– На вокзалы нельзя…
– Да уж, – кивнул Мазур. – И на этой тачке я бы из
города выбираться не рискнул. На первом же постовом погорим.
– Значит, либо автострада, либо садимся на поезд где-нибудь
на маленькой станции?
– Молодец, – сказал Мазур. – Начинаешь читать мои
мысли, словно супруга со стажем…
– Не так уж и трудно. Можно подумать, вариантов бегства у
нас масса…
– Люблю я тебя за скромность…
– Ну, так что мы делаем?
– Я, конечно, дилетант, – сказал Мазур, – но, на
мой взгляд, в городе не заметно ничего даже отдаленно похожего на чрезвычайные
меры милиции…
– Ну, я плохо знаю, как работает ваша милиция в чрезвычайных
ситуациях, однако, на мой взгляд, ты попал в десятку…
– Значит, милиция вне игры, – сказал Мазур. – Уже
лучше. А посему пусти-ка меня за руль, покатаемся по городу – у восточной
окраины…
…Около восьми вечера он вошел в вестибюль гостиницы, белого
здания сталинской постройки, именовавшейся без затей и лишней помпезности
«Центральная». Правда, как он мимоходом выяснил, центр города давно уже
переместился гораздо южнее, и там была еще одна гостиница, поновее, – но
название менять не стали. И Мазура вполне устраивал именно этот старомодный
отельчик: из-за удобного расположения окон, а также отдаленности…
Справа, у входа в ресторан, уже начиналась обычная вечерняя
суета провинциального городка. Толпились невыносимо крутые ребятки в китайской
коже, при отечественном низкопробном золотишке, столь старательно изображавшие
из себя боссов мафии, что даже человек случайный понял бы: высшим достижением
для этих сопляков было бы – обчистить коммерческий киоск на окраине, да и то из
тех, что по недосмотру не охвачены «параллельной налоговой службой». Девочки
были соответственные – то ли начинающие путанки, то ли не разбиравшиеся в
тайнах высокой моды старшеклассницы. У окна уже кого-то хватали за грудки, кого-то
не пускали в задымленный зал и он яростно качал права, мелькали вездесущие
китайцы и столь же непременные кавказские люди, порой проходили неброско одетые
мужчины, чуть брезгливо косясь на всю эту тусовку. Судя по тому, как уверенно
они прокладывали себе путь и как льстиво ухмылялся вышибала, это и был местный
серьезный народ.
Мазур показал Джен на кресло в левой половине зальчика, где
было потише. Там располагалась за стеклянной перегородочкой крашеная блондинка,
а у ведущей в номера лестницы скучал за столом верзила в камуфляже и синем
берете с загадочной эмблемой. Оглядев стоящих у гостиничной стойки – мужик с
чемоданом то ли въезжал, то ли съезжал, а парочка столь же кожаных ребят
болтала с крашеной администраторшей – Мазур уверенно направился к ним. Ребятки
были трезвехонькие, и оба вертели в руках связки ключей – то ли прижившиеся при
гостинице таксисты, то ли местные плейбои. Его устраивали оба варианта.
Он решительно положил ладонь на локоть ближайшего:
– Можно тебя на минутку? Дело есть…
Парень, не особенно и удивившись, отошел за ним к чахлой
пальме в крашеной деревянной кадке. Окинул оценивающим взглядом:
– Какие проблемы? Может, тачку до аэропорта?
– Номер нужен, – сказал Мазур.
– Земляк, если есть бабки, этого добра…
– Погоди, – сказал Мазур. – Ты не понял.
Оглянись, – он показал на Джен. – У нее здесь муж. А у меня самолет в
полночь.
– Питерский, что ли?
– Ага, – сказал Мазур. – И планы у нас простые,
как перпендикуляр, – провести часа три в полном уединении, чтобы ни одна
живая душа в дверь не колотила. А документы предъявлять никак не хочется –
останется след, карточку заполнят, а если мужик моей подруги по следу пойдет,
он меня и в Питере достанет, улику предъявит…
– Шибко крутой?
– Да не то чтобы, – сказал Мазур. – Но в этом
плане не хилый, так что мне нужно часика три пожить на полном нелегальном
положении. А вот потом-то мне твоя тачка и понадобится – закинем ее домой, и
поеду я с тобой в аэропорт…
– С финансами у тебя как?
– Да уж получше, чем у правительства, – сказал Мазур с
нахальным видом залетного микробизнесмена. – Если любовь, кто ж бумажки-то
считает?
– Золотые слова, – он оглянулся на Джен. – Ну, ты
знаешь, телушка стоит всей этой нелегальщины… Пардон, дама – у тебя ж любовь,
извини, с языка слетело…
– Ладно, – сказал Мазур. – Ну что, начнем цифры
декламировать? Я сейчас одурел, поскольку влюблен и от нетерпения на месте
прыгаю, отстегиваю всем, кого покажешь и сколько скажешь – начиная, понятно, с
тебя…
– И шо я в тебя такой влюбленный? – осклабился
таксист. – Посиди возле Джульетты минут пяток, сейчас оформим, как в
лучших домах Лондона. Мы ж тут не звери, про любовь понимаем…
…Мазур прекрасно понимал, что доят его по максимуму, –
грех не попользоваться таким случаем. Но отчитываться за командировочные
денежки ему ни в коем случае не грозило, и он метал сотенные не жалея –
крашеной блондинке, распорядителю-таксисту, дежурной по второму этажу И видел,
что они ничегошеньки не заподозрили, – возможно, и зашевелились бы в их
сообразительных головушках кое-какие мысли, будь он один и требуй номер на ночь
без всяких документов. Однако Джен стала весомейшим аргументом в пользу его
версии. Деньги, мужик и красивая девочка – идеальное сочетание аргументов,
способных задавить любые подозрения в зародыше…
– Ну вот, – сказал проводивший его до номера таксист,
открыл дверь ключом и распахнул ее с таким видом, словно великодушно
предоставлял собственную квартиру, а сам уходил спать на чердак. – Буфет
вон там, если что, Танька снизу звякнет Эльке, – он кивнул на дежурную,
старательно смотревшую в другую сторону. – А уж Элька тебе моментом в
дверь стукнет. Тук-тук, тук-тук-тук… Ты у нас не первый такой Ромео, и не
десятый даже…
– Да я вижу, механизм отработан, – сказал Мазур. –
Молодцы.
– А то! Нужда заставит – блоху научишься подковывать…
– Значит, Коля, я тебя в двадцать три ноль-ноль жду… –
сказал Мазур.
– Как штык, – важно заверил таксист и удалился,
фальшиво насвистывая свадебный марш Мендельсона.
Номер оказался, по здешним меркам, довольно-таки неплохим –
спальня и прихожая, высокий сервант с посудой, цветной телевизор, притом
работающий.
– Девичьего трепета не испытываешь? – осведомился он,
усаживая ее в мягкое кресло перед телевизором.
– Шуточки у тебя… – огрызнулась она устало,
беззлобно. – Слушай, это что – цветной телевизор?
– Ага, – сказал Мазур, оглянувшись на экран битого
жизнью «Электрона», где жутким химическим колером светились краски, в которых
при некотором напряжении ума можно было опознать синюю, красную и
желтую. – Бывает и хуже. Нам здесь долго не жить… Ты посиди, а я в буфет
схожу.
