От автора
Действующие лица романа вымышлены – в отличие от многих
таежных реалий, которые порой списаны с натуры…
Александр Бушков
Глава 1
Страсть задавать вопросы
Погода была ясная, а настроение – сквернейшим.
Мазур сидел, как прилежный школьник в классе, – глядя
вперед, на дорогу, не поворачивая голову и на миллиметр. Хорошо еще, теща с
тестем – теперь, вообще-то, бывшие теща с тестем – тоже сидели смирнехонько,
так и не проронив ни слова от самого Шантарска. Езды до аэропорта оставалось минут
двадцать, и Мазур, чувствуя себя скотиной, все же облегченно вздыхал,
вспоминая, что вскорости оба уйдут из его жизни, надо полагать, навсегда.
Прекрасно понимал, что следовало бы ощущать себя виноватым, но отчего-то никак
не получалось. Он знал, что выложился до предела, спасая Ольгу, сделал все, что
мог, и, в конце концов, не был Господом Богом – но как раз этого-то и не мог
объяснить откровенно.
Они так и уезжали, накормленные официальной версией—в
поезде, по дороге из гостей, на Ольгу вдруг напал то ли хулиган, то ли маньяк с
пистолетом. По нынешним временам вещь самая обыкновенная – кое-где уже и грабят
пассажирские поезда, совершенно по-махновски. Родители ни на миг и не
усомнились в преподнесенной им лжи, доктор Лымарь ручался…
Вот только от этого ничуть не легче. А то и труднее. Как ни
тверди о разгуле преступности. Потому что крутой мужик, офицер, остался без
единой царапины, а молодая женщина погибла. Ситуация, еще с древнейших времен
считавшаяся для мужика весьма неприглядной. Так что сиди в дерьме и не чирикай…
Мазур чирикать и не пытался. Торчал себе в сторонке, повесив
повинную голову. Лымарю спасибо – старался изо всех сил, увещевая, утешая и
даже легонько гипнотизируя, он это умел, он многое умел… И подсунуть таблетку в
надлежащий момент, и вполне профессионально, не причинив ни малейшей боли,
удержать тестя, когда того бросило в истерику и он неумело попытался заехать
Мазуру по голове.
Мазуру еще раньше, в Питере, было с ними нелегко. Главным
образом из-за разницы в возрасте его и Ольги. Папа был Мазуру практически
ровесником и вдобавок – совершенно совдеповским доцентом, корпевшим в каком-то
НИИ, где ему платили в месяц примерно столько, сколько стоила зипповская
зажигалка Мазура. Исторические примеры папа принимал плохо, и Мазур нутром
чуял, что в глазах тестя с самых первых дней предстал этаким извращенцем,
совратителем малолетних.
Проблемы с тещей, если уж откровенно, лежали в другой
плоскости. Поскольку она была двумя годами моложе Мазура и смотрелась
великолепно – чуточку более зрелое издание Ольги, ничуть не потерявшее
прелести, – Мазур в свое время пару раз явственно ощущал, как где-то на
рубежах подсознания определенно ворохнулись фривольные мыслишки, продиктованные
извечным мужским цинизмом. Да вдобавок Ольга как-то под великим секретом поделилась
компроматом: мамочка, безусловно будучи главой семьи и добытчицей (трудилась
переводчицей в процветающей фирме), порою искала на стороне маленьких радостей,
каковые без особого труда и находила. Однажды Ольга даже полушутя-полусерьезно
пригрозила выцарапать супругу бесстыжие глазыньки, заявив, будто перехватила
мамочкин оценивающий взгляд. Мазур тогда свел все на шутку, напомнив, что
согласно традиции теща с зятем должны пребывать в состоянии перманентной лютой
вражды, но в глубине души признавал, что был единожды такой взгляд, очень уж
недвусмысленно мазнули по нему очи Ирины свет Викентьевны. И самую малость
встревожился, не передалась ли оная ветреность по наследству. Правда,
откровенная по-современному Ольга ему заявила, что дело тут не в ветрености, а
в некоторой девальвации к сорока годам иных папочкиных достоинств. В общем, с
тестем не заладилось моментально – а с тещей, наоборот, могло бы и сладиться
вовсе уж шокирующим образом, живи они все под одной крышей достаточно долго.
Такой вот фрейдизм. Слава богу, под одной крышей Мазур прожил с Ольгиными
родителями всего неделю.
Но все эти психологические экзерсисы относились ко времени
прошедшему. Сейчас и вспоминать то ли смешно, то ли больно. Сейчас было другое
– тесть три раза срывался в истерику, теща крепилась, Мазур прямо-таки
телепатически чуял, что она, подобно ему самому, всего лишь загнала горе
внутрь, поглубже. Отчего горе ничуть не стало слабее. И мрачноватые молчаливые
поминки – вдовец, родители, а также немногословные подводные убийцы, числом
восемь, для непосвященного предстающие самыми нормальными людьми, затурканным
пехотным офицерьем, согласно легенде. Благо родители до сих пор пребывали в
заблуждении, будто Мазур – флотский инженер, всю сознательную жизнь
испытывавший новые модели аквалангов, намеченные к постановке на вооружение.
Отсюда, мол, и некоторая доза секретности, постоянно его сопровождавшая. А
регалии он при них и не надевал никогда…
Мазур не выдержал, украдкой глянул в зеркальце заднего вида
– но они все так же сидели, явственно отвернувшись друг от друга, с застывшими
лицами. Мысленно вздохнув, он сунул в рот сигарету – и перехватил настойчивый
взгляд Михася.
И еще один, еще более многозначительный. Неспроста, конечно.
Подумав немного, Мазур негромко сказал:
– Трасянка, пожалуй…
– Сойдет?
– Ручаюсь.
Старый сослуживец, чьи предки некогда живали почти в тех же
местах, что и Мазуровы, после секундного колебания заговорил на трасянке –
причудливой смеси белорусского, польского и русского, имеющей хождение в
Беларуси:
– Таке враженне, што мамы огон
[1]
.
– Давно? – спросил Мазур.
– С квадранс
[2]
.
Он плавно вписался в крутой поворот, а Мазур тем временем
глянул в боковое зеркальце. И точно, на некотором отдалении маячил светлый
«Жигуль». «Волга» у них была самая обыкновенная, вообще-то «Жигуль» давно мог
их обогнать – ограничения скорости тут нет, гаишники в этих местах практически
не водятся…
– Навензац лончношчь?
[3]
– Чакай, – сказал Мазур, покосившись на трубку
радиотелефона. – Можа, то яки грат…
[4]
Подметил краем глаза, что тесть с тещей самую чуточку
встрепенулись, заслышав эту абракадабру, но особого интереса не проявили. Ну и
ладушки. И не поняли ни черта – теща знает испанский и французский, а тесть,
как и положено совковому доценту, иностранными языками не обременен…
Мазур неотрывно следил за идущей следом машиной – нет, на
таратайку вроде не похожа, выглядит новенькой. Но нет пока что оснований для
боевой тревоги: место бойкое, машин полно… В это время дня прут в аэропорт чуть
ли не потоком – пока ехали, обогнали уже с десяток.
