Опомнились на какой-то полянке, ошарашенно переглянулись и
упали в мох, переводя дыхание, – сердце, казалось, вот-вот выскочит из
груди, покатится под ноги… Загадочный таежный житель все еще стоял у Мазура
перед глазами, запечатленный мозгом с фотографической точностью, а по спине до
сих пор оглаживал мягкой лапкой тот новый, ни на что не похожий страх. Помотав
головой и чуточку придя в норму, он проверил, все ли на месте: ничего
удивительного, если бы бросил автомат или бесценный рюкзак… Нет, ухитрился
ничего не потерять, и Джен тоже.
Отстегнул флягу и вопреки всем прежним привычкам сделал
приличный глоток спирта. Спирт прошел в глотку, как вода. Мазур зажмурился, все
еще видя.
– Дай сигарету, – придушенным голосом попросила Джен.
– Ты же не…
– Ага, года три… Дай. – Она глубоко затянулась, с
закрытыми глазами выпустила дым. – Бог мой, это же сасквоч…
– Только без ваших американских ругательств, – сказал
Мазур, с радостью отмечая, что дыхание медленно приходит в норму, а страх
понемногу улетучивается. – Надо же, а я думал, их уже и не осталось…
– Правда, сасквоч…
– Хозяин, – сказал Мазур. – Он же – сосед.
По-здешнему Давненько уже их не видели, думал, вымерли все…
– И ведь никто не поверит…
– Это точно, – сказал Мазур. – Поэтому потом
рассказывай уж заодно и про мамонта, который нас ночью едва не растоптал. И про
груду алмазов в подвале. Все равно не поверят ни единому слову, так что лучше
использовать фантазию на всю катушку Не так обидно будет…
– А он за нами не погонится?
– Что-то я не слышал, чтобы он гонялся за мирными
прохожими, – серьезно сказал Мазур. – Главное, не задираться самим…
При желании вполне мог догнать – мы ж шумели на весь лес, как два спятивших
бульдозера…
– Черт, и никому ведь не докажешь…
– А зачем? – махнул он рукой. – Мало нам в жизни
других забот? Успокоилась? Тогда пошли. Что бы там ни говорили, лучше на всякий
случай убраться подальше. Это определенно его места…
…Часа через три они вышли к реке – как засвидетельствовал
процессор, это была Таймунчи, бравшая истоки километров на сто южнее. Преграда
солидная – метров шестьсот медленной сероватой воды, в это время года уже
холодной, как мозги налогового инспектора. Это сравнение пришло в голову Джен,
попробовавшей воду рукой. Мазур до столь поэтических высот не воспарял, хмуро
стоял на берегу и курил, стряхивая пепел в воду.
– Ну, и какие будут приказы, командир? – спросила Джен
с безразличным видом, свойственным дисциплинированным солдатам. – Мой
жизненный опыт здесь решительно не годится… Вплавь, кажется, не стоит…
– Если понадобится, пойдем и вплавь, – угрюмо сообщил
он. – В конце концов, не зима, спирт и лекарства есть. Плот я с помощью
ножа соорудить вообще-то смогу, хоть и не Рэмбо, но времени уйдет масса.
Двинемся вверх по течению, поищем брод, ассигную на это час. Если не найдем
брода, придется составить конкуренцию Марку Спицу
[17]
, тут уж
ничего не поделаешь…
Джен кивнула, и они двинулись вдоль берега.
– В дождь этот пейзаж и вовсе унылый, я думаю…
Мазур остановил ее жестом, тихо сказал:
– Давай-ка помолчим. Над рекой все звуки далеко разносятся,
издали услышать можно…
– Засада? – спросила она понятливо, понижая голос до
старательного шепота.
– Да нет, – неопределенно сказал он. – Здесь,
видишь ли, давненько ходит поговорка, что самый опасный зверь в тайге – как раз
человек. И поговорочка сплошь и рядом оправдывается.
– Гос-споди… – прошептала она с чувством. – Я-то
считала все это голливудскими выдумками – дебри, человек, что опаснее дикого
зверя… Даже в Колумбии было поспокойнее, я там была два раза, офицером связи
при группе…
– Да уж, тут тебе не Колумбия, – сказал Мазур с ноткой
законной гордости. – Пусти сюда твоих колумбийцев – и косточек не найдут.
Не веришь?
– Ох, верю…
– Внимание!
Мазур остановился, обратившись в слух. Вскоре подтолкнул
девушку к лесу, и оба залегли за крайними деревьями. Шум мотора становился все
явственнее, приближался—с верховьев реки шла лодка. Скорее уж катер, не простая
моторка.
Точно, катер. Он с приличной скоростью прошел почти
посередине реки – дюралевый, длинный, наполовину закрытый надстройкой с
большими иллюминаторами, выглядевший довольно новым. На борту не было ни
номера, ни названия – только у самого носа по синему фону золотой краской
нарисована корона.
Мазур проводил его взглядом, почесал в затылке:
– Что-то не похож ни на военный, ни на милицейский. Да и
чересчур хорош для государственного ведомства. Скорее уж какой-то богатенький
субъект выбрался половить рыбку или поохотиться на природе…
– Это хорошо или плохо? – деловито спросила Джен.
– Это очень даже хорошо, – сказал Мазур. –
Ручаться могу – по шуму мотора не похоже, чтобы он с постоянной скоростью шел
издалека. Скорее, где-то поблизости завел мотор и отчалил от берега. Коли уж мы
в том направлении двигаемся…
– И что?
– Да это же азбука, – сказал Мазур. – До ближайших
обитаемых мест довольно далеко. Запас горючего с собой нужно волочь изрядный,
емкость бака не бог весть какая.
У него где-то поблизости должна быть база, с запасом
горючего, палаткой, обустроенным бивуаком – как серьезные рыбаки и поступают…
– Слушай, никак не могу уловить твою мысль.
– Если я не ошибся и там, куда мы идем, у него бивуак, а не
просто пописать к берегу причаливал… В общем, мы его дождемся, а потом вежливо
попросим перевезти на тот берег.
– Что-то я, глядя на твою улыбочку, начинаю питать
подозрения насчет вежливости…
– Слушай, нам нужно переправиться на тот берег или как? Тебя
холодная водичка привлекает?
– Не особенно, – сказала Джен. – Но это же мирный
посторонний человек.
– Законопослушный вы народ, джимены, – проворчал
Мазур. – Не забыла, в каком мы положении? Брось ты эти предрассудки
цивилизованных мест, тут они как-то не работают. В конце-то концов, я не
собираюсь никого убивать…
Джен замолчала, но еще долго крутила головой. Мазур хмыкнул:
– Насколько я помню ваши фильмы, там любой легавый при
крайней необходимости бросается навстречу первой попавшейся машине, сует под
нос водителю свой значок, орет, что именем закона временно реквизирует колеса,
вытряхивает бедолагу на обочину – и катит вдаль…
– Но мы же сейчас не представляем закон?
