Совсем неподалеку грянул столь отчаянный и злобный собачий
лай, что Мазур поневоле замолчал. Тут же откликнулись другие псы. За все дни,
что прожил здесь, Мазур такого еще не слышал. Посмотрел в окно поверх плеча
Ирины, но ничего увидеть не смог – собаки заливались гораздо правее, такое
впечатление, будто сбегались в одно место со всей базы. Пожав плечами,
потянулся к столу за сигаретами.
Раскатисто-упругий грохот близкого взрыва заставил его
замереть в нелепой позе. Чисто инстинктивно он рванул Ирину за голое плечо,
перекатом бросил через себя, скидывая с постели так, чтобы постель заслонила их
от окна, сам «щучкой» метнулся следом, успел подставить ладонь, чтобы не ушибла
затылок об пол. И вовремя – в следующее мгновение взрывная волна вышибла
стекло, осколки, воя и жужжа, пролетели низко над полом, звучно шлепаясь о
противоположную стену. Автоматически Мазур прикинул по звуку их полета, по
разлету возможную мощность взрыва – ну, ни хера себе…
Ирина трепыхнулась под его рукой. В той стороне визжала
собака, словно от невыносимой боли, дважды могуче квакнула сирена. Отсвет
близкого пожарища залил улочку, застрекотали длинные автоматные очереди. «Что
за черт?» – изумился Мазур, распознав по звукам, что автоматчик лупит
прямехонько в небо. Диверсанты? Война? Ерунда какая…
Настольная лампа погасла, тоже сброшенная со стола взрывной
волной. Но желтые фонари за окном горели по-прежнему. Мазур встал на колени,
поглядел в окно, щерившееся по всему периметру зубчатыми осколками.
По улице, в направлении разраставшегося близкого зарева,
протопали люди, звучно передергивая затворы автоматов, снова взвыла и умолкла
сирена.
– Господи, это еще что такое? – шепнула Ирина.
– Лежать! – страшным шепотом приказал Мазур, ничего еще
не соображая, но по всегдашней привычке готовясь к худшему. – Ползи под
кровать и лежи там, ясно?
На улице больше не стреляли, но беготня усиливалась, уже
звучали резкие команды. Насколько Мазур мог оценить, паники не было ни малейшей.
Он еще раз прикрикнул на Ирину, выпрямился и осторожно
пробрался к креслу, где в беспорядке валялась разбросанная одежда, –
упругой кошачьей походкой, как учили, так, что несколько раз наступал на битое
стекло, но не поранился ни разу. Наспех облачился, выскочил на улицу.
И тут же шарахнулся – мимо, воя и сверкая мигалкой,
пронеслась здешняя пожарная машина, крохотная, на базе какого-то импортного
микроавтобуса. Припустил следом.
Одна из панельных двухэтажек как-то странно изменилась.
Подбежав поближе, Мазур рассмотрел сквозь рыжее пламя – словно бы вырвало угол
с парочкой панелей, в комнате, лишившейся крыши, бушует пожар. Машина уже
лупила по нему пухлой высокой струей пены, в подъезд как раз вбегали несколько
фигур в мешковатых комбинезонах, навстречу им бегом волокли носилки, на которых
лежал кто-то, кричавший столь непереносимо, что нельзя было разобрать, мужчина
это или женщина. Бежавший рядом врач на ходу делал укол. Ошалело озираясь,
Мазур видел распластавшуюся на газоне мертвую собаку, россыпи битого стекла. В
собравшейся поблизости немногочисленной кучке людей он распознал нескольких
своих парней. Потом, отпихнув его, пронесся здешний комендант подполковник
Стеценко, в расстегнутой форменной рубашке, с непокрытой головой. Схватил
кого-то за шиворот и принялся распоряжаться, для связки и доходчивости
перемежая короткие команды жутким матом. И уже заорали в три голоса, дублируя
его приказы:
– Всем разойтись! Лейтенант, добей собаку! Карпова сюда!
На Мазура налетел оскаленный автоматчик, недвусмысленно
дернув прикладом:
– Всем разойтись! По домам!
Мазур прекрасно понимал, что никакие звания сейчас в счет не
идут, комендант в этот момент царь и бог, так что получить прикладом по хребту
можно запросто, будь ты хоть засекреченный адмирал. И дисциплинированно
направился прочь, озираясь на ходу. К тем же точно умозаключениям пришел,
должно быть, вскоре догнавший его Морской Змей. Торопливо цокали каблучками
юные связистки, жившие неподалеку, верзила-сержант подзывал собак и брал их на
поводок – через плечо у него висел целый пучок. Пламя помаленьку сбивали, но
дым все еще вздымался в небо.
Остановившись в тени, Мазур вытянул из пачки сигарету.
– Дай-ка, – Морской Змей взял у него мятую
пачку. – Интересное кино…
– Что там?
– Да я не больше тебя знаю. Рвануло, вот и выскочил согласно
условному рефлексу. Как раз на боковую собирался. Странно.
– А что там, в том доме?
– То-то и оно, что жилой. Никакой взрывчатки и близко не
было. А ведь ахнуло качественно. С кило будет, если на тротил перевести.
– А если там был «Скартекс» – и вообще… – задумчиво сказал
Мазур.
– Я и говорю, – он покосился на темные сопки. –
Полное впечатление, что прислали гостинчик…
– Что ты на меня так уставился? – Мазур ощутил некую
неприятную тяжесть в желудке.
– Да так, – сказал адмирал, глубоко затягиваясь. –
Прикидываю, не свалял ли дурака, разрешив тебе на стороне повыпендриваться…
– Думаешь? – насторожился Мазур.
– В совпадения не верю, вот и все. Что Кацуба говорит?
– Совершенно меня не интересует, что он говорит, –
сказал Мазур. – Вот что он думает – это гораздо интереснее…
Глава 3
Ведмедь
Когда машина остановилась, Кацуба, предупреждая движение
Мазура, потянувшегося было открыть дверцу, положил ему указательный палец на
сгиб левой руки:
– Джаст минут, каперанг… Крепко запомни себе в голову: с
этим обломом держись так, словно гуляешь босыми ногами по минному полю. Хотя
кличка у него Ведмедь, мозги скорее лисьи… Усек?
– Усек, – сказал Мазур вяло.
– В общем, голова. Следи за базаром. И запомни еще, что у
него, по недвусмысленным данным разведки, «синдром полковника». Разные бывают
полковники. Одному достаточно пары просветов, другой стремится в генералы. Сам
понимаешь, а? Мазур кивнул.
– Очень ему хочется в генералы, понимаешь ли, – сказал
Кацуба. – Дело, в принципе, житейское, только не за наш же счет? Пусть
свою мафию раком и ставит, если такой прыткий… Короче, генерал мне сказал, что
с этим Шерлоком должным образом поговорили. Объяснили доходчиво, в общих
выражениях, что такое есть наши базы и как чревато их трогать, сиречь мотать
нервы нашим ребяткам. Так что этот нюанс учитывай и используй. Не хами, но и не
зарывайся. Я тебя в случае чего моментально выдерну, но зацепок лучше не
давать, – он мимоходом, одним пальцем потрогал микрофон за отворотом
пиджака Мазура. – Главное, что предъявить тебе ему нечего. Самое слабое
место было – хата паромщика.
– Почему «было»?
– Сгорела хата, – хмыкнул Кацуба. – Позавчера.
Такое вот вышло невезение. То ли шаровая молния залетела, то ли произошло
самовозгорание поленницы. По-ученому – полтергейст. Ясно?
