крайне предупредительно, открывал двери, заглядывал за занавески, передвигал ширмы. И когда он двинулся к лестнице, Оливер усомнился, стоит ли беспокоить и дальше его светлость.
— Вздор, милый мальчик, — отмахнулся Ратерфорд. — Мы и так слишком далеко зашли, просто глупо не завершить начатое!
Он пошел вперед, показывая дорогу Оливеру и его людям.
— Нет нужды будить слуг. Они давно дали бы знать, появись в их помещениях кто-то чужой.
— Совершенно верно, милорд, — поспешил согласиться лейтенант, едва удостаивая взглядом одну спальню за другой. Остановившись у своих покоев, лорд Ратерфорд помедлил, но все же повернул ручку и приоткрыл дверь.
— Моя спальня, — сообщил он с добродушной улыбкой. — Пожалуйста, не стесняйтесь проверять каждый угол, хотя я, вероятно, заметил бы, если…
— Господи помилуй, милорд! Не позволяйте никому здесь шастать! — раздался пронзительный вопль из-за двери. Судя по выговору, девица была из местных.
Губы Ратерфорда чуть сжались при этом неуместном вмешательстве Мередит. Опять она лезет куда ее не просят!
Лейтенант смущенно кашлянул. Его люди безуспешно пытались скрыть ухмылки.
— Что ж… огромное спасибо, милорд. Простите за беспокойство.
Он повернул назад, окинув предварительно свирепым взглядом веселившихся солдат. Лорд Ратерфорд, нимало не сконфуженный, проводил охранников до выхода и даже выразил соболезнования по поводу неудавшейся миссии, а также выразил надежду, что рано или поздно им больше посчастливится.
А тем временем Мерри освободилась от своего кокона и села на краю кровати. Полотенце вокруг бедра набухло кровью, но красные пятна, похоже, не становились шире. Она нашла сапоги под кроватью и как раз старалась их натянуть, когда на пороге возник Ратерфорд.
— Что это ты вытворяешь, черт возьми? — возмутился он, не зная, плакать или смеяться по поводу разыгранного ею представления. Но при виде открывшейся ему сцены всякое благодушие мгновенно улетучилось.
— Они ушли, — выдавила Мерри сквозь зубы, изнемогая от боли и усталости. — Угомонились на сегодня. Я должна быть в Пенденнисе через час, даже если придется ползти.
— Немедленно в кровать!
Он толкнул ее на груду сброшенных одеял и помог устроиться поудобнее.
— А теперь выслушай меня, девочка, да повнимательнее, второй раз я повторять не стану.
Мерри притихла, испуганная столь внезапной резкостью, а Дэмиен, воспользовавшись ее замешательством, намочил тряпку в тазике и принялся отчищать ее физиономию от остатков жженой пробки.
— Придя сюда и попросив о помощи, ты дала мне в руки бразды правления, — сухо продолжал он. — И эти бразды все еще находятся у меня, а пока это так, вы, мадам, станете повиноваться каждому взмаху кнута и плясать под мою дудочку.
Покорность, с которой было воспринято это безапелляционное заявление, должна была бы успокоить его светлость, но вместо этого несколько встревожила: осунувшееся лицо было белее мела, а глаза казались огромными и лихорадочно блестели.
В дверь негромко постучали, и, дождавшись приглашения, вошел Уолтер с кувшином горячей воды, свернутыми бинтами, корпией и ящиком, содержащим различные мази и бальзамы. Мередит судорожно сглотнула. Одно дело — лежать в нынешнем неприличном виде перед Дэмиеном, и совсем другое — перед денщиком. Она ожидала, что Дэмиен отпустит Уолтера, но, как выяснилось, напрасно. Уолтер сложил принесенное на маленьком прикроватном столике и расставил свечи так, чтобы свет падал на раненую. Мередит, поняв, что сейчас будет, зажмурилась от стыда. Уолтер привык врачевать увечья и займется ее ногой!
