Дверь напротив… Мазур подкрался к ней, рывком распахнул так,
чтобы образовалась узкая щель, выглянул – вряд ли у них тут за каждой дверью
часовой, это уже не подвал…
Точно, нет часового. Картина самая мирная – крохотный
магазинчик, покупателей что-то не видно, спиной к Мазуру стоит блондиночка.
Обернулась. Оказалось, совсем соплячка. Рядом с ней еще одна дверь.
– Серега не выходил? – как ни в чем не бывало спросил
Мазур.
Там, куда ходит много народу, обязательно отыщется
какой-нибудь Серега – как и Миша с Колей… Девчонка растерянно пожала плечами:
– Дане было вроде…
– Ну, ладно, – кивнул Мазур.
Закрывая дверь, отметил, что открыть ее можно только с его
стороны. Стандартно, но неглупо – магазинчик настоящий, за второй дверью,
должно быть, складик, а в подвале обитают «доверенные ребята владельца», в дела
которых наученные сложностями нынешней жизни девочки-продавщицы предпочитают не
соваться – то-то у ляльки глазенки были чуть испуганные… Плюс
звуконепроницаемая дверь – хоть варфоломеевскую ночь в подвале устраивай. Когда
его вели, он запомнил два поворота…
Ага. За второй дверью – нечто вроде небольшого крытого
гаража. «Рафик» – глаза бы на него не смотрели – «Волга» Михася и «Газель» с
тентом. Вот эта дверь, несомненно, ведет на склад, а вторая, железная и
высокая, может быть только воротами. «Элементарно, Ватсон», – буркнул под
нос Мазур, чуть приоткрыв створку и узрев снаружи солнечную улицу.
Бегом вернулся в подвал. Забрал со стола ключи от «Волги» и
пассатижи. Ключи бросил Михасю, пассатижи хозяйственно прибрал в карман,
приказал сквозь зубы:
– Уходим!
И, уже не колеблясь, подхватил белокурую, без всякой
нежности прижав к себе, поволок в гараж. Она висела, как мешок, ноги волоклись
по полу. Михась прикрывал по всем правилам. На счастье, в гараже так никто и не
показался, пока Мазур, вновь без тени галантности, забрасывал белокурую на
заднее сиденье, а Михась распахивал ворота. Когда «Волга» вылетела на улицу,
Мазур ощутил ни с чем не сравнимое, пьяняще-дикое чувство свободы.
Без команды Михась погнал прочь – но не зарываясь, соблюдая
все правила.
– Где это мы? – поинтересовался Мазур.
– А черт его знает, Кирилл, мне-то откуда знать? Ты же
тутошний.
– Я тут бываю раз в сто лет… Ладно, гони куда попало, лишь
бы подальше.
– Базу вызвать?
– А чем нам поможет база… – скривился Мазур. – Ты гони,
гони, где-нибудь да определимся… – Глянул на ближайшую табличку с названием
улицы. – Ага, где это у нас Байкальская? Правый берег, это-то я помню…
Держи на ост.
Еще через четыре квартала Мазур почувствовал себя увереннее,
стал показывать дорогу, то и дело кидая косые взгляды на зашевелившуюся
белокурую. Ага! Ремень у него был старого доброго фасона – с обычной пряжкой.
Быстренько его сдернув, Мазур сделал мертвую петлю и захлестнул ею запястья пленницы.
Она открыла глаза, попыталась дернуться. Мазур бесцеремонно надавил ладонью,
опрокинув живой трофей на сиденье:
– Лежи тихо, подруга. А то больно сделаю, твоими же
пассатижами… так, теперь направо, дуй к сопкам, там нас ни одна собака не
потревожит…
Места пошли насквозь глухие. Справа высокая сопка, аккуратно
стесанная с одного бока на приличную высоту, чтобы сделать место для дороги,
уводившей в сосновый бор. Асфальт вскоре кончился, потянулась разбитая колея.
