– Я пройдусь пешком. Мы увидимся дома, госпожа супруга.
Он закрыл дверцу коляски и подал знак кучеру трогаться. В экипаже было место для него, но он вдруг почувствовал, что хочет немного побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Наступило ли время радоваться полному осуществлению своих планов мести, которые он вынашивал так долго? Или следует подумать о предстоящих вечере и ночи?
– Почему он предпочел пройтись пешком? – удивилась Мэг. – Он же промокнет.
Арабелла коротко и безрадостно рассмеялась:
– Джек Фортескью – сам себе закон. Кроме того, кажется, дождя нет. Разве ты не заметила?
Мэг не могла не согласиться:
– Верно. На его сюртуке ни капли воды, а кружевной воротник и манжеты выглядят такими же, как утром, когда он оделся. У всех остальных одежда влажная и мятая, но у герцога прическа волосок к волоску.
– Дьявол приглядывает за собой, – сказала Арабелла.
– Надеюсь, что это шутка, – проронила Мэг.
– Разумеется, – согласилась Арабелла с принужденным смехом.
С минуту Мэг не сводила с подруги испытующего взгляда. Она поддержала Арабеллу, когда та высказала намерение принять предложение герцога. Как и Арабелла, она сочла это наименьшим из зол, но, если бы заметила, что Джек активно неприятен Арабелле, она попыталась бы отговорить подругу. Она не приняла всерьез шутливое замечание Арабеллы по поводу ауры опасности и угрозы, окружавшей герцога… и попыталась отделаться от ощущения, что в нем есть что-то мрачное, потому что сама Арабелла, похоже, не говорила серьезно. Но было в герцоге нечто трудноопределимое, что порой смущало ее.
Однако Арабелла уже много лет была предоставлена сама себе и со всем справлялась, попыталась Мэг успокоить себя. Она знала, что делает. Она прекрасно понимала, что теряет, как и то, что приобретает.
– Я буду по тебе скучать, когда ты уедешь в Лондон, – сказала она, крепко пожимая руку подруги.
Арабелла сжала ее руку в ответ, но несколько просветлела лицом, а в глазах ее заплясали смешинки.
– Может быть, этого и не случится, – ответила она с таинственным видом. – Я думала об этом.
Мэг заинтересовалась:
– О чем ты думала?
– Как только я устроюсь в Лондоне и почувствую себя полноправной герцогиней, почему бы тебе не приехать ко мне и не погостить подольше? Ты ведь сетовала на то, что в Кенте не найти хорошего мужа, так не попытать ли счастья в Лондоне? Ведь твой отец ничего не будет иметь против того, чтобы ты пожила со мной?
– Нет, – задумчиво согласилась Мэг. – Уверена, что он не станет возражать. Но я не знаю, Белла. Лондонское общество – такая зацикленная на себе самой вселенная. Я не смогла к нему привыкнуть прежде и, думаю, не сумею вписаться в него теперь.
– Я и об этом подумала, – продолжала Арабелла.
Она отняла у Мэг руку и для убедительности постучала по ее ладони двумя пальцами.
– Я ведь тоже не вписалась в него в первый раз, но подумай, Мэг, мы были молоденькими девушками и не хотели подчиняться правилам, не соглашались быть как все. Но герцогиня и ее лучшая подруга не будут обязаны следовать канонам и ходить строем. Мы расшевелим это болото.
– М-м… – Мэг медленно кивнула. – Расшевелим?
– Ну, я собираюсь оставить в нем след, – заявила Арабелла. – Я хочу создать политический салон и стать очень влиятельной личностью.
Мэг смотрела на нее с благоговением и страхом. Арабелла редко терпела поражение в деле, за которое бралась с азартом.
– Думаю, это будет значить, что ты извлечешь максимум пользы из невыгодной ситуации.
– Точно. Если уж я приношу жертву на матримониальный алтарь, то должна заставить эту ситуацию работать на себя.
Мэг подняла брови при этих ее словах, но не произнесла ни слова. Они уже подъехали к дому. Кучер опустил ступеньку и помог дамам выйти из экипажа. Арабелла оправила оборки на юбке, размышляя о том, что оставить след в обществе было только одной из ее задач, а задумала она извлечь из своего брака гораздо большую пользу. Джек Фортескью, герцог Сент-Джулз, выигрышем в карты сумел проложить себе путь к состоянию Данстонов. Может быть, сестра его жертвы сможет дать герцогу почувствовать, что он отхватил горький кусок. Как он отнесется к тому, что его жена проиграет его деньги, добытые столь сомнительным путем? Это вызовет у него истечение желчи: он не привык к такому повороту событий и слишком долго заставлял обстоятельства покоряться ему.
Слуги поспешили из церкви домой, и теперь все собрались в холле, ожидая возможности поздравить невесту и жениха. Франклин не смог скрыть удивления, когда из экипажа вышли Мэг и Арабелла, а жениха не было видно, но, поскольку все в этом браке было за пределами его понимания, он только поздравил Арабеллу и проводил ее в дом.
– Его светлость идет пешком, – пояснила Арабелла.
– Совершенно верно, ваша светлость, – сказал Франклин, отвешивая низкий поклон, потому что это было вполне резонное объяснение.
Арабелла смотрела на него, изумленно моргая:
– Нет нужды называть меня так, Франклин. Леди Арабелла – такое обращение меня вполне устраивает теперь, как и всегда.
– Я подозреваю, что тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к этому титулу, – пробормотала Мэг.
– Но ведь я осталась такой же, как была, – запротестовала Арабелла.
А потом спросила себя мысленно – так ли это?
У нее было ощущение, что в ней произошли глубокие изменения, с тех пор как Джек Фортескью вошел в ее жизнь. Возможно, она просто путала некоторые вещи: относила глобальные изменения в своем образе жизни к себе лично.
Ведь самого глубоко личного изменения еще не произошло, подумала она, видя, как в дом входят Джек и все остальные. Она все еще оставалась женой только номинально. Но знала, что ненадолго. Она взяла бокал шампанского, предложенный ей Франклином, и смотрела, как Джек пробирается сквозь толпу гостей к ней, по пути прихватив бокал для себя.
– Где собаки? – спросил он. – Я был уверен, что они последуют за вами в дом.
– Они бы так и поступили, если бы им позволили. Но нынче утром они вывалялись в навозе, и пахло от них – хоть святых выноси. Поэтому один из грумов устроил им хорошую ванну. И миссис Эллиот не пускала их в дом, пока они не высохнут.
«Продолжай разговаривать как ни в чем не бывало, и все будет прекрасно. Ты ничуть не волнуешься», – убеждала она себя.
Но у Джека было другое мнение. Он осторожно чокнулся с ней и спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Как всегда, – ответила она. – А разве должно быть иначе?
– Возможно, еще нет, – ответил он, возвращая ее к прежним размышлениям.
Однако кожу ее покалывало будто иголками и кошки скребли на душе. К щекам ее прихлынула обжигающе горячая кровь, и она не могла отвести взгляда от цепких глаз Джека. Она увлажнила кончиком языка внезапно пересохшие губы. Он поднял бровь и, наклонившись, поцеловал ее в уголок рта.
