Густое облако пыли взметнулось в воздух — это удалось сдвинуть с места первую из каменных глыб. Лало увидел, как подхваченные ветром пылинки превратились в некое подобие странных фигур, похожих на человеческие, хотя вряд ли у обычного человека нашлись бы слова для описания этих существ. Сотканные из пыли фигуры эти некоторое время повисели в воздухе над работающими людьми, потом ветер подхватил их и унес прочь. Лало так и не понял, что это: игра света и теней или же ему удалось увидеть те магические силы, что связаны с этими развалинами?
Он действительно ВИДЕЛ это?.. Или же эти образы подсказало ему внутреннее видение художника?
Первый успех окрылил работников. Острыми кирками они ловко рубили глыбы на более мелкие куски, которые можно было отнести в сторону. Вскоре под завалом показалась земля. Раздался чей-то крик, и все сгрудились возле видневшегося среди обломков проема в стене.
— Что они там нашли? — спросила Ванда подругу.
— Прямо под главным залом должна быть лестница, ведущая в подвалы, — взволнованно ответила Райан. — Дариос не раз хвастался, что знает туда дорогу… Наверное, мне не следовало бы говорить об этом… Но ему же всегда так хотелось «произвести впечатление», хотя в том совершенно не было никакой нужды…
— Что ж, возможно именно несдержанность и спасет ему жизнь, — сказала Ванда. — Скажи: если его найдут живым, как ты поступишь с Ведемиром?
Райан вспыхнула и слегка пожала плечами:
— Не знаю. Я их обоих люблю.., ну как тебе это объяснить… все дело в том, что люблю я их по-разному, понимаешь?
— Нет. — Ванда покачала головой. — Я ведь еще ни разу не была ни в кого влюблена, а уж чтобы любить сразу двоих… Может, тут как раз мне больше повезло… Ой, посмотри… — вдруг воскликнула она. — Они, кажется, откопали дверь!
Раскопки у проема в стене не прекращались ни на минуту, и, когда откатили последнюю глыбу, Лало увидел довольно гладкую каменную плиту, абсолютно целую и украшенную сложным переплетением неких символов. Он подошел поближе, желая рассмотреть знаки, но они были ему неизвестны. Но, всматриваясь в эти волнистые линии и острые углы, он чувствовал, как в душе у него зашевелились некие воспоминания. Может, он видел нечто подобное у Инаса Йорла?
Однако времени рассмотреть Знак как следует ему не хватило:
Ведемир размахнулся киркой и что было силы ударил по закрывавшей вход каменной плите.
Из-под загадочного символа брызнул ослепительный лиловый свет. Лало успел еще услышать оглушительный грохот падающих камней, пронзительные человеческие крики и угрожающий шорох осыпающейся земли. Его собственный вопль ужаса слился с воплями множества других людей, но что было дальше, он уже не видел: могучий порыв ветра подхватил его и понес прочь.
Все вокруг заволокло странной пеленой, но мысленным взором он все еще видел тот Знак, начертанный на плите и окруженный ослепительным лиловым сиянием.
* * *
— Ведемир! Ах, Ведемир!
Горестный крик рвался у Лало из горла. Он сражался с проклятой тьмой, пока беспорядочно мечущиеся руки его не наткнулись на что-то большое, мягкое и теплое. Кто-то нежно обнял его, прижал к себе, и постепенно он начал успокаиваться, дыхание стало ровнее. Ему не нужно было видеть, кто обнимал его: он и так это знал. Со вздохом, похожим на рыдание, Лало склонил голову на грудь Джиллы и вдохнул знакомый милый запах ее волос.
— Все хорошо… Я здесь, с тобой.., успокойся, любовь моя… это всего лишь сон… — Джилла гладила его по спине, словно ребенка. В окна лился прохладный воздух, и Лало догадался, что ночь еще не кончилась. Вдали слышался лай сторожевого пса, откуда-то со стороны Лабиринта донесся пронзительный крик и тотчас же смолк.
— Сон… — пробормотал он. — Великие боги! Хорошо, если так! — Бешено бьющееся сердце никак не хотело успокаиваться, в мозгу мелькали, сменяя друг друга, странные образы — загадочный символ надверной плите, лицо Ведемира, падающие откуда-то сверху обломки камней…
— Ведемир говорил, что у здания Гильдии будут производиться раскопки… — с трудом выговорил Лало. — А он не сказал, когда? Ты не слышала, Джилла?
— Я толком-то не помню… — Она даже поморщилась, так сильно вдруг пальцы Лало стиснули ее плечо. — По-моему, завтра. А что, это так важно?
— Его необходимо остановить! Если Ведемир попытается открыть дверь и нарушит затворяющее заклятье, он непременно погибнет!
— Какое затворяющее заклятье? Какую дверь? — Он почувствовал, что Джилла немного отстранилась от него, ничего не понимая. — Да ведь от здания почти ничего не осталось, Лало!
Я сама видела!
— Я тоже кое-что видел!
— Лало, о чем ты говоришь? — сердито оборвала его Джилла.
— Да, видел! Мне снился сон, и я видел, как Ведемир раскапывал заваленный вход в подвалы Гильдии, и его засыпало рухнувшей стеной!
— Ты просто беспокоишься о нем, вот в чем дело… Что ж, и я беспокоюсь. — Голос ее звучал ласково. — Мы же родители — как же нам о своем сыне не беспокоиться. Мне тоже часто снятся кошмары, в которых моим детям грозит смертельная опасность.
Но я знаю: это всего лишь сны, не более. — Джилла говорила спокойно, уверенно, но Лало решительно тряхнул головой и воскликнул:
— Джилла, перестань, пожалуйста, утешать меня, как ребенка!
Ты, видно, считаешь, что я вместе со зрением и разум утратил?
Прошу тебя, выслушай меня внимательно!
— Ну что ты, дорогой! Мое отношение к тебе ничуть не изменилось. Конечно, теперь мне приходится больше заботиться о тебе, но я…
— Если твое отношение ко мне не изменилось, значит, ты втайне всегда презирала меня! — рассердился он. — Хотя прежде, даже в самые трудные времена, ты никогда не спала в другой комнате!
— Но.., ты же был ранен! — изумилась она. — Ты нуждался в полном покое! Я считала, что тебе лучше спать одному…
— Джилла, та рана на голове давным-давно зажила! И я, между прочим, все еще твой муж.., и все еще мужчина, хотя и лишился зрения!
В наступившей тишине Лало отчетливо слышал ее взволнованное прерывистое дыхание. Он изо всех сил старался держать себя в руках. Тело Джиллы было таким знакомым… Лало знал каждый его изгиб, каждый бугорок, каждую впадинку. Это роскошное тело он знал куда лучше, чем свое собственное. Но теперь ему почему-то казалось, что рядом с ним лежит чужая женщина.
— Так вот, значит, как тебе все это представляется? — наконец прошептала Джилла. — Я не этого хотела… Но в чем-то, возможно, ты и прав: да, я боялась за детей… В последнее время я только и думала о том, как обеспечить детей. Ах, Лало! Что я могла поделать?..
Лало был рад, что она не видит в темноте, как он невольно улыбнулся: последний вопрос был точно строчка из одной непристойной песенки. Впрочем, Джилла вряд ли ее знала.
