Но Уильям Питт и не собирался заканчивать беседу. Более того, к отчаянию Линтона, премьер неожиданно заговорил на запретную тему:
— Мадемуазель, я отлично понимаю, что вам следует вести себя очень осторожно. И также понимаю, почему это так необходимо. Но все же, смею просить вас, чтобы вы рассказали немного больше о себе.
— Мне лично очень хотелось бы открыться перед вами, милорд. Но мистер Джастин Линтон строго следит за тем, чтобы я соблюдала правила приличия и…
— Как вам не стыдно, Даниэль! — поспешно проворчал Линтон, повертываясь к Питту и открывая перед ним свою нюхательную табакерку. Тот взял щепотку табаку и произнес с легким поклоном в сторону Джастина:
— Уверяю вас, граф, что мне можно довериться.
— Я в этом не сомневаюсь, сэр, — с точно таким же поклоном ответил граф и посмотрел на Даниэль. — Можете поднять вуаль. И расскажите мистеру Питту все, что посчитаете нужным.
Девушка тотчас же встала, освободилась от тяжелой бархатной накидки, сняла также и шляпку с вуалью.
— Я чуть не задохнулась в этих пеленках, — сказала она с милой улыбкой, не забыв бросить быстрый взгляд в сторону висевшего над камином большого овального зеркала. — А теперь я с удовольствием воспользуюсь вашим любезным предложением, господин премьер-министр, и выпью чего-нибудь освежающего или, возможно, тонизирующего.
Уильям Питт, улыбнувшись в ответ, протянул руку к стоявшему на столике графину. Он никак не ожидал, что тщательно задрапированное создание женского пола окажется столь очаровательной девушкой, одетой к тому же с безупречной элегантностью.
— Могу я предложить вам бокал лимонада, мадемуазель? Или вы предпочитаете миндальный ликер?
— Я бы выпила портвейна.
— Он как раз находится в графине, который держит в руках мистер Питт, — вставил словечко граф. — Портвейн действительно замечательный!
Линтон повернулся к премьер-министру и торжественно объявил:
— Видимо, я должен сделать официальное заявление. Господин премьер-министр Англии! Разрешите представить вас, графа Чатама, леди Даниэль де Сан-Варенн.
— О, милорд, — почти пропела Даниэль, приседая в глубоком реверансе, в то время как Уильям Питт с низким поклоном подал ей руку, прося подняться.
— Очаровательная миледи! Я безмерно рад нашей встрече. Вы, конечно, дочь Луизы Рокфорд — такое поразительное сходство. Но очертания губ и носа — точь-в-точь как у старого де Сан-Варенна. Вы согласны, Линтон?
— Полностью, Питт.
Даниэль пригубила бокал с портвейном, на мгновение чуть задумалась, а затем одобрительно кивнула головой:
— Действительно, прекрасный портвейн, сэр. А теперь я расскажу мою историю, чтобы вам все до конца стало понятным.
Уильям Питт Младший вовсе не был уверен в том, что ему непременно надо в очередной раз что-то понимать до конца, но тем не менее он вновь встал, учтиво поклонившись своей гостье.
— Прошу вас, сидите, сэр! — вновь улыбнулась Питту Даниэль, на этот раз с легким кокетством. — Я буду рассказывать стоя. И время от времени стану ходить по комнате. Мне так удобнее.
И Даниэль спокойно, ничего не утаивая, поведала свою историю. Питт и Линтон следили за девушкой как зачарованные. На вопросы, которые время от времени задавал премьер, Даниэль отвечала не спеша, взвешивая каждое слово. В основном она говорила по-французски, но иногда переходила на английский: для нее, видимо, это не представляло никакого труда.
— Ну а потом, — будничным тоном закончила свою историю Даниэль, — милорд Линтон спас меня от озверевшего булочника в одном из парижских переулков. Вот и все, сэр.
— Вы очень храбрая девушка, миледи, — проговорил Уильям Питт и тяжело вздохнул. — А то, что я от вас услышал в первой части нашей беседы, предвещает недобрые события.
— Судя по всему, именно так, сэр. Если отдавать себе отчет в том, что происходит. А вот что в связи с этим можно предпринять, я советовать не берусь.
— У ваших соотечественников здесь очень много сторонников. И некоторые наши идеалисты видят в борьбе французов против феодализма поучительный пример для англичан.
— Среди них — Фоке, — задумчиво заметил Линтон.
— Да, Фоке, — утвердительно кивнул Питт. — Или, например, Берк.
— Согласна, милорд, — быстро подхватила нить разговора Даниэль. — Но одобрят ли англичане бойню во имя мести?
— Вы предвидите реки крови, Даниэль? — спросил Уильям Питт, и Линтон про себя отметил, что премьер назвал его подопечную только по имени, как будто знал ее с колыбели.
— Как я уже рассказывала, сэр, мне пришлось самой наблюдать неистовство разъяренной толпы, — напомнила Даниэль.
В этот момент Линтон, поднявшись со стула и учтиво поклонившись премьеру, произнес:
— Если у вас нет больше вопросов, мистер Чатам, Даниэль самое время поехать домой. Ей надо хорошенько выспаться. Завтра нам обоим предстоит долгое и нелегкое путешествие.
— Вы правы, — кивнул головой Питт. Он помолчал несколько секунд, покусывая свою полную нижнюю губу, затем повернулся к гостье: — Вы не желаете перед отъездом немного передохнуть после этого тяжелого разговора, Даниэль?
От внимания девушки не ускользнуло легкое замешательство премьера, и, лукаво улыбнувшись, она произнесла:
— Извините, милорд, если вы намекаете на то, что хотели бы остаться наедине с мистером Линтоном, лучше сказать мне об этом прямо.
— О, Даниэль, — вздохнул Джастин, — это было бы невежливо.
— Не понимаю, почему говорить правду обязательно означает быть невежливым, милорд? — решительно обернувшись к Питту, сказала девушка и добавила: — Вы не могли бы проводить меня в соседнюю комнату, сэр? Там бы я не только скоротала время, пока вы будете беседовать с графом, но и получила бы несказанное удовольствие от книг.
Когда мужчины остались одни, премьер наполнил оба бокала и сказал вполголоса:
— Линтон, если вам понадобится помощь, чтобы ввести Даниэль в высшие круги лондонского общества, дайте мне знать.
— Думаю, в этом случае помощь потребуется не мне, а лондонскому обществу.
Питт добродушно рассмеялся:
— Эта девушка — совершенно необычное явление. И, мне кажется, вполне заслуживает того, чтобы ее знали в наших аристократических кругах. Конечно, покровительство графа Марча не следует недооценивать, но я надеюсь, что и вы, Линтон, тоже не оставите вашу подопечную. Не так ли?
— Это мой долг, сэр, — спокойно ответил Джастин.
— Здесь понадобится все ваше искусство, мой друг, вам придется быть одновременно и мягким, и настойчивым.
— Я это знаю, Питт.
— Хорошо. Я же останусь для вас и Даниэль преданным другом.
— Благодарю, Питт.
