем улицу. Он снова тронул вожжи, и лошади понеслись вперед. Удалая троица поспешила скрыться за дверью таверны.
Граф осадил лошадей. Улица была слишком узкой, чтобы развернуть экипаж. Он взглянул через плечо туда, где все еще, затаив дыхание, стояли Эдвард и Тео.
— Живо сюда, вы, оба! — приказал он. Тео, взглянув на лицо мужа, сразу поняла, что попала из огня да в полымя.
Она шагнула к экипажу.
— Ты не должен винить Эдварда за…
— А я и не виню, — с ледяным спокойствием заявил граф. — Залезайте.
Глава 23
Двуколка не была предназначена для троих пассажиров, и Тео оказалась у Эдварда на коленях.
Сильвестр молчал, а парочка авантюристов не смела шевелиться. Никто не проронил ни слова, пока Док-стрит не осталась позади. Тогда Эдвард прокашлялся и с явным смущением проговорил:
— Прошу прощения, сэр, за то, что я столь неуклюже пытался помочь. Я должен был подумать… по…
— Я не считаю вас ответственным за действия моей жены, Ферфакс, — прервал его Сильвестр твердым как сталь голосом.
Эдвард смолк, борясь со стыдом. Он должен был справиться с ситуацией, но вместо этого сам был спасен, как школьник, петушащийся перед признанным забиякой.
Тео с сочувствием взяла его руку. Она понимала, что он чувствовал. Эдвард взглянул на нее, молча виня в своем поражении. То, что произошло, яснее ясного доказывало ограниченность его возможностей.
Тео взглянула на мужа. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Сильвестр! — неуверенно начала Тео.
— Думаю, ты не захочешь сейчас услышать, что я собираюсь тебе сказать. Подожди до дома.
Тео замолчала. Они миновали Сити, проехали мимо собора Святого Петра, вдоль Стренда, где ландшафт стал более знакомым, улицы шире, а частные дома более респектабельны, витрины магазинов наполнены предметами роскоши, взывавшими к фешенебельному Лондону.
Сильвестр поехал медленнее. Тео была рядом, и ему не о чем было беспокоиться.
— Вы не будете возражать, если я вас высажу на Пиккадилли, Ферфакс? — Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Эдвард и Тео чуть не подпрыгнули.
— Нет, конечно же, нет, сэр, очень вам благодарен, — безутешным голосом проговорил Эдвард.
Сильвестр остановился на углу Пиккадилли и Сент-Джеймс-стрит, и Эдвард неловко слез на мостовую. Он постоял, раздумывая, что сказать, но граф пожелал ему всего хорошего, и его двуколка двинулась дальше.
Тео обернулась и приветственно взмахнула рукой. У нее был такой вид, словно ее везли на гильотину. Эдвард редко видел ее в таком состоянии, но про себя подумал, что в этом случае ее страхи оправданны. Даже неприятеля на поле брани он не воспринимал с таким трепетом, как графа Стоунриджа в сегодняшнем происшествии.
Эдвард исчез, и гнев Сильвестра вспыхнул с новой силой. Тео сегодня напугала его больше, чем кто-либо за всю его жизнь. Задержись он еще на минуту — и было бы поздно. Ужас, который он до сих пор сдерживал, охватил его и заставил задрожать. Когда же Сильвестр подумал о том, что только смутное предположение заставило его поехать в «Отдых рыбака», ему стало не по себе.
Он въехал во двор, вышел из двуколки и бросил поводья конюху, прежде чем протянул руку, чтобы помочь жене выйти.
Тео едва коснулась его руки и легко спрыгнула на землю.
Шрам у графа побелел, и Тео поняла, что еще никогда не видела мужа таким гневным. В животе у нее похолодело, ноги подкосились. Она никогда не была так напугана. Даже в «Отдыхе рыбака». Там у нее не было времени испугаться, но теперь она была испугана почти до смерти.
Она не знала человека, который управлял теперь ее жизнью, потому что он не позволял ей узнать себя. Она знала его тело и знала, что доставляет ему удовольствие. Знала и то, что может его рассмешить. Но это были поверхностные сведения. Как она могла понять его, если он скрывал свои сокровенные мысли, не посвящал ее в свои планы и решения, сообщал ей лишь скудные факты своей предыдущей жизни и совсем ничего не говорил о своих чувствах, характеризовавших человека, с которым ей предстоит провести всю свою жизнь.
Она не могла даже догадываться, что произойдет в следующую минуту.
Сильвестр подталкивал Тео, держа руку у нее на пояснице. Так он провел ее от конюшни до дома.
Дверь открыл Фостер, но при виде белого как мел лица графини и неприкрытого гнева графа быстро ретировался.
Сильвестр обхватил ее за талию и потащил через холл к лестнице с такой скоростью, что ее ноги едва касались паркета. Мраморная лестница казалась ей нескончаемой. Тео ощущала его близость, его дыхание на
своем затылке, тепло его тела. Но это была угрожающая близость, хотя прежде она всегда несла радость и предвкушение блаженства. Сейчас же ее обуревали дурные предчувствия. Сильвестр открыл дверь, и они очутились в спальне, окруженные знакомыми предметами. В камине весело потрескивали поленья.
Сильвестр с треском захлопнул за собой дверь. Тео повернулась к нему, и выражение ее синих глаз было платой за испытанный страх.
— Как ты посмела предпринять эту безрассудную авантюру? — резко спросил граф. Тео крепко сцепила руки.
