Еще несколько скупых жестов – и роли распределены получше,
чем в Большом театре. По телу в одно неуловимое мгновение пробежал привычный,
неописуемый словами холодок – ощущение последней секунды перед ударом, когда
остановиться уже нельзя, как нельзя задержать рушащуюся на берег волну прибоя,
когда закончились все расчеты и начался бой… А бой бывает самым разным, вовсе
не обязательно шумным.
Тот, кому поручили собаку, бесшумно перемещался, перебегая
от дерева к дереву. Оказавшись напротив конуры, метрах в тридцати, развернул
пакетик и положил кусок мяса в широкую черную резинку большой металлической
рогатки. Опустился на одно колено, оттянув резинку до предела. Отпустил.
Над прогалиной мелькнула словно бы смазанная полоса – кусок
мяса, для пущей привлекательности аромата пропитанный вкусовой добавкой (и
кое-чем не столь приятным), влетел прямо в широкое полукруглое отверстие будки.
Явственно слышно было, как потревоженный пес, звякнув цепью, вскочил, рыкнул
спросонья. Несколько секунд тишины – и он показался из будки, лег башкой
наружу, зажав меж передними лапами нежданный подарок, обнюхал. И в три глотка
разделался с коварным угощением.
Отрава подействовала почти сразу же. Послышался короткий
придушенный визг, и пес, чуть подавшись наружу, свалился набок, немного
подергался, застыл. Следовало бы его пожалеть, чуть ли не единственного здесь, кто
ни в чем не виноват, но не было времени на лирику. Понаблюдав и убедившись, что
глаголевская фармакология сбоев не дает, Мазур дал отмашку ладонью.
Все происходило в совершеннейшей тишине. Фигуры в лохматых
комбинезонах с разных сторон короткими продуманными зигзагами кинулись к
домику, держась так, чтобы их не видно было из окон. Кроме одной, быстро
приближавшейся к вертолету. Еще несколько секунд – и двое заняли позиции у
боковых стен, а Мазур, одним прыжком преодолев круг света у крылечка, встал вплотную
к двери. Двумя пальцами левой руки попробовал ручку. Когда она послушно
подалась, осторожненько потянул дверь на себя. Отошла, самую чуточку. Ага,
крючок, и не более того…
Просунул в щель лезвие ножа – зазубренным обушком вверх. В
две секунды приподнял крючок, аккуратненько опустил его, чтобы не звякнул.
Потянул дверь так осторожно, словно вывинчивал взрыватель мины, стоя на
полусогнутых, готовый в любой момент в прыжке уйти в сторону. Возле самого его
уха замаячила широкая черная трубка глушителя – напарник подстраховывал.
Тишина. Из распахнутой двери пахнуло устоявшимся теплом
жилища: несвежие постели, тушенка, лук, оружейная смазка… На цыпочках Мазур
скользнул внутрь, быстро и бесшумно перемещаясь по методу ниндзя – подошва
ставится за подошву, при сноровке словно на роликовых коньках катишься…
Судя по жизнерадостному храпу, все трое обреченных дрыхли
здоровым сном, и это походило на казарму в том далеком городке с заковыристым
названием, но там Мазур не испытывал ничего, кроме инстинктивного стремления
сделать работу хорошо, а здесь в висках горячо, блаженно пульсировало
предвкушение мести… Он переместился вдоль стены, все еще сжимая в руке нож, не
прикоснувшись к висевшему за спиной автомату. Поднял указательный палец – и в
окно за его спиной ударил луч мощного фонарика, а в руке тенью скользившего за
ним напарника вспыхнул второй.
Нервы у спящих оказались вовсе уж железными – заворочались,
не открывая глаз, переваливаясь на животы, но Мазуру хватило времени, чтобы
опознать в крайнем слева (две койки из пяти пустовали) «капитана» Толика,
командовавшего ряжеными солдатами, захватившими Мазура с Ольгой на берегу.
Условный жест напарнику – и автомат того дважды плюнул
негромкими щелчками, тускло-желтыми язычками огня. Два тела дернулись на
постелях, замерли, конвульсивно подергивая ногами в угасающем ритме. Теперь
можно было и позволить себе пару секунд, не более, чисто личного времени…
Видимо, некий инстинкт вырвал «капитана» из сна. Он ошалело
взметнулся, щуря глаза, вслепую нашаривая прислоненный к стене рядом с койкой
автомат. Дав ему пожить еще секунду, Мазур метнулся вперед, окруженный ореолом
от бьющего прямо в спину яркого луча – и всадил нож по самую рукоять,
прямехонько под ребро. Он был из тех, кому прекрасно знакомо ощущение
отлетающей души, передающееся через руку с ножом, как удар тока, – когда
убитого тобою навсегда покидает жизнь, и на миг перед убийцей словно
распахивается в иной мир окружающая реальность… Словами это не передашь, как ни
старайся. То ли ангелом смерти сам себе кажешься, то ли ощущаешь прикосновение
безумия…
Все. Нету больше у обитателей «Заимки» ни радиосвязи с
Большой Землей, ни вертолета. По рации согласно заранее отданному приказу
ласково пройдутся первым попавшимся гаечным ключом либо просто прикладом
автомата, следовало бы заодно изуродовать приборы в кабине вертолета, но это
будет совершенно излишний вандализм, поскольку вертолетчик – вот он, коченеет
себе…
…Освещенный полной луной сказочный городок был по-прежнему
прекрасен – чудо, возникшее словно бы по мановению волшебной палочки, кусочек
древней Руси, неведомой силой перенесенный в чащобу. В серебристом лунном свете
тускло сияли позолоченные двуглавые орлы на шпилях теремов и восьмиконечный
раскольничий крест над церквушкой, загадочно посверкивают многоцветные витражи,
длиннющая тень от башни протянулась по всей прогалине, упираясь в ближайшую
сопку. Даже знакомый флаг висит над воротами, обмякнув в безветренном воздухе.
Мазур покосился на замершую рядом Джен – еще немного, и совершенно по-детски
разинет рот, вряд ли она ожидала, что поганое логово охотников за людьми
смотрится со стороны так чарующе…
Положительно залюбовалась… Мазур легонько подтолкнул ее
локтем, она опомнилась, виновато улыбнулась. Присевший на корточки спецназовец
возился со своими тремя приборами, соединенными в единый блок. Остальные стояли
и сидели в вольных позах, прислонившись к деревьям. Поблизости тихонько журчала
речушка, протекавшая через волшебный деревянный городок и исчезавшая вдали меж
сопками. В городке светилось одно-единственное окошко – в главном тереме,
сбоку. Судя по колыхавшимся на потолке той комнаты разноцветным отблескам,
кого-то в «час волка» мучила то ли бессонница, то ли тяга к искусству, и он
смотрел цветной телевизор. Возможно, караульный.
– Ну? – спросил Мазур, когда оператор, налюбовавшись на
зеленые загадочные синусоиды и переливы цветных лампочек, поднял голову.
– Сигнализация по периметру. Датчики короткого радиуса, типа
«Ожерелье», принцип действия…
– Я знаю, – сказал Мазур. – И ничего больше?
– Ничего, ручаюсь. Даже странно чуточку…
– Чего там странного? Самоуверенный народ, вот и все… Пульт
локализовали?
– С большой долей вероятности – во-он в том теремке.
– А с меньшей?
– Простите… В том теремке, ручаюсь процентов на девяносто.
– То-то, – проворчал Мазур. – А как насчет
часовых? – У них там есть кто-то на вышке. Один. В бинокль не видно, но
детектор фиксирует.