Бор редел, по обеим обочинам все чаще попадался индустриальный мусор – ржавые
кабины здоровенных грузовиков, ржавые бочки, груды вовсе уж непонятного
металлического хлама, лысые покрышки. Впереди замаячили серые строения.
– Нервничаешь, сучка? – ласково спросил Мазур,
пощекотав пленницу за бочок указательным пальцем. – И правильно делаешь…
В глазах у нее стоял откровенный страх, но все же изо всех
сил пыталась взять себя в руки. Недобро пообещала:
– Вы ответите. Я сотрудник… – и прикусила язычок.
– Сотрудница, – поправил Мазур. – Русский язык знать
надо. Или ты у нас из мужика переделанная и еще не привыкла?
– Сволочь…
Он без церемоний остановил ее оглушительной пощечиной,
подумал и отвесил еще одну – чтобы разбить губу, чтобы кровушка на светлую
куртку живописно закапала. Она и закапала, конечно.
– Так чего ты там сотрудница? – спросил Мазур.
Она промолчала, с ненавистью зыркая исподлобья.
– Э-э, ты это брось, – сказал Мазур, поворачивая ее
голову правее. – Ты нам машину не пачкай, капай на себя… Где трудишься,
говорю?
Молчание. Правда, он особенно и не настаивал – не видел
особой нужды. Их магазинчик, служивший крышей, все равно засвечен, нетрудно
будет взять в разработку соответствующим службам, даже если все они оттуда
моментально смоются, ниточка останется для умелых рук подходящая, распутать
смогут…
Переваливаясь на ухабах, машина подъехала к тем самым серым
строениям, служившим идеальной декорацией для съемок очередного фильма о битве
за Берлин: пустые оконные проемы, груды кирпича и комья серого бетона,
полуобвалившиеся и ржавые металлические леса. Мазур, наконец, узнал место – не
далее как вчера случайно узрел по телевизору, в одной из местных программ.
Недостроенный керамзитовый завод – его сгоряча, поддаваясь общей лихорадке,
приватизировали, но тут же оказалось, что достраивать не на что, да и незачем,
откровенно говоря. Так что российского Форда из нового хозяина не получилось, и
он бросил недостроенные владения на произвол судьбы – продать все равно было
некому, не находилось такого идиота.
Стояла покойная тишина, ничего живого вокруг не наблюдалось.
Лунная поверхность. Мазур нетерпеливо вертел головой, то и дело поглядывая на
съежившуюся пленницу, которой явно становилось все неуютнее.
– Ну, так чья ты там сотрудница? – спросил он лениво.
– Вам головы оторвут…
– Притормози, – сказал Мазур, углядев кое-что, как
нельзя лучше подходившее для декорации к допросу. – Вот что, красивая.
Вдумчиво беседовать с тобой некогда, ты мне быстренько скажешь одно: где мои
пассажиры? И милиционершу из себя не строй, худо будет…
Она молчала, вздернув подбородок, но глаза бегали, а грудь
часто вздымалась, и предательские капли пота вереницей поползли по вискам.
Успела взвесить свои шансы и понять, что нет ни одного.
– Ну? – спросил Мазур.
Молчание.
– Зоя Космодемьянская, значит, – сказал Мазур, нехорошо
скалясь. – Гоп-стоп, Зоя, кому давала стоя… Ну вот что. У меня нет времени
аккуратненько выдергивать тебе ноготки твоими же пассатижами или баловаться с
прикуривателем. Результаты будут, но не скоро. Посему слушай. Во-первых, те,
кого вы сцапали, мне, в общем-то, не друзья и даже не родственники, поскольку
родня – бывшая… Во-вторых, у меня еще есть время вернуться в ваш магазинчик и
вдумчиво поработать там. Они еще очухаться не успели, языки будут… А ты
посмотри-ка вон туда… Бак видишь?
