Джен показала пальцем на себя, потом на него, явно
спрашивая: «Нас ищут?» Мазур, подумав, мотнул головой. Это и в самом деле не
походило на погоню, во всяком случае за ними. Скорее уж на поиски места для
посадки. Не могут же это оказаться сообщники придворных покойного Короля? Мазур
слушал эфир на ходу, но ничего не засек, никаких переговоров. Вряд ли речные
браконьеры прибыли сюда на вертушке, им-то вертолет ни к чему… Очень уж было бы
нерационально волочь по воздуху на внешней подвеске такой катер.
Гул отдалился. Решившись, Мазур забросил автомат за спину,
подпрыгнул, ухватился за сук и полез вверх, осторожно пробуя подошвой сучья.
Оказавшись у вершины, где взбираться дальше было бы невозможно, стал искать
подходящую точку, откуда можно увидеть краешек неба.
Вертолет словно бы сам ворвался в поле зрения, довольно
потрепанный на вид Ка-26 с пассажирской кабиной. Зависнув вдали, он казался
грузным насекомым, нацелившимся на что-то, привлекшее внимание на земле.
Бинокль использовать не удалось: приходилось держаться обеими руками, и Мазур
не смог рассмотреть цифры и буквы на борту. В одном был уверен: это не военная
окраска, не военная маркировка…
Стекла выпуклой кабины сверкнули в лучах клонящегося к
закату солнца – вертолет повернулся на месте, клюнул носом. И унесся вдаль,
по-прежнему держась над самыми кронами. Мазур не спеша полез вниз.
– Черт его знает, – сказал он в ответ на вопросительный
взгляд Джен. – Покрутился и улетел себе, не похоже на погоню. Они, я
уверен, давно перешли к более выигрышной стратегии – блокируют все места, куда
мы можем выйти.
– И делают это вполне профессионально… – протянула Джен.
– Уж это наверняка, – сказал он. – До сих пор
такими уж раззявами они себя не показали… Но мы ведь тоже профессионалы, а?
– Где ты рассчитываешь выйти? Мазур внимательно посмотрел на
нее:
– А что, есть разница?
– Ну, интересно просто…
– А раз интересно, значит, кое-какое представление о
сибирской географии имеешь? Ну ладно, можешь не отвечать. И насчет вашего
резидента, и вообще. Во-первых, кассеты все равно у меня, а во-вторых, если ты
в каком-нибудь городке, не знаю в котором, попробуешь от меня оторваться, будет
хуже в первую очередь для тебя самой. С твоим-то знанием русского, выражающемся
в двух словах, которые и сами русские забывать начали… Сгоришь, как Джордано
Бруно…
– Если бы мы могли друг другу доверять полностью… – сказала
Джен чуть виновато.
– Подожду, когда ты дозреешь, – отмахнулся
Мазур. – Пошли.
…Первые признаки опасности он заметил, когда они
продвигались по отлогому склону сопки, поросшей мрачными, обомшелыми деревьями.
Продвигались медленно: земля была сплошь затянута тускло-зеленым, со ржавыми
подпалинами мхом, а под ним покоились многочисленные колодины и валежник. То и
дело подошвы срывались с них, нога, случалось, по колено уходила в мягкую,
пружинящую зелень.
Тревога копилась понемногу. То появлялось неприятное
ощущение чужого взгляда, то вдалеке, меж деревьев, оставалось полное
впечатление, промелькивало некое шевеление, но в следующий миг, стоило
перевести туда взгляд, исчезало бесследно, тайга вновь казалась безопасной,
вымершей. Мазур быстро понял, что расстроенные нервы тут ни при чем – у боевых
машин расстроенных нервов просто не бывает, даже у постаревших. Работает
рефлекс, вот и все. Рыжеватое пятно, сероватое пятно, на секунду четко
обрисовавшееся на фоне кедра, – это было в реальности…
Хруст валежника вдали? Или почудилось? А это что за звук?
