В главном тереме звонко разлетелось стекло. Мазур присел на
корточки, нацелив ствол в ту сторону. Через несколько секунд тягуче заскрипела
дверь конюшни. Мазур был уже на полпути к земле, все звуки долетали четко. Он
побежал, перепрыгивая через несколько ступенек.
Из конюшни выскочил человек – пятном белеет рубашка, белеет
смутное пятно лица, – держа за середину карабин, опрометью метнулся к
воротам. Стоявший на площадке Мазур прицелился с должным упреждением, потянул
спуск. Бегущий, подломившись в коленках, стал падать навзничь. Тишина, только
фыркают и перебирают копытами потревоженные лошади. По двору бесшумно пробежал
черный силуэт с задранной на лоб маской, остановился, увидев, что выскочивший
из конюшни лежит неподвижно.
– Что там? – окликнул Мазур, выбежав из тени башни.
– Все в порядке, сэр, – чуточку возбужденно откликнулся
лейтенант-коммандер. – Выскочил неожиданно, как чертик из коробочки,
прыгнул на подоконник, успел разбить стекло… Парни взяли этих двух,
тепленькими. Старик спал, а молодой смотрел телевизор…
– Сколько жмуриков? – спросил Мазур.
– У нас – двое, про остальных еще не знаю…
– Проверьте конюшню, осторожненько, – распорядился
Мазур.
Но в конюшне, кроме лошадей, никого больше не оказалось.
Похоже, виктория была полная – шнырявшие меж строениями черные фигуры одна за
другой, оборачиваясь к Мазуру подавали ему знаки, гласившие, что все чисто. И
все же он бросил подошедшему майору:
– Соберите людей, как следует прочешите «дворец». Очень уж
грандиозная махина, там где-то еще и подвалы есть…
Сам вынул фонарик из кармана на бедре, зажег и, обернувшись
в сторону опушки, где оставил четверых сподвижников, описал ярким лучом несколько
кругов – сигнал присоединиться к вечеринке, потому что до конца еще было
далеко…
Глава 11
Остров сокровищ, инкорпорейтед
Вступление помощницы прокурора на покоренную территорию
особой торжественностью не отличалось и напоминало скорее визит начитавшейся
раннего Хемингуэя «белой охотницы» к пресловутым зеленым холмам Африки. Мазур
поневоле залюбовался – со всей снисходительностью человека, проделавшего
главную и, особо стоит подчеркнуть, грязную работу Как выразились бы его
далекие предки, чьим любимым занятием было запекать крестоносцев прямо в
доспехах на хорошем огне, – отвалил кавал работы. Джен влетела в калитку,
такое впечатление, повизгивая от нетерпения, как и все, щеголявшая в
маскировочном комбинезоне и бушлате в тон, – Джен, подруга Тарзана,
извольте любить и жаловать. А африканские ассоциации возникли оттого, что
следовавшая за ней троица была нагружена одеждой и прочей экипировкой тех, кто
нагрянул на «Заимку» водным путем, налегке, – бушлаты, комбезы, высокие
ботинки, рюкзаки, аппаратура и даже парочка компактных одноразовых гранатометов
для полного счастья. Народ был привычный и пер на горбу все это богатство
довольно резво – но со стороны три груды экипировки, из-под которых едва
просматривались ноги, выглядели слегка сюрреалистически. Пришлось распахнуть
створку ворот экономии времени ради.
Мазур тем временем успел распорядиться, чтобы акваланги
сбросили в колодец, а сейчас следом отправились и резиновые комбинезоны.
