Длинная пулеметная очередь раздалась с вышки. Нет нужды
возиться с рацией – вышколенный «красный берет» ни за что не открыл бы огонь
вопреки приказу, значит, те, с опушки, решились преодолеть открытое
пространство лихим марш-броском. Не самое мудрое решение, когда там, куда ты
стремишься прорваться с налету, полностью готовы к встрече…
– Смит! – рявкнул Мазур в микрофон, присев на корточки
над трупами и в бешеном темпе выворачивая им карманы. – Что там у вас?
– Залегли. Человек десять.
– Отсеките от леса, пусть там и валяются… Что по другим
направлениям?
– Все чисто, – короткая пулеметная очередь на миг
заставила динамик взорваться диким треском. – Никакого движения, только
эти…
– Внимание всем! – позвал Мазур. – Собраться у
ворот, уходим! Пленных – с собой.
Ничего интересного в карманах покойников не нашлось. Остатки
вертолета все еще жарко пылали, давая достаточно света, чтобы рассмотреть:
бордовое удостоверение – пустышка, чистые корочки, ничего нет ни снаружи, ни
внутри. Неаккуратная импровизация на ходу…
С равнины послышались автоматные очереди, над головой тонко
цвиркнули пули – залегшие на полпути к «Заимке» явно пытались достать
пулеметчика, что с их стороны было предприятием если не безнадежным, то уж
безусловно утопическим. Пулемет в таких условиях будет господствовать над
окружающей местностью, как культурист в палате для дистрофиков…
Мазур невольно поморщился, вновь заслышав беспорядочную
автоматную трескотню: автоматы без глушителей, совершенно неграмотная пальба –
что за сиволапую деревенщину черт принес?! На мало-мальски серьезных диверсантов
это никак не походило – так, самодеятельность, балетный кружок при макаронной
фабрике. Только последний идиот решит, будто напугает кого-то хаотичной и
непрерывной стрельбой. Руки чесались разобраться с этими дилетантами по всем
правилам искусства, но его послали сюда не для показательных выступлений.
Отходящий с добычей диверсант – сама деликатность: лишний раз не выстрелит,
лишний раз не зарежет, усердно станет притворяться, что его здесь вовсе и нет,
ни одна веточка не колыхнется…
Глава 12
Долог путь до Типперери, долог путь…
Отходили классическим «караколем», видоизмененным приемом
стародавних мушкетеров – под прикрытием скупого автоматного огня пулеметчик в
темпе спустился с вышки, останавливаясь на каждой площадке и огрызаясь
несколькими очередями, чтобы атакующие не решили, будто он там заснул. Потом
рванули к лесу – волчьей цепочкой, след в след, держась так, чтобы «Заимка»
осталась меж ними и наступающими. Даже если те догадаются после наступившего
затишья, что осажденные пустились в бега, все равно не пойдут в атаку в полный
рост и с развернутыми знаменами, справедливо опасаясь ловушки. Опасность тут
была в другом – вторая группа могла, передвигаясь по опушке, выйти наперехват и
встретить огнем. Однако тайги достигли беспрепятственно, и Мазур окончательно
уверился, что столкнулся с дилетантами, обладавшими изрядным аппетитом, но
обделенными надлежащим опытом. Это, впрочем, еще не означало, что они – частные
лица, отнюдь не означало… Не исключено, что вторжение на «Заимку» стало детонатором,
и многие из тех, кто стремился захватить архив, вступили в игру…
Отходили, как и надлежит воспитанным людям, обрабатывая
следы антисобачьим аэрозолем и ставя в укромных местах гранаты с проволочными
натяжками. Собачьего лая они так ни разу и не услышали, и ни одна оставленная
граната не разорвалась в пределах слышимости, но ритуал есть ритуал, и
выполнять его следует неукоснительно – заранее не знаешь, когда все это тебе
пригодится, а посему отступать от канонов не следует.
Оба пленничка, передвигавшиеся в середине цепочки, со
скованными руками и под бдительным присмотром, хлопот, в общем, не доставляли –
как-никак Мазур стал злом привычным и конкретным и нынешнее положение никаких
недомолвок не таило, а попасть в плен к кому-то другому означало бы столкнуться
с полной неясностью насчет будущего и самой жизни… Мазур это понимал так четко,
словно читал их мысли.
Едва они углубились в тайгу на пару километров, двигаясь к
Шантаре обходным путем, он приостановился, дождавшись, когда поравняется с
Полковником, пошел рядом. Спросил:
– Нет соображений, что за народ нагрянул?
– А черт их знает, – пожал тот плечами, старательно
уворачиваясь от еловых лап. – В последнее время вокруг зашныряли
любопытные личности – охотнички заблудившиеся, туристы…
– И много вы их закопали?
– Сударь мой, мы же не идиоты, – фыркнул тот. –
Нельзя, в самом деле, спускать в колодец всех подряд – еще всполошится кто-то и
начнет сопоставлять… Хотя, откровенно говоря, одного такого заблудившегося
пришлось взять в работу – когда начал махать удостоверением участкового и
орать, что обязан тут все осмотреть на предмет выявления самогонных аппаратов.
Мы-то знали, что такого участкового в радиусе тысячи верст никогда и не было…
– И что он вам рассказал интересного? – с любопытством
спросил Мазур.
– Если бы… Мишаня, дебил, вопреки строжайшему приказу начал
поливать из автомата, подшиб его на бегу. Бог ты мой! – вырвалось у него с
неприкрытой горечью. – Ведь ясно было, что добром дело не кончится, что мы
уже засветились по самое «не могу», пора было эвакуировать все… Нет, этот
стратег воображал, что удастся продать кассеты и благополучно смыться…
– У меня такое впечатление, что стенограммы ваших допросов
будут читаться, как романы Дюма, – хмыкнул Мазур. – Масса
интересного.
– Доживите сначала, – огрызнулся Полковник. – Если
охотники начали слетаться, как мухи на падаль, в окрестностях начнется веселье…
Вы, как я понимаю, водой приплыли? Будь вы на вертолете, он торчал бы
где-нибудь поблизости, тут есть масса подходящих полян. Хорошо же будете
выглядеть посреди фарватера – как слон на канате…
Подумайте, еще не поздно пристроить кассеты приличным людям…
– Пошел ты, – буркнул Мазур, ускоряя шаг.
…К Шантаре вышли на рассвете, когда на востоке уже появилась
над деревьями золотисто-розовая полоска, но над рекой и в тайге там и сям еще
стояли мутновато-сизые полосы тумана, накрывавшие приличные пространства.
Тишина стояла такая, что жутко становилось. Поневоле поверишь, что вся планета
вдруг обезлюдела…
Мазур выслал разведку на вершину заранее присмотренного
утеса, вздымавшегося над берегом метрах в четырехстах ниже по течению от того
места, где осталась «Жемчужина». Когда двое в лохматых комбинезонах вернулись и
доложили, что впереди все чисто, группа перебралась к подножию утеса, где и остановилась.
На вершину поднялся лишь «генеральный штаб» – в лице Мазура, майора Прагина и
лейтенант-коммандера. Джен, порывавшейся идти с ними, мягко объяснили, что
сейчас предстоит решать сугубо тактические задачи по отступлению, не требующие
прокурорского надзора.
Они лежали, распластавшись за деревьями, сожалея, что не
могут стать плоскими, как блин или рыба камбала, напряженно прильнув к окулярам
биноклей.
