Пейзаж внизу был – само благолепие. «Жемчужина» стояла на
якоре в точности там, где они ее оставили, метрах в ста от берега (ближе из-за
малой глубины подойти не удалось), развернутая кормой по течению. Белый
кораблик на фоне темно-зеленых елей просматривался отлично. В рубке горел свет,
как и следовало ожидать, а окна на обеих палубах оставались темными. Ни единой
живой души не видно – опять-таки ничего удивительного, так и уговорено.
Мазур повел биноклем правее, к тому месту, где оставили
лодки. Разглядеть их отсюда не удалось бы – старательно запрятали в кустарник,
но он какое-то время напрягал глаза, неизвестно на что надеясь, оттягивая
момент, когда следовало принять решение. Если все в порядке, минут через десять
можно блаженно расслабиться в салоне с баночкой пива в руке. Если обстоит
наоборот – ловушка захлопнется в секунду.
Он медлил не из нерешительности, а оттого, что кого-то из
группы предстояло послать, при неудачном раскладе, на верную смерть. Не впервые
в жизни приходится это делать, все, в том числе и тот, кого посылают, прекрасно
знают условия игры, но от этого не легче…
Еще раз обозрел окрестности. Показал лежавшим рядом на
скопище елей у самого берега, где деревья стояли особенно густо, – как раз
за кустарником, где лежали лодки.
Те молча кивнули в знак полного понимания. Идеальное место
для засады. Захвати Мазур «Жемчужину» в отсутствие ушедших на задание
диверсантов, именно там, в чащобе, расположил бы заслон, чтобы зажать в клещи
вернувшихся. Берег слегка приподнят, поставив пулемет или хотя бы пару
автоматчиков возле ели, похожей больше на кедр с ливанского флага, влепишь
противнику идеальный мат, хороший бредешок получится…
Американец показал большим пальцем на свою рацию. Мотнув
головой, Мазур ткнул пальцем назад, указав на подножие утеса, приложил ладони к
ушам, повертел головой. Понятливо кивнув, лейтенант-коммандер по-рачьи отполз,
оказавшись ниже вершины, поднялся на ноги и, пригнувшись, побежал вниз. Вскоре
вернулся в сопровождении радиста. Тот лег на левый бок, принялся доставать из
плоского рюкзака свои хитроумные электронные игрушки, упакованные в поролоновые
чехлы. Вскоре Мазур остановил его жестом, кивнул на парочку необходимых в
данный момент приборов, а остальные столь же безмолвно велел спрятать.
Изобразил обоими указательными пальцами возле ушей некие синусоиды.
Радист надел черные наушники, принялся вращать верньеры на квадратной
коробке со сложной выдвижной антенной. Все трое наблюдали за ним напряженно и
хмуро.
Минуты через три он снял наушники, старательно упрятал
прибор в поролон, покачал головой. Что означало тишину в эфире, никаких
переговоров на интересовавших их частотах поблизости не велось. Это еще не
аргумент, наоборот…
Еще один выразительный жест. Радист вновь надел наушники –
но эти были соединены с незатейливым на первый взгляд прибором в виде короткой
и толстой черной трубы. Повел ею, целясь на указанный Мазуром участок тайги…
И до того, как он повернул к Мазуру враз напрягшееся лицо,
тот уже понял, что дела скверные – имел уже дело с подобными электронными
игрушками (впервые примененными еще соотечественниками лейтенант-коммандера во
Вьетнаме) и прекрасно знал, что должно означать мигание зеленой лампочки…
Тут же радист утвердительно кивнул, показал несколько
пальцев, поочередно отгибая их от ладони, пожал плечами…
В самом подходящем для засады месте прятались люди – или, по
крайней мере, несколько «биологических объектов с массой тела, примерно
соответствующей человеческой», как это именовалось бы в описании принципа
действия, составленном разработчиками. Увы, прибор, как его ни совершенствуй,
более точной информации дать не мог по самой своей природе. Указывал лишь, что
означенные объекты там есть, в количестве, определяемом как минимум пятью или
шестью. Пенять на него не стоит – информация в данный момент бесценная…
Мазур жестом отправил радиста прочь. Показал сподвижникам
два пальца, и они прекрасно поняли смысл последовавшей затем короткой
пантомимы… Отполз назад, и все трое стали спускаться к подножию.
Покосившись на американца, Мазур тихо сказал:
– Один ваш, один мой. Расходы пополам… Это справедливо?
– Это справедливо, – повторил тот с застывшим лицом.
Конечно, там, в тайге, не может оказаться роты полного
состава. Такая же группа, только составленная из видавших виды волков, –
коли уж смогли захватить «Жемчужину», где оставались отнюдь не преподаватели
сольфеджио. Мало для облавной охоты, достаточно для профессионально
поставленной засады. И все же у группы Мазура были серьезные шансы на победу в
схватке – но схватка как раз категорически запрещена…
Проигнорировав вопрошающий взгляд Джен (умная девочка, не
могла не почуять неладное, внезапно наступивший сбой в программе), отозвал в
сторону Смита и Сидорова, тихонько растолковал задачу. Оба молча кивнули – что
тут скажешь? Но в глазах у обоих появилась понятная лишь посвященному горькая
отрешенность – от всего на свете, кроме предстоящего. Они уже были по другую
сторону.
Теперь радист… Мазур с ним особенно не разговаривал, не было
нужды, просто бросил:
– Второй вариант.
Тот, присев на корточки, нажал кнопку, и рация выбросила
упругую кольчатую антенну, крашенную в маскировочные цвета, взметнувшую
метелочку из упруго качавшихся стальных проволочек выше голов стоящих.
– Я – Шмель, прием…
Буквально через полминуты он поднял глаза на Мазура. Тот
опустился на корточки рядом, взял у него наушники, прижал к уху одну из черных
чашечек с мягкой поролоновой прокладкой. Радист прибавил громкости.
Та-там-та-там-та-та-та-пам-пам… На условленной волне играла
музыка, печально заливался аккордеон, старательно выводя мелодию «Средь нас был
юный барабанщик» – еще до Первой мировой войны известную у сентиментальных
немцев как старая солдатская песня «Был у меня товарищ». Вертолет должен был
прибыть на «вторую точку», вылетев немедленно с получением сего. Значит,
появится в распадке часа через два, как раз хватит времени, чтобы добраться
туда быстрым шагом, если только по дороге снова не встретится нервный народ,
питающий нездоровую страсть к лежащим в рюкзаке Мазура кассетам… Даже если
передачу перехватили и запеленговали – плевать, кадриль начнется не сразу, они
должны сначала твердо увериться, что Мазур не пойдет на теплоход.
– Подъем, – сказал он, выпрямившись. – Ждите на
ногах. Двое – в охранение.
И стал подниматься на вершину в сопровождении
лейтенант-коммандера со Смитом. Сидоров уже скрылся в чащобе.
Ждать пришлось минут десять. Мглистый туман понемногу таял,
от реки поднимался сырой холодок, и погода, похоже, портилась – с севера
наползала серая хмарь, понемногу заволакивая небо. Приблизительно в том месте,
где располагались неизвестные биологические объекты, массой тела равные
человеку, вдруг резко затрещала сорока – словно бегущий провел палкой по
длиннющему штакетнику. Перелетела немного в сторону и вновь отчаянно
застрекотала – то ли заметила Сидорова, то ли наткнулась на засаду.