После встречи с «лесным хозяином» поневоле начнешь тревожиться. Но он был сущим
великаном, а нечто живое, чье потаенное сопровождение Мазур ощущал все сильнее,
выглядело низким…
– Слушай, ты ничего такого не чувствуешь? – спросила
вдруг Джен.
Мазур досмотрел на нее. Она держала револьвер в руке –
указательный палец на барабане, средний на спуске.
– А что?
– Вон там словно бы пробежал кто-то…
– Человек? – спросил Мазур.
– Да нет, больше на зверя похоже, над самой землей
мелькнуло.
– Поглядывай, – сказал он тихо. – Мне тоже что-то
такое мерещится. А когда мерещится двум сразу, это уже не галлюцинация.
Впереди виднелось болотце, покрытое низкими корявыми кустами
и моховыми кочками. Словно не желая с ним соприкасаться, невысокая сопка
изогнулась полумесяцем – лысоватая, с вершиной, ощетинившейся острыми
верхушками.
– Туда, – показал Мазур. – Пройдем-ка параллельно
болотцу, по открытому месту. Любопытно, что будет…
Они двинулись меж болотом и сопкой. Под ногами порой чавкала
коричневая влажная земля, высоко тянулись кусты тальника, окруженные
прозрачными лужами.
В лесу, который они покинули, раздался протяжный вой.
– Ага, – сказал Мазур, скорее обрадованно. – Не
понравилось?
Из нескольких мест в ответ послышалось нечто среднее меж
лаем и ворчаньем. И снова – длинный, заливистый вой. Джен поводила стволом.
– Убери, – сказал Мазур. – Они метрах в двухстах,
все равно не достанешь…
– Волки?
– Очень похоже. Стой спокойно, не дергайся. Не должны бы они
так открыто лезть на человека – сытые осенью, да и уважают…
«Не факт, – подумал он. – Это они раньше человека
уважали – когда их били с вертолетов почем зря, когда тоталитарная советская
власть зорко бдила, чтобы при первом же нападении волка на человека ответить
облавами с флажками, ядом, мобилизацией промысловиков. В последние годы
подрасшаталось все и вся, а ведь известно: во время войн, всевозможных смутных
времен и прочих пертурбаций, когда и до людей-то нет дела, не то что до зверья,
число волков растет лавинообразно. Еще в Пижмане наслушался всякого». Он поднес
к глазам бинокль. Меж деревьями на склоне мелькнуло нечто рыжевато-серое, мохнатое.
Ага!
Полагая себя в безопасном отдалении, волк спокойно уселся,
закинул голову и взвыл. Выскочили еще двое, закружились вокруг, крупный зверь,
не вставая, щелкнул зубами, едва на ухватив одного из подбежавших за плечо. Оба
рванули в тайгу. Вереницей пронеслись меж стволов еще несколько, определенно
собираясь перерезать дорогу.
Опытным охотником Мазур никогда не был, да и волков видел
лишь по телевизору, но в этих ему почудилась некая несообразность. Прежде
всего, они были разными – у одного морда узкая, у другого гораздо шире, тот
серый, а вон тот, присоединившийся к воющему, похож скорее на немецкую овчарку
с широкими ушами. Вновь донеслись звуки, больше похожие на лай. Но волк не
лает, известно даже дилетанту…
– Волки, – сказала Джен уже утвердительно. – Так
ведь?
– Погоди… – процедил он сквозь зубы, не отнимая бинокля от
глаз.
– Вон там!
Впереди, метрах в трехстах, на кромке болотца, появились три
крупных зверя. Сели, вывалив языки. Мазур развернулся в их сторону, поймал в
окуляры, искренне сожалея, что оптика не прикреплена к чему-нибудь серьезному,
дальнобойному, типа ПГС-1 или «Крико-Снипер» с приличным ремингтоновским
патроном…
