— Надеюсь.
— Семь бед — один ответ, — сказала Гэрри, когда за Дэниелом закрылась дверь. — Если уж именно я должна поговорить с госпожой Кирстон, то стоит поставить ее в известность, что девочки будут ходить в церковь только по воскресеньям, когда все мы туда ходим.
— За что они будут тебе весьма благодарны, — заметил Уилл, но его улыбка была лишена обычной веселости.
Генриетта оперлась локтями о стол, положив подбородок на скрещенные руки, и серьезно посмотрела на него:
— Что тебя беспокоит, Уилл?
Он глубоко вздохнул, но она молчала, ожидая ответа.
— Я влюблен, — произнес он наконец, густо покраснев от смущения.
— В Джулию? Я знала, что это произойдет! — Генриетта вскочила и, обежав стол, обняла его.
— Как ты догадалась? — Уилл освободился из ее объятий.
— О, я сразу поняла это… по твоему виду, еще тогда, когда ты впервые увидел Джулию. Вот почему я была уверена, что ты останешься в нашем доме, пока нас не будет. Я поняла, что Джулия станет иногда навещать детей, и у тебя появится возможность… — Она пожала плечами. — Так и произошло?
Уилл покачал головой:
— Нет, Гэрри, не так.
Генриетта удивленно взглянула на него:
— Значит, Джулия не влюбилась в тебя?
Уилл опустил голову.
— Она любит меня так же, как я ее, но родители запрещают ей видеться со мной.
— Почему? — В голосе Гэрри прозвучало негодование.
— Они полагают, что сын эсквайра недостаточно хорош для нее.
— А они-то кто такие? — Генриетта почувствовала себя оскорбленной. — Обнищавшие дворяне в изгнании! О, это просто смешно! — Она начала взволнованно ходить по комнате. — Ты разговаривал с ними?
— Конечно. Я сделал все самым благородным образом: попросил у лорда Морриса руки Джулии, рассказал ему о своем происхождении, состоянии… Наш род более древний, чем их, — добавил Уилл с внезапной горячностью. — Но он не только отказал мне, но и запретил нам видеться. Джулии не разрешают писать письма и выходить из дома без сопровождения матери.
Генриетта пришла в ужас:
— Да это просто деспотизм. Очень похоже на моих родителей!
— Что мне делать, Гэрри? — Уилл выглядел крайне удрученным. — Я не могу без нее. Для меня было бы утешением хотя бы видеть ее, слышать ее голос… но эта полная изоляция убьет меня.
— Думаю, до этого дело не дойдет, — сказала Генриетта, — и я не допущу, чтобы ты страдал.
Уилл улыбнулся, услышав такое категоричное заявление.
— Ничего не поделаешь, Гэрри. Лорд и леди Моррис непреклонны, а Джулия не посмеет ослушаться их.
— Согласна, открыто не посмеет, — задумчиво сказала Генриетта. — Но тайно… Я навещу ее сегодня утром. Я собиралась сделать это в любом случае. Родители Джулии всегда с одобрением смотрели на нашу дружбу, так что они допустят меня к ней.
— Что ты задумала? — Уилл хорошо знал свою подругу и то, как быстро она принимает решения. Ее визит мог принести ему новое беспокойство, но одновременно давал и надежду. Генриетта редко терпела неудачу, когда вкладывала в дело всю душу.
— Все очень просто, — сказала она с радостной улыбкой. — Ты должен немедленно переехать отсюда, так как, если ты будешь жить в нашем доме, леди Моррис не разрешит Джулии навещать меня. Но лорд и леди Моррис очень уважают Дэниела, поэтому не будут возражать против дружбы своей дочери со мной. А когда Джулия навестит меня, ты «случайно» появишься в нужном месте. Никто никогда не узнает об этом. — Внезапно она нахмурилась, закусив губу. — Думаю, лучше не говорить Дэниелу, что тебе запрещено встречаться с Джулией. Ему может не понравиться, что вы видитесь вопреки запрету родителей. Но если он не будет знать о запрете, то не увидит ничего предосудительного в этих встречах. Вы оба мои друзья и имеете право меня навещать.
— Но это нечестно, — засомневался Уилл.
— Почему? Это простое непослушание, не имеющее никакого отношения к чести, — решительно сказала Генриетта. — Но если тебе это не нравится, придумай что-нибудь другое. Я не могу. Пока ты будешь тянуть, родители выдадут ее за какого-нибудь подходящего по знатности старика.
— О, я не переживу этого, — с отчаянием сказал Уилл. — Кроме того, все может случиться на этой проклятой войне. Я должен быть с ней, Гэрри, и готов на все. — Генриетта смотрела на него, склонив голову набок, ожидая решительного ответа. — Если ты думаешь, что в этом нет ничего плохого…
— Конечно, нет. — Она резко прервала его: — Я пойду к Джулии прямо сейчас, а ты должен найти себе другое жилье. Я скажу ее родителям, что ты переехал, так как мы вернулись. Это звучит вполне убедительно.
Джулия приняла подругу с восторгом, однако не могла скрыть печали. Генриетта почтительно поздоровалась с леди Моррис и, потягивая самбуковый напиток, рассказала ей об Испании, об особенностях испанского двора, как бы случайно упомянув, что господин Осберт покинул дом ее мужа и нашел себе новое жилье. Она притворилась, что не заметила, как внезапно побледнела Джулия и как сжались и без того узкие губы леди Моррис.
— Ну хорошо, вам есть, о чем поговорить, — сказала леди Моррис через полчаса, — а мне надо заняться делами, Я оставляю тебя, Джулия, с леди Драммонд, если она не собирается уходить.
— Вовсе нет, мадам, — сказала Генриетта с притворной скромностью. — Я очень благодарна вам за внимание ко мне. Джулия тоже невнятно поблагодарила мать, не поднимая глаз.
— Слава Богу, — сказала Генриетта, когда леди Моррис вышла из комнаты. — Тебя действительно так стерегут, что ты не можешь остаться наедине со своей подругой?
— О, это ужасно, Гэрри! Ты не знаешь, что произошло…
— Знаю, Уилл мне все рассказал, и мы придумали план.
Джулия молча выслушала Генриетту и взволнованно сказала:
— А если все откроется… Я даже не могу представить, что будет.
— А я могу. Но все-таки стоит рискнуть. Если ты примешь мою помощь, я сделаю это от всего сердца. Но если ты не в состоянии… — Она не закончила.
Какое-то время Джулия сидела бледная и задумчивая.
— Я знаю, что следует повиноваться родителям, — наконец нерешительно начала она, — но мне непонятно, почему я не имею права любить.
— Это несправедливо. Твои родители ошибаются, и в данном случае не будет греха, если ты нарушишь запрет. — Поскольку этим принципом Генриетта руководствовалась всю жизнь, слова ее прозвучали чрезвычайно убедительно.
— А как к этому отнесется сэр Дэниел? — отважилась спросить Джулия. — Что он скажет?
Генриетта заерзала на стуле.
— Думаю, лучше, если он не будет ничего знать. Это должно касаться только нас троих. Он тоже отец. Отец двух дочерей. Поэтому, мне кажется, у него будет иной взгляд на нашу затею.
