– Заговор? – прищурился адмирал.
– Нужно же быть идиотом, чтобы не предвидеть проверки –
после того, как мне удалось вырваться.
– Возможно… – адмирал играл портсигаром. – Продолжим?
По милицейским данным, ни одного своего сотрудника они не отправляли в засаду
на дороге. У пижманской милиции нет данных о трупах, оказавшихся в
приблизительно указанном вами месте. Никто никаких трупов в тех местах не находил.
– Я же забрал у одного удостоверение, оно приобщено к моему
рапорту…
– Есть такое удостоверение, поддельное, кстати. Не хватает
мелочи: доказательств, что вы его действительно забрали у человека, убитого
вами. Нет, кстати, доказательств, что вы и в самом деле убили кого-то… Что, вас
это не утешает? Вовсе даже наоборот? – Он усмехнулся. – Интересные
дела, впервые вижу человека, удрученного тем, что нет доказательств
совершенного им убийства… Пойдем далее. Шишигин Павел Матвеевич, рулевой-моторист
суденышка под наименованием «Таймень», вас со всей уверенностью не опознал.
Хозяйка описанного вами дома помнит лишь «мужчину с милицейскими корочками» и
«какую-то женщину». Других свидетелей, по-моему, в вашем списке нет?
– Интересно, а убийства двух прапорщиков тоже не было?
– Имело место, имело, – легко согласился
адмирал. – Я и не говорю, будто в названных вами населенных пунктах вообще
ничего не происходило. Были убиты паромщик с женой. Были убиты два прапорщика
из охраны колонии. Были убиты в Пижмане инспектор уголовного розыска Сомов,
капитан роты ГАИ Зыкин, заместитель начальника горотдела майор Завражнов, а
также четверо граждан, если можно так выразиться, с обратным знаком – имевших
прямое отношение к организованной преступности, а с ними местная блядь, список
прилагается… – он щелкнул пальцем по одной из лежавших перед ним
бумажек. – Только опять-таки нет никаких доказательств вашей причастности
к череде сих гробовых забав. Это может выгодно свидетельствовать о вашем
профессионализме, а может и служить доказательством вашего вранья… Честно
признаться, я склоняюсь ко второму варианту. Вы, легко понять, предпочитаете
первый. Что ж, каждому свое…
– А как насчет сомнения, толкующегося в пользу
обвиняемого? – рискнул Мазур сделать намек на атакующее движение, легонький
выпад.
– Мы не в трибунале, – отрезал Лаврик. – Процедура
внутреннего расследования вам известна. – Он наклонился вперед: – А еще
тебе, несомненно, известно, блядь такая, что своими ножками ты до трибунала
можешь и не дойти – непропеченная буханка хлеба на голову упадет из окна
столовой или поганка в гарнире к котлетам замешается… Известно это тебе, сука?!
Он не притворялся – глаза за чистейшими стеклами чеховского
пенсне горели лютой злобой, до поры скрывавшейся. Мазура поневоле передернуло.
Даже делая все возможные поправки на должность Лаврика, его личность и
характер, никак нельзя было ждать столь хамского обращения.
И только теперь Мазур сообразил, что за неприметная деталь
его подсознательно беспокоила – перед Крайко, под листом машинописи, лежал
пистолет. Когда Лаврик клал на стол фотографии, одна задела уголком лист, тот
чуть сдвинулся, и очертания пистолета четко обозначились… Это уже не просто
хреново – архихреново, как выразился бы Владимир Ильич.
– Я бы попросил… – сказал Мазур разведки ради.
– Пистолета с одним патроном ты у меня, проблядь, все равно
не допросишься, – отрезал Лаврик. – Не старые времена.
Наступил тот кристально просветленный миг, когда человек
прекрасно понимает, что хуже ему все равно не будет, а потому лучше умереть стоя,
чем жить на коленях…
– Извольте объясниться, – сказал Мазур звенящим от
ярости голосом. – Пока пенсне целое.
Как ни странно, Лаврик остался спокоен. С улыбочкой открыл
портсигар, постучал по крышке сигареткой, выдерживая классическую эффектную
паузу:
– Будем объясняться? Или еще повозмущаетесь? Вы, мол,
ножиком вражьих супостатов резали, пока я на безопасном берегу штаны
просиживал? В таком ключе?
– А почему бы и нет? – сказал Мазур.
– Сигаретку в рот суньте табачком, вы ж ее фильтром пихаете…
Видимо, Мазур сделал излишне резкое движение – лист бумаги
мгновенно отлетел в сторону, и в руках у Крайко оказался пистолет со взведенным
курком.
– Бросьте ковбойщину, – поморщился адмирал. – Он
же профессионал, прекрасно понимает, что деваться некуда…
– А может, ему в голову лезут всякие глупости насчет
заложников и торга, – бросил Крайко, опустив, впрочем, пистолет.
– Ну что ему это даст? Нереально… – Лаврик поправил пенсне и
нехорошо улыбнулся: – Хорошо, начнем разбор полетов. И начнем мы его с
клеветнических измышлений растленной буржуазной прессы, процветающей в мире
загнивающего капитала благодаря паразитированию на нездоровых сенсациях,
большей частью вымышленных… Вы, насколько я помню, на данном языке читаете?
Газетка довольно свежая, позавчерашняя, не угодно ли?
Мазур взял у него газетную вырезку под броским красным
заголовком: «Русская акула по-прежнему голодна!». Он и в самом деле владел этим
языком настолько, чтобы читать свободно, – но лучше бы не владел…
С первых строчек становилось ясно, что все рухнуло – и не
только его гипотетические адмиральские погоны, речь шла о вещах посерьезнее…
Рухнула сама операция «Меч-рыба», засекреченная и отработанная с учетом всех
возможных мелочей – кроме подобного сюрприза, о котором речь и не шла. В статье
подробно и смачно повествовалось, как доблестной контрразведкой
заинтересованной державы был вовремя вскрыт злодейский замысел русских, коварно
намеревавшихся выбросить в район испытаний группу боевых пловцов с хитрой
аппаратурой. Естественно, те, кто готовил испытания сверхсовременного
подводного аппарата, намерены теперь перенести их в другое место и до предела
ужесточить меры безопасности с учетом горького опыта. Подробно перечислялись
абсолютно достоверные детали: «океанографическое» судно «Азов», которому
предстояло в нейтральных водах, неподалеку от острова Икс выпустить
аквалангистов, рыболовный траулер «Зубатка», которому предстояло, имитировав
кораблекрушение, отвлечь судно охранения и дать возможность пловцам установить
аппаратуру. В довершение всего, там красовались фамилии куратора операции
контр-адмирала Триколенко (сиречь Морского Змея) и непосредственного
руководителя группы капитана первого ранга Мазура. В качестве иллюстрации был
даже приложен предполагаемый маршрут «Азова» – насколько знал Мазур,
совпадавший с реально намеченным. Это был провал – звонкий, оглушительный,
безоговорочный. Всякому, кто хоть чуточку разбирался в таких вещах, ясно было:
вскорости полетят погоны, свистя, словно бумеранги, звездопад начнется такой,
словно Земля вновь пересекает очередной метеорный поток… Как водится, граница
меж правыми и виноватыми будет чисто условной, пальба пойдет по площадям…
– Впечатления? – вежливо спросил адмирал.
– Паршивые впечатления, – честно признался Мазур.