Ратерфорд распутал импровизированную повязку и обнажил рану. Кровь еще текла, но уже гораздо медленнее. Запустив руки в дыру на ее штанах, он сильно дернул и разорвал ткань от бедра до колена и повернул Мередит на бок, чтобы Уолтер мог получше осмотреть рану. Мередит боялась, что умрет от позора. Слезы хлынули из глаз. Единственным утешением оказалось то, что мужчины не обращали на нее ни малейшего внимания, то ли из деликатности, то ли действительно были заняты делом. И уж конечно, не было ни малейшей деликатности в том, с каким деловитым видом Уолтер обрабатывал кровавую царапину. И хотя Мередит знала, что он старается быть как можно более осторожным, каждое прикосновение было для нее мукой.
— Ничего страшного, полковник. Она оправится! — объявил Уолтер, выпрямляясь. — Порез длинный, но неглубокий. Кость не задета.
Мередит мгновенно распахнула глаза, забыв от облегчения обо всем. Были минуты, когда она серьезно опасалась, что останется без ноги либо истечет кровью.
— Но крови она потеряла немало, — спокойно продолжал Уолтер, словно прочитав ее мысли, смазал рану каким-то холодящим снадобьем, прикрыл марлей. — Лучше несколько дней не вставать, иначе опять откроется, — посоветовал он, обращаясь при этом к стенке, словно не был уверен, кто здесь главный. — Дайте немного настойки опия, чтобы унять боль.
Слуга ловко примотал марлю полотняным бинтом и выпрямился.
— Это все, полковник? — осведомился он, поднимая тазик с розовой водой.
— Спасибо, Уолтер, — кивнул Ратерфорд. — Займись тем делом, о котором я тебе говорил. Доброй ночи.
— Доброй ночи, сэр, мэм.
Впервые он взглянул прямо в глаза Мередит.
— Спокойной ночи, Уолтер, и благодарю, — слабо улыбнулась она. Едва заметно, но все же улыбнулась. Дверь за денщиком закрылась.
— Ну а сейчас посмотрим, как получше тебя обтереть.
Ратерфорд снял с нее чулки и бережно, чтобы не сдвинуть повязку, стянул разорванные штаны.
— Надеюсь, ты не падешь жертвой простуды, — вздохнул он, расстегивая ее рубашку. — Как-нибудь на досуге объяснишь, зачем нужно было лезть в воду с головой.
Вскоре на полу образовалась груда мокрой грязной одежды.
— Интересно, в каких еще местах у тебя найдутся образцы водной растительности? — съехидничал он, поднимая с ее груди длинную плеть водорослей.
— Похоже, мои несчастья немало забавляют вас, сэр, — с выражением оскорбленного достоинства проговорила Мередит.
— По крайней мере ты сейчас не на пути в Бодмин и к петле палача, — с неожиданной жестокостью бросил он. — Не могу припомнить, когда мне еще было так не до веселья!
Он принялся обтирать мокрой тряпкой ее измученное тело.
— Ну вот, лучшего пока не придумать, — объявил он наконец. — Конечно, неплохо бы тебе принять ванну, но это подождет до завтра.
Мерри подумала, что стоило бы упомянуть о возвращении домой, но внезапно запуталась в складках просторной ночной сорочки. Руки были насильно просунуты в рукава, которые Дэмиен затем закатал до запястий, сильная рука приподняла ее, а другая расправила подол. Он вытащил из-под нее охапку одеял, не давших постели намокнуть, и Мерри растянулась на смертном ложе Мэтью Мэллори, одетая в ночную сорочку Дэмиена. Нога пульсировала болью, а виски нестерпимо ныли. Она без возражений проглотила опий, понимая, что иначе не заснет. Когда он поцеловал ее на ночь, собираясь уйти, и нежно откинул со лба все еще влажные пряди волос, Мерри что-то прошептала. Дэмиен улыбнулся, сбросил одежду и лег рядом. Она приникла к нему и блаженно закрыла глаза: лекарство уже начало действовать. Он прижал к себе ее хрупкое тело, и ее головка покоилась на его плече, пока небо не начало светлеть. Они достигли поворотного пункта в своих отношениях, и лорд Ратерфорд твердо намеревался этим воспользоваться.
