– Если хотите сделать что-нибудь полезное, – сказала Мэг ободряюще, видя его нерешительность, – выведите на прогулку собак. Они томятся в коридоре.
– Да, я заметил, – сухо ответил он.
– Ступай, любовь моя, – поддержала Арабелла, но голос ее был очень слабым. – Дай им побегать. Они весь день взаперти. Отказываются выходить с кем-нибудь другим, но с тобой, как ты знаешь, пойдут.
Джек вопросительно оглядел лица собравшихся женщин, потом сдался:
– Ладно, вернусь через час.
Он наклонился и поцеловал влажный лоб Арабеллы, отведя с него мокрую прядь волос:
– Но помните, я буду отсутствовать не больше часа.
Она улыбнулась:
– Возвращайся поскорее.
Он вышел и свистнул собакам, которые помчались за ним вниз по лестнице. Тидмаус все еще мерил холл шагами.
– Ваша светлость?
– Сын, Тидмаус, – сказал Джек, безуспешно пытаясь скрыть свое ликование. – Красивый мальчик, и ее светлость в порядке.
– Примите мои поздравления, ваша светлость.
Обычно суровое лицо Тидмауса расплылось в улыбке:
– Могу я поздравить слуг с этим событием?
– Можешь, – ответил Джек, все еще улыбаясь. – И открой бочонок октябрьского эля, чтобы все в кухне могли выпить по этому случаю.
– Да, ваша светлость. С удовольствием, ваша светлость.
Тидмаус отвесил поклон и отправился выполнять поручение. В его важной, солидной походке появилось что-то легкое и пружинистое.
Часом позже Джек вернулся домой и застал всех слуг в возбуждении. Тидмаус сообщил ему, что доктор ушел четвертью часа раньше. Джек помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки, собаки неслись впереди и ворвались в спальню Арабеллы, принеся с собой свежесть в слишком жарко натопленную комнату.
Борис и Оскар рванулись к кровати, и Мэг едва успела их оттащить за ошейники.
– Нет, не сейчас, – сказала она. – Я отведу их на кухню.
Джек не сводил глаз с лица жены. Она полулежала, опираясь о белоснежные подушки. Лицо ее было все еще бледным, но просветленным. У груди она держала младенца.
– У него нос, как у Шарлотты, – сказала она.
Джек опустился на колени возле постели, а леди Баррет неслышными шагами направилась к двери, вытесняя из комнаты Бекки.
– Ты так не думаешь? – спросила Арабелла, дотрагиваясь кончиком пальца до названного органа и чуть приподнимая его. – Это крошечная Шарлотта.
Джек улыбнулся. Сам он этого не видел, но был готов в это поверить.
– Чарльз, – пробормотал он, прикасаясь губами к щечке младенца.
Он посмотрел на жену:
– Я люблю тебя. Не могу выразить словами, как сильно. Не представлял, что мужчина может быть так счастлив.
Арабелла погладила его щеку.
– Или женщина, – сказала она.
Чарльз, маркиз Хэвершем, зевнул.
– На него это не произвело впечатления, – сказал Джек с тихим смехом.
Он прилег рядом с женой и сыном, и рука его скользнула под спину Арабеллы, когда она в изнеможении погрузилась в сон. Впервые в жизни Джек подумал, что понимает, что такое чувство удовлетворения.
