Глава 2
Уютная родная гавань
Майор Кацуба чем-то неуловимо смахивал на кота – то ли
редкими усиками в три волосинки, которые, несмотря на всю их убогость, тем не
менее холил и лелеял, то ли мягкими, плавными движениями, то ли хитрющими
глазами. Правда, кот этот отнюдь не выглядел балованным домашним мурлыкой,
скорее уж битым и травленым ветераном помоек – Кацуба был худой, высокий и
жилистый, словно бы подкопченный с целью удаления излишков жирка и влаги. Мазур
с удовольствием сходил бы с ним в баньку – поглядеть украдкой, не найдется ли
на теле шрамов, и каких. Человеку понимающему любой шрам кое о чем говорит. То,
что их не видно на открытых обозрению кистях рук и лице, ни о чем еще не
говорит. По слухам, та еще птичка – то ли левая, то ли правая рука генерала
Глаголева, заведовавшего здешним «Аквариумом», то ли иной какой жизненно важный
орган. Во всяком случае, Морской Змей советовал быть с ним настороже.
Пока что все протекало почти что идиллически – Мазур сидел в
углу, смоля сигареты, от которых во рту уже стояла противная горечь, а Кацуба
(похоже, в третий раз) старательно читал его отпечатанный на машинке рапорт,
хмурясь, похмыкивая и порой покусывая нижнюю губу. Когда он стал складывать
прочитанные листы в стопочку на краю стола (а допрежь того не выпускал их из
рук), Мазур понял, что конец идиллии близок. Дело тут не в традиционном
соперничестве меж армией и флотом – просто ситуация такова, что неприятных
вопросов не избежать…
Кацуба отложил последний листок, старательно подровнял
стопочку, погладил усики концом авторучки (которую зачем-то все это время
вертел в руке, так и не сделав ни единой пометки), поднял на Мазура хитрые
кошачьи глаза и спросил:
– Можно, я вас буду называть полковником? Капитан первого
ранга – слишком длинно, а каперанг – то ли на «капор» похоже, то ли вообще
черт-те на что…
Мазур пожал плечами:
– А какая разница…
– Ну вот и отлично. Может, и «выкать» не будем? Ты, скажем,
Степаныч, а я – Артемыч?
Мазур столь же нейтрально пожал плечами.
– Вот и ладушки, – сказал Кацуба. – Степаныч,
садись поближе, нам еще болтать и болтать… Генерал стоит на дыбах. Он у нас
характерный, и столь хамского обращения со славным представителем флота
российского, да еще засекреченным орлом, терпеть никак не будет. Землю ройте
орет, яйца в дверь пихайте… А кому яйца-то пихать, ежели ни одного языка? Что ж
ты, Степаныч, не озаботился хоть одного прихватить?
– Некогда было, – тщательно взвешивая слова, сказал
Мазур. – Так все крутилось… А что там с удостоверением? И с хазами?
– С хазами так быстро не получится, зато удостоверение,
сразу тебе скажу, липовое. Да-с. Но хорошо нарисовано, с ба-алыпим приближением
к реальности, человеком понимающим… Степаныч, я тебе балаболом, часом, не
кажусь? Что ты все плечиками пожимаешь?
– Не кажешься пока, – сказал Мазур. – Может, это у
тебя стиль такой… Артемыч…
– Точно, – сказал Кацуба. – Беседа у нас с тобой
самая что ни на есть неофициальная, откровенно-то говоря. Официальное
расследование, сам понимаешь, начнется через денек-другой и пойдет по другому
ведомству, а пока что идут сплошные забавы в плащи и кинжалы, к чему дипломатов
изображать? Согласен?
– А что мне? – хмыкнул Мазур.
– Ну и молодец. Успеешь еще с официальными расследователями
побакланить со всей возможной чопорностью. Ты вдобавок ко всему еще в отпуске
числишься, так что развались посвободнее, пузо почеши, если чешется… – и тем же
тоном продолжал: – Как на твой непредвзятый взгляд – кто это? Гангстеры или
государственная служба?
– Совершенно не представляю, – подумав, сказал Мазур
чистую правду – Ты не посчитай за похвальбу, но я лучше в забугорных конторах
разбираюсь, чем в отечественных. Специализация такая. Да и жизнь у вас на суше
в последние годы такая запутанная, что сам черт ногу сломит.
– Резонно, – серьезно кивнул Кацуба. – Я вообще-то
и сам не особенный спец по внутренней жизни, честно тебе скажу, так что другие
землю роют, а я координирую да перед Глаголом один за всех отдуваюсь – и хоть
бы кто спасибо сказал… Степаныч, тебе хамский вопрос задать можно?
– Смотря какой.
– Ты свою тещу, часом, вопреки массе анекдотов, по постелям
не валяешь? Что таким зверем смотришь?
– Чего-то тебя, Артемыч, не туда понесло… – сказал Мазур
сердито.
– Ну, а по-мужски? Она ж тебя на два годочка моложе, а вид
таков, что наши лейтенанты стойку делают… – Он разглядывал Мазура холодными
круглыми глазами. – Задумался ты, Степаныч… Прикидываешь, в чем тут подвох
и с чего это я углубился в такие дебри, а? Так нету подвоха, полковник. Считай,
во мне любопытство играет.
– Нашел время…
– Так мы же условились, что беседа насквозь неофициальная…
Ладно, проехали. Чего-то я сегодня определенно глуповат… Так и прет из меня
дурь. Считай, что я извинился. По всей форме. Так как, проехали?
– Проехали, – ответил Мазур несколько настороженно.
Вот и гадай, где тут подвох, – а он обязан быть, не тот
майор простак…
– Как по-твоему, похожи эти орелики на иностранных
шпионов? – совершенно безмятежно спросил Кацуба.
– Ну, это вряд ли.
– Что, так уж и не похожи?
– Нет, я неточно выразился, пожалуй, – сказал Мазур
серьезно. – Я имел в виду, не верю нисколечко, чтобы иностранные шпионы
столь весело и непринужденно резвились в городе. Даже в наши идиотские времена…
Останавливать на трассе средь бела дня, нагло, под видом милиции, таскать по
явкам… Нет, ерунда.
– Вот и мне так кажется, – кивнул Кацуба. – И всем
прочим, кто занят этим веселым делом. Продукт исключительно отечественный. И
отнюдь не мелкая шпана. Из твоего рапорта вытекает, что это профи? Непонятно,
чьи профи?
– Уверен, – сказал Мазур. – Они вообще-то мне
показались ребятами хваткими. И скрутили мы их только оттого, что они, полное
впечатление, плохо представляли, с кем связались. Не было у них времени
поиграть в полную силу… – Он немного подумал. – Или суть вовсе в другом. Я
бы не стал очень уж категорично формулировать, но все равно кое-что прокачал по
горячим следам… Первые наметки пойдут?
– Еще бы.
– Они прекрасно провели операцию по захвату, – сказал
Мазур. – Все четко, грамотно, по высшему разряду. Но дальше все у них
пошло наперекосяк, а это наталкивает на версию: они попросту столкнулись с
чем-то, чему их не учили…
– Конкретнее, – серьезно сказал Кацуба, задумчиво
прикрыв глаза и помахивая авторучкой.
– Их не учили защищаться, такое у меня осталось
впечатление, – продолжал Мазур увереннее. – Со мной самим дело
обстоит почти так же, я на девяносто девять сотых учен нападать, я могу
защищаться, но вряд ли способен наладить грамотную оборону на серьезном
объекте… Не моя задача.