Наступал самый веселый момент – когда приходится сломя голову улепетывать с
добычей, тут уж следует избавиться от любого лишнего грамма. Добычи, правда,
они еще не видели, но Мазур не сомневался, что она есть. Прежде чем одеться,
расставил посты – пулеметчика на вышку, троих по двору, тасовал своих и
заезжих, как карточную колоду, чтобы само собой возникло боевое братство, и все
окончательно перемешались. До сих пор, правда, не было никаких шероховатостей –
как-никак профессионалы…
Он еще застегивал на себе ремни хитроумной портупеи, к
которой можно было пристегнуть и прицепить уйму всяких полезных вещей, когда к
нему подлетела Джен, воинственно держа правую руку в кармане пятнистого
бушлата.
– Попросили бы кобуру, неужто не дали бы? – проворчал
Мазур. – Таскать оружие в кармане – чистая профанация…
– Вы нашли?
– Еще не искали, признаться, – сказал Мазур. – У
нас и так забот хватало…
Он взглянул на часы – время пока что не поджимало, но все
равно следовало поспешить. До Шантары два часа ходу, да еще придется по душам
побеседовать с пленными и, не исключено, долго и вдумчиво уговаривать их быть
паиньками…
– Показывайте, где тут наши найденыши, – повернулся
Мазур к оказавшемуся ближе всех Брауну.
Так уж сложилось, что под настоящими фамилиями выступали
лишь лейтенант-коммандер и майор Прагин. Трех молчаливых глаголевских ореликов
Мазур знал, как Иванова, Петрова и Сидорова, а заокеанские, соответственно,
были – Смит, Джонс и Браун. Ради той же экономии времени, чтобы не тратить
время на запоминание подлинных имен, которые все равно предстояло очень быстро
забыть.
Мазур шагнул к терему – и в кильватер ему тут же пристроился
походный штаб в лице майора, лейтенант-коммандера и, конечно, Джен. Точно,
начиналось самое веселое: в полном соответствии с богатыми традициями
кладоискательства. Когда все участники окончившегося успехом предприятия,
нашаривая под тельняшками пистолеты и ножи, начинают оценивающе коситься друг
на друга, заранее подозревая соседей в тех же замыслах, которые питают сами,
прикидывая, не уменьшить ли число пайщиков до самого минимального…
«Пожалуй, – мельком подумал Мазур, – у американцев гораздо тревожнее
на душе – мы как-никак у себя дома, в самом буквальном смысле близ центра
России, а они оказались затерянными в Сибири. На их месте я бы тоже легонько
переживал…» Они шагали по роскошным хоромам, все так же напоминавшим дурную
декорацию из голливудского фильма: сводчатые потолки из полированных кедровых
плашек, повсюду на уступчатых стеллажах сверкают огромные старинные самовары,
на стенах висят дуги, ярко расписанные, с гроздьями колокольчиков, иконы
понатыканы без всякого складу и ладу… Судя по лицам американцев, окружающая
аляповатая роскошь производила на них большое впечатление. Возможно, они в
простоте своей свято верили, что поместья сибирских латифундистов так испокон
веку и выглядели.
– Кого первого, сэр? – спросил шагавший впереди
Браун. – Мы их, как вы и приказывали, оставили там, где взяли…
– Ведите к старику, – сказал Мазур, не
раздумывая. – Да зажгите свет, что ли, теперь никакой разницы…
Первым шагнув в высокую дверь, Браун нашарил выключатель.
Ермолай свет Кузьмич пребывал в тишине и покое – лежал на постели в одном
исподнем, умело и старательно опутанный белыми нейлоновыми веревками, с надежно
вставленным в рот кляпом, и не какой-то импровизированной самоделкой, а надежным
изделием из тех, что выпускают малыми сериями невидимые миру мастерские, где
последний слесарь держит дома в шкафу кителек с погонами. После вульгарной
роскоши терема его комнатушка выглядела весьма аскетически – железная кровать,
двустворчатый шкаф, тумбочка, почерневшая икона в углу с тусклой лампадкой.
Святой пустынник, да и только. Лишь валяющаяся на тумбочке амуниция портит
картину – пистолет из кобуры забрали, а саму оставили за ненадобностью на
прежнем месте.
