– Шеф, ты спокойно, все п-путем…
Мазур видел со своего места, что в расстегнутой сумке, среди
разворошенной непромокаемой ткани матово поблескивает черный ствол автомата,
зеленеют кругленькие гранаты… Шагнул вперед, еще плохо представляя, что в столь
дурацкой ситуации делать.
– Шеф, договоримся… Б ля буду, не знал…
Поезд ощутимо замедлял ход. Мазур все еще подыскивал слова,
с помощью которых мог бы удержать незадачливого вора в его заблуждении –
шакаленок решил, что столкнулся с волком, – но тут Володя взвился, словно
подброшенный пружиной. Сверкнуло узкое лезвие. Мазур без труда отклонился,
промедлил с ударом – распахнутая сумка волновала его больше, чем желание
немедленно располовинить челюсть грабителю – и тот, кошкой метнувшись к двери,
ускользнул в тамбур одновременно со стуком распахнувшейся противоположной
двери.
– Эт-то что такое? – рявкнул молодой, но весьма
начальственный голос.
Хорошо, что Мазур вовремя подавил рефлекс и удержал руку.
Перед ним стоял давешний сержант, придав себе самый грозный облик, поигрывая вынутой
из петли дубинкой с перекладиной.
– Что такое, гражданин? – повторил он сурово. –
Носитесь по поезду, как дети малые, людей пихаете, пассажиры жалуются… А не
дыхнуть ли нам?
– Он у меня сумку украл, – нетерпеливо сказал
Мазур. – Догнал, успел… у него нож.
– А документики?
– У него?
– У вас, гражданин, у вас…
Мазур стоял меж ним и сумкой, но прекрасно понимал, что не
сможет заслонить ее от взгляда случайного. Если что – придется вырубать этого
симпатичного парнишку… или все же рискнуть и показать удостоверение, ведь
смастерили же ради чего-то?
– Говорю вам, у него нож! – повысил голос Мазур. –
Там еще двое…
Он показал пальцем, и сержант, движимый чисто
профессиональным рефлексом, поневоле уставился в квадратное мутное окошко.
Мазур плавно переместился влево, моментально опустился на колени и звучно
застегнул «молнию». Сержант обернулся:
– А вы…
И тут же оба полетели на стену – заскрипело, лязгнуло, поезд
замер, как вкопанный. Слева виднелся бетонный забор с огромными красными
буквами НЕ КУРИТЬ. Станция, подумал Мазур. Видимо, к ней и подгадывали…
– Впер-ред… – сержант с похвальной быстротой извлек пистолет
и кинулся в том направлении, повелительным кивком велев Мазуру не отставать.
Поздно, улетела птичка… У распахнутой наружной двери стояла
незнакомая проводница, матерясь во весь голос. Завидев сержанта, заорала:
– Костя, ну где ты ходишь? Трое спрыгнули, звезданул мне по
шее так, что руки не гнутся…
– Говорил я вам, – сказал Мазур. – Видимо, хотел
выгрести что поценнее и сойти на станции…
– Ясно, – сказал сержант тоном человека, которому
ничего еще не ясно. – Вы в каком вагоне, гражданин? Пройдемте-ка…
– Костя! – воззвала проводница.
– Ну, а что я сделаю? – вполне логично вопросил в ответ
сержант. – Лови их теперь по закоулкам… Скажи Степану, пусть свяжется со
станцией, хоть и толку-то нуль…
Тут, в довершение всего, появилась проводница из Мазурова
вагона, затараторила:
– Ох, вот вы где… А там супруга ваша мечется, спросить же
ничего не может, я и не знаю, как ей на пальцах полагается растолковать… Я ж
знаю, на пальцах они понимают, да не умею…
Сержант снял фуражку, старательно отел лоб:
– Кому на пальцах? Чего на пальцах? Ленка, что у нас сегодня
за балаган?
В результате к своему месту Мазур возвращался во главе целой
процессии: дебелая Ленка растолковывала сержанту насчет немой жены «этого вот
гражданина», вторая проводница увязалась следом и вяло жаловалась на
оглоушившего ее мазурика. Сержант молчал и тихо сатанел.
Джен вскочила им навстречу, тщетно пытаясь хоть что-то
понять. Больше всего Мазур боялся, что она сгоряча начнет разбрасывать
приемчиками всю эту ораву, а потому еще издали сделал самую веселую физиономию,
изображая руками нечто непонятное ему самому. От толчка проснулась бабушка
Пелагея Филипповна. Решив почему-то, что ее нового попутчика обижают, как и
предвидел Мазур, соколом налетела на ворога, хоть и не на того, на кого
следовало бы, взахлеб рассказывая, какие симпатичные и милые люди этот вот
военный и его жена, которая увечная, бедняжка…
Похоже, больше всего на свете сержанту хотелось пальнуть в
потолок. Он успокоился гигантским усилием воли, присел подальше от Филипповны и
воззвал:
– Так, все молчат! Ну помолчите вы, граждане, не в Думе! Это
у нас, значит, потерпевший… Документики попрошу.
Мазур сунул ему паспорт, жестами велел Джен сделать то же
самое. Сержант привычно стал листать… «Мать твою, – подумал Мазур, –
там нет никаких отметок о браке, а они все орут про жену…» И точно, сержант
поднял голову, заложив пальцем соответствующую страничку:
– Говорите, жена…
Мазур, чтобы побыстрее со всем этим покончить, сунул ему
красное удостоверение.
– Та-ак… – сказал сержант. Раскрыл. – Ого… – прочитал
до конца. – Эге… – еще раз перечитал и вернул Мазуру – Н-ну, понятно… У
вас они, значит, ничего не взяли, товарищ полковник?
Окружающие воззрились на Мазура так, словно полковников не
видели никогда в жизни. Ну, понятно: в форме и генерал не вызывает особого
интереса, а когда твой штатский попутчик вдруг оказывается в неплохих чинах…
– Ничего, – сказал Мазур.
– Точно посмотрели?
– Ага.
Сержант сделал движение, словно хотел сам заглянуть в
сумку, – но опомнился, почесал в затылке:
– Э-э…
– Вот именно, – сказал Мазур с многозначительным видом,
постучав указательным пальцем по удостоверению. – Все там, и вообще… – с
намеком покосился на окружающих. – Все в порядке, сержант, обошлось.
– А может, нужно по рации? Может, тут что-нибудь этакое… –
он сделал несколько загадочных жестов, явно пытаясь выяснить, не потребно ли
загадочному полковнику вмешательство спецслужб. – Если уж такое дело…
Поезд, дернувшись взад-вперед, медленно пополз к станции.
– Да нет, – сказал Мазур. – Обыкновенное ворье,
положили глаз на хорошую сумку… Что от меня требуется?
– Да что тут требуется… – развел руками сержант. – Я
сейчас протокол составлю, а вы в… докуда едете? В Иркутске заявите в линейный
отдел. Я ж не Шерлок Холмс, моя задача – следить за порядком. Если уж успели
спрыгнуть, где их теперь ловить? Таких нынче по поездам немеряно… – Он вытащил
из планшетки лист белой бумаги и, вновь оказавшись в привычных обстоятельствах,
исполнился уверенности: – Так. Лен, иди-ка в свой вагон, ты все равно и не
видела ничего…
