Решившись, должно быть, прапорщик встал и отпер дверь своими
руками, хотя она, несомненно, была снабжена и магнитным замком, – когда
нагрянули Кацуба с Мазуром, прапор остался за столом…
Краешком глаза Мазур смотрел, как входят трое – двое высоких
крепких мужиков в штатском и темноволосая молодая женщина в бордовом брючном
костюме. Прапорщик истово отдал честь, отступив на шаг, и троица прошла мимо,
держа курс на глаголевский кабинет. Точно, так и есть – шагавший первым
уверенно постучал и вошел едва ли не раньше, чем мигнула зеленая лампочка.
Прапорщик уселся, делая вид, будто ничего не произошло, но
за этой мизансценой, Мазур нюхом чуял, что-то такое крылось. Ну и черт с ними,
пусть играются в свои игры…
Вышел Кацуба, мотнул головой:
– Двинули.
– Ох, и лялечки у вас тут ходят, – задержавшись из
чистой вредности, сказал Мазур. – Видел бы ты, какая крошка без тебя к
генералу протопала…
Прапорщик воззрился на него с нескрываемым ужасом –
положительно, о крутой секрет Мазур мимоходом потерся, – вскочил и шепнул
что-то Кацубе на ухо. Тот еще больше посмурнел:
– Пошли, некогда.
…Когда перед ними стали медленно раздвигаться зеленые
внешние ворота, Кацуба бросил:
– Пристегнись.
– Что, опять гонку устраивать будешь?
– Если на базу ведет одна-единственная дорога, сюда тоже
только по Крупской проехать можно…
– Ага, – сказал Мазур. – Но это ж означает, что
они не только меня, но и тебя в лицо знают? Следовательно, не в моих грехах
дело?
– Умный больно, – сквозь зубы сказал Кацуба, выехал за
ворота и свернул влево.
– Ну, это даже мне ясно, – сказал Мазур, глядя в
боковое зеркальце. – Во-он, от обочины синий «Опелек» за нами вывернул…
– Наблюдательный ты, Степаныч, – с кривой ухмылкой
откликнулся Кацуба. – Хороший был «Опелек», новенький, блестящий такой…
Ну, ты пристегнулся?
Он привычно перебросил рычаг, машина рванулась вперед. В
зеркальце Мазур видел, что и «Опель» с двумя пассажирами прибавил газу, держась
метрах в тридцати. Справа был пустырь с широкой полоской чахлого газона,
полузадушенного выхлопными газами, слева тянулись трехэтажные кирпичные домики
сталинской постройки, закопченные по самые крыши.
Кацуба вдруг дал длинный сигнал, еще прибавил. Почти сразу
же сзади раздался жуткий грохот, лязг, Кацуба понесся еще быстрее. Мазур
оглянулся – сзади, полностью перегородив неширокую дорогу, стоял «ЗИЛ-130»,
обшарпанный самосвал, в который, надо полагать, «Опель» весьма неосмотрительно
и врезался.
– Вот так, – сказал Кацуба, круто сворачивая на
проспект Авиаторов. – А то обнаглели, скоро под окнами шататься будут…
– Кто это? – спросил Мазур без особой надежды получить
ответ.
– Я так понимаю, хвосты, – усмехнулся Кацуба. –
Которые следует тяпками рубить…
Глава 5
Журналистка по-шантарски
Кацуба первым вошел в обширный цех с высокими оконными
переплетами. Шаги звучали гулко, стояла тишина, повсюду лежали кучи желтых
опилок, приятно пахло свежеразрезанным деревом и далеко не так приятно – чем-то
вроде ацетона или мебельного лака. Насколько Мазур разглядел по дороге, вокруг
и в самом деле бурлила вполне благопристойная, законопослушная работа – из
ворот выезжали грузовики с мебелью, погрузчики таскали пакеты досок, отовсюду
доносился визг пил, лязганье каких-то станков, без излишней суеты колготились
работяги. Похоже, крыша была самая настоящая, старательно производившая
мебелишку.
Пройдя зал насквозь, они вышли в небольшой внутренний
дворик. Кацуба уверенно свернул к серому бетонному строеньицу, но вместо того
чтобы взяться за ручку, полез большим пальцем куда-то за боковой косяк. Слышно
было, как внутри тренькнул звонок. Краем глаза Мазур заметил, что в дверях цеха
появился рослый крепыш, одеждой неотличимый от пролетариата, привалился плечом
к железной створке двери, замер со скучающим видом.
Дверь приоткрылась, еще один верзила, по виду – близнец
скучающего пролетария, секунду смотрел на них, потом немного оттаял лицом,
кивнул Кацубе и распахнул дверь пошире. Они вошли. Внутри не оказалось ничего
загадочного – обычная крохотная контора, в уголке, под лестницей, даже
сохранилась со старых времен красивая доска с накладными деревянными буквами:
«Экран социалистического соревнования». Правда, на ней не имелось ни
фотографий, ни бодрых призывов, один фанерный профиль Ленина и отмененное
красное знамя.
Провожатый распахнул перед ними дверь и остался снаружи. За
простецким канцелярским столом сидел человек в простецком костюмчике –
большелобый, с лысиной, обрамленной венчиком редких светлых волос. Комнатка
была самая затрапезная – кабинетик завхоза, и только, единственным новомодным
предметом, с совдеповскими интерьерами не гармонирующим, оказался небольшой
персональный компьютер, стоявший наискосок к Мазуру, раскрытый, как
«дипломат», – видно было, как по экрану проплывают желтые строчки.
Сидевший без особой поспешности выключил импортную игрушку
Кивнул на обшарпанные стулья.
– Знакомьтесь, – сказал Кацуба. – Фрол Степанович
– Кирилл Степанович, такое вот совпадение…
Мазур коротко кивнул. Кацуба успел посвятить его в кое-какие
детали, и он уже знал, что этот простецкий на вид дядя – «черный губернатор»
Шантарска, объемом власти и возможностями самую малость превосходивший
губернатора официального. Однако смотрел без всякого интереса, скорее
неприязненно. Умом он прекрасно понимал, что такое закулисная дипломатия плюс
нынешняя сложность бытия, но сейчас этот человек для него олицетворял все
пережитое в тайге…
– Выпьете? – спросил хозяин.
– Не стоит, – отказался Кацуба. – Еще остановит
какой-нибудь ретивый сержантик, права отымет…
– Тогда, конечно, аргумент… Сержанты – бич божий. К здешнему
завхозу регулярно заезжают, ироды, – нацеди да нацеди им спиртику, его,
мол, все равно полно. Ну, цедит, что поделаешь, – он цепко глянул на
Мазура. – Майор, ваш друг и вправду на меня глядит волком или у него имидж
такой?
– Натерпелся человек, – сказал Кацуба.
– Слышал краем уха, – он смотрел на Мазура серьезно,
без насмешки. – Только я здесь, честное слово, ни при чем. Я вам, Кирилл
Степанович, расскажу одну историю. Шла милая девочка, дочка знакомого моего
знакомого, и повстречала двух в дымину пьяных морячков – старшин которой-то
статьи, как они там у вас именуются… Предложили недвусмысленно, слов не выбирая
– она их послала, тогда один девочку ударил ножом. Насмерть. Вот вы мне
скажите: следует теперь отцу брать автомат и мочить всех, кто щеголяет в
морской форме, не разбирая погон и анкет? Между прочим, быль, я ради вас
страшных историй не стану выдумывать…
– Да все я понимаю, – сказал Мазур угрюмо.
