Она сбросила свою меховую накидку, более не нужную в жарко натопленной комнате, а затем принялась рассказывать всю свою историю, не упуская ничего с того самого момента, как впервые увидела Павла Дмитриева.
Наконец она умолкла. В библиотеке повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине да порывами ветра, стучащего в окно. Потом старый князь произнес:
– Ну и что же ты намереваешься делать дальше, дорогая моя Софья Алексеевна?
Софи молча смотрела в огонь. Она правильно предположила, что дед не станет принимать решение за нее. Она – взрослая женщина и сама должна отвечать за себя… Она и Адам, мысленно поправила она себя.
– Пока я думала только о том, как добраться сюда, – честно призналась она. – Мой муж считает, что я погибла. И мне надо решить – оставить его в этом заблуждении либо сообщить правду.
– Рано или поздно он сам узнает об этом, Софи. Мы, конечно, живем достаточно уединенно, но все же не в полной отгороженности от внешнего мира. Когда сойдут снега, здесь, как обычно, начнут появляться путники.
Софья кивнула.
– Это верно, но до конца февраля об этом можно не думать. И мы спокойно поживем с нашей тайной. – Их глаза встретились. Он прекрасно понимал, какую тайну она имеет в виду, и понимал, что она ждет его разрешения, хотя по голосу это трудно было предположить.
– Я в огромном долгу перед графом Данилевским – произнес князь. – Не знаю, насколько мудро ваше решение доставить себе столь призрачное счастье, но в любом случае решение принимать вам.
– Должен ли человек отказываться от счастья, когда оно само идет к нему в руки? – Обхватив его ладонь двумя руками, Софи сосредоточенно перебирала старческие, с крупными суставами пальцы. – С тех пор как уехала отсюда, я поняла, что счастья в мире гораздо меньше, чем горя.
– Вы с Адамом можете здесь жить как муж и жена сколько угодно, – погладил старый князь по щеке внучку. – Не знал, удастся ли мне тебя когда-нибудь увидеть вновь.
– Я тоже. – Глаза ее затуманились. Она прильнула губами к его руке. – Борис тоже очень хотел тебя видеть. Могу я прислать его к тебе?
– Не стоит. Я сам его найду. – Голицын не без труда выбрался из кресла. – Куда подевалась моя палка?.. Впрочем, нет, не надо… Думаю, я и без нее обойдусь, – отмахнулся он от массивной трости. – С недавних пор я чувствую себя сильно помолодевшим. – Князь несколько напряженно, но не более чем Софи привыкла видеть, направился к двери. – А ты иди к Татьяне, ma petite. Граф совершенно прав. Тебе необходимо принять ванну. – Он усмехнулся. – Твои родители, когда бывали в Берхольском, всегда останавливались в западном крыле. Им там очень нравилось. Думаю, тебе тоже там будет хорошо.
Дед ушел, а Софья еще пару минут провела в библиотеке вдыхая знакомые домашние запахи. Она ощущала прилив бодрости; на сердце стало необыкновенно легко. Она вернулась к себе, вернулась туда, где вновь засияли широко распахнутые ворота рая.
Покружившись по комнате, она пританцовывая выпорхнула из библиотеки и побежала наверх по лестнице.
– Таня, Таня! – разнесся по всему дому ее радостный крик.
– О Господи, Софья Алексеевна, дайте же мне на вас наглядеться! – бросилась ей навстречу из спальни верная служанка. По еще не старому лицу катились слезы, но глаза сияли. Она с жаром обняла свое драгоценное сокровище. – Боже ты мой, как же вы исхудали, бедняжка!
– Ой, не ругай меня, Таня! – воскликнула Софи, смеясь и плача одновременно. Они расцеловались.
– Прежде всего я хочу ванну. Потом тебе с Анной надо будет приготовить комнаты в западном крыле. Я не буду спать в моей старой спальне.
– Хорошо, – понимающе кивнула та. – Анна уже предложила графу голубую комнату.
– Тогда я схожу к нему. Перенеси туда все его вещи, хорошо? – Подпрыгивая, она пробежала по коридору и толкнула дверь в голубую спальню. Адам наслаждался в сидячей фаянсовой ванне. Рядом гудел камин. Повернув голову на звук, он одарил бодрую посетительницу полусонным взглядом.
– Имей же хоть чуточку терпения, Софи, – дрогнувшим голосом произнес он. – Я уже забыл, когда получал такое наслаждение.
– Не очень-то лестно, – шутливо надула губки Софи. Опустившись на колени перед ванной, она поцеловала его. – Мне казалось, недавно у нас были гораздо более сладостные мгновения. – Рука ее нырнула под воду. – Ты правда спишь? – озабоченно поинтересовалась она, нахмурив брови. – Хм, так уже гораздо лучше!
– Ты же на поросенка похожа, Софи! – воскликнул Адам, обнимая се за талию. Прежде чем она сообразила, в чем дело, он притянул ее к себе и окунул в ванну. – Никаких игр, пока не вымоешься!
Софи вырвалась, разбрызгивая воду во все стороны.
– Ну посмотри, что ты наделал! Я же теперь вся мокрая! – Она принялась отряхиваться в притворном негодовании.
– Это только начало, – сообщил он, вылезая из ванны в полный рост. – Таня приготовила ванну в твоей комнате. Почему бы тебе не отправиться туда?
Софи окинула его оценивающим взором.
– А можно я тебя вытру? – Она уже протянула руку за полотенцем, но Адам опередил ее.
– Никаких игр! – Под сладострастным наблюдением он быстро вытерся Софи медленно облизывалась, высунув язычок. Адам накинул теплый халат и туго завязал пояс, а потом решительно шагнул к ней.
– Адам… Адам. – подалась она назад. – Нет!.. Что ты делаешь! взвизгнула она, уже оказавшись бесцеремонно переброшенной через широкое плечо
– Пришло время мыться. – Широко шагая, Адам вошел со своей шумной, извивающейся ношей в соседнюю спальню, где уже была Татьяна.
– Вот спасибо вам, барин! Ставьте ее сюда!
– Он меня мучает, Таня! – жалобно воскликнула Софи, почувствовав пол под ногами.
Князь Голицын сидел внизу и улыбался, слушая, как звенящий голосок и приглушенный смех внучки возвращают жизнь старому дому. Смех теперь был несколько иным, не похожим на прежний, но князь не жалел об этом. Голос всегда выдает влюбленную женщину. С этим приятным размышлением князь отправился в свой подвал, чтобы выбрать подходящую для такого торжества бутылочку-другую старого доброго вина.
По возвращении в библиотеку он обнаружил там Адама Данилевского – уже в чистом, отутюженном темно-зеленом мундире.
– Вы несколько изменились, граф, – с улыбкой заметил Голицын, направляясь к буфету, чтобы налить водочки.
– Да, благодаря стараниям Анны, – откликнулся Данилевский, принимая предложенную рюмку. – Ей удалось сотворить чудо с содержимым моей одежной сумки.
– Надеюсь, Софи тоже ожидает подобное преображение, – приветственным жестом поднял князь свою рюмку.
Адам усмехнулся, отвечая тем же.
– Я оставил ее в надежных руках Татьяны, которая грозила применить все возможные кары, если она не перестанет вести себя как перевозбужденный ребенок в день рождения.
