— До трех уколов, милорд. Идет?
Джастин, не отвечая, взял другую рапиру, опустил ее наконечником в пол и посмотрел на Даниэль. При этом он снисходительно улыбнулся.
Девушка отсалютовала ему своей рапирой и сделала первый выпад. Уже через несколько секунд у графа создалось впечатление, что он дерется с сильнейшим фехтовальщиком из всех, которых когда-либо знал. Улыбка сползла с его лица, сменившись напряженным, сосредоточенным выражением. Даниэль фехтовала не менее серьезно. Ее стройная фигурка скользила по паркету с изяществом первоклассной балерины, все выпады графа неизменно парировались. Тот перебросил рапиру в левую руку, но результат был тот же. Неожиданно кончик шпаги Даниэль уперся ему в бок.
— Один ноль в мою пользу, милорд! — с торжеством воскликнула девушка, сделав шаг назад.
— Берегитесь! — крикнул граф, и его рапира молнией блеснула в воздухе. Но и этот удар был мгновенно отбит. На долю секунды их шпаги скрестились, но Даниэль тут же отпрыгнула назад и сделала ложный выпад справа. Граф поддался на него, оставив незащищенным левый бок. Рапира девушки, скользнув по его руке, вновь достигла цели.
Линтон опустил оружие и протянул Даниэль руку:
— Мы продолжим наш поединок завтра, детка. Уверяю, вам больше не удастся застать меня врасплох!
— Вы нарочно проиграли мне, милорд? — спросила Даниэль, пожимая протянутую руку.
— Вовсе нет. Я просто не ожидал встретить в вас такого сильного противника и немного растерялся. Где вы научились так великолепно фехтовать?
— У дяди Марка.
— Это все объясняет. Марк де Сан-Варенн был известным дуэлянтом, который, если верить слухам, дрался только насмерть. Наверное, поэтому он сам стал жертвой толпы, а не погиб в поединке: один на один он не имел достойного противника.
Их летняя идиллия закончилась мягким, напоенным ароматами роз вечером в начале сентября. Следующим утром на рассвете Линтон должен был уехать в Лондон; Даниэль вместе с четой Марч намеревалась последовать за ним лишь несколько дней спустя.
— Я предпочла бы ехать с вами, милорд, — дрожащим от огорчения голосом сказала Даниэль, когда они не спеша поднимались по тропинке на вершину скалы. — Иначе придется опять трястись в этом ужасном дилижансе.
— Но вы можете проехать часть дороги верхом, — ответил граф невозмутимым тоном. — Не думаю, что дедушка и бабушка станут возражать. А через неделю мы встретимся на Бедфорд-плейс.
— Я буду скакать верхом всю дорогу, милорд, — твердо заявила Даниэль. — Вы можете себе представить, каково мне будет часами слушать болтовню моих спутников о последних модах или о том, что месье Артур — лучший парикмахер в столице?
— Болтовня — грубое слово, Даниэль. Не употребляйте его больше, пожалуйста.
— Оно считается очень вульгарным? — спросила девушка, и в ее глазах на миг вспыхнул озорной огонек.
— Очень, — угрюмо подтвердил граф.
— Вы боитесь, что я устрою скандал в городе?
Даниэль хмуро уставилась на закатывающийся за горизонт золотой шар солнца. Линтон взял девушку за плечи и развернул лицом к себе:
— Только своим очарованием вы сможете покорить Лондон. Это единственное оружие, при помощи которого вам удастся взять штурмом столицу. И я уверен, что вы будете всегда вести себя безупречно: не станете скакать верхом по Гайд-парку или ездить на извозчике по темным переулкам, не будете называть всех окружающих идиотами, даже если они этого действительно заслуживают. Тогда вас будут называть самой очаровательной женщиной Лондона, а мне, вашему мужу, будут завидовать все мужчины в городе.
Джастин медленно наклонился к Даниэль, и его губы приблизились к ее губам, зовущим, приоткрывшимся, подобно лепесткам цветка. Она больше не боялась за себя и даже, к тайному удовольствию Джастина, сама становилась все более требовательной. Даниэль почувствовала, как его руки скользят по гладкой коже ее груди, и с трудом подавила страстный стон. Прижавшись к Джастину всем телом, она крепко обняла его за шею, не отрываясь при этом от теплых губ графа и просунув кончик языка ему меж зубов.
Линтон полуобнял девушку, чуть откинув ее назад на свободную руку. Другая тем временем расстегнула спереди платье и высвободила томившиеся в тисках корсета нежные полушария груди. Даниэль слегка вздрогнула, почувствовав, как прохладный вечерний ветерок, долетевший с моря, защекотал обнажившееся тело, а сильные тонкие пальцы Линтона осторожно сжали ее соски и начали их легонько растирать. У девушки вдруг засосало и защемило глубоко под ложечкой, внизу живота словно что-то оборвалось. Еще ниже, в самом сокровенном женском месте, появилось странное, незнакомое Даниэль ощущение влажности.
Губы Джастина коснулись обнаженной груди девушки: он облизывал ее соски, слегка покусывал их. А она была уже не в силах сдержать громкого стона, выражавшего одновременно протест и жгучее, непреодолимое желание. По какой-то непонятной причине ее нижние юбки вдруг задрались вверх, обнажая икры и колени. Что-то твердое коснулось шва панталон между ее ног…
— Нет! — вскрикнула Даниэль, схватив Джастина за руку, которая уже скользила между ее обтянутыми тонким батистом бедрами, подбираясь к заветному влажному месту.
Горячая волна стыда и смущения захлестнула девушку. Линтон поднял голову, оторвавшись от ее груди, но руки из-под юбок не убрал. Более того, он продолжал попытки пальцами разорвать тонкую ткань панталон.
— В вас столько страсти, дорогая, — шептал Джастин. — Вы не можете этого отрицать…
Его взгляд, сделавшийся вдруг тяжелым и как будто усталым, заражал Даниэль чувственностью и одновременно пробуждал в ней доверие к нему.
Неожиданно Джастин нахмурился. Ему подумалось, а не слишком ли легко он поверил словам Даниэль о том, что она хорошо осведомлена о физической стороне супружеских отношений. Прислонившись спиной к скале, он обнял девушку за талию и привлек к себе, зажав ее бедра меж своих коленей.
— Скажите, Данни, вы знаете о том, что происходит между мужчиной и женщиной? Ведь знаете?
— О да! — бодро воскликнула Даниэль, почему-то смешно наморщив при этом нос. — Только я не совсем представляю, как это… как это происходит на практике. Мои познания… словом, они лишь теоретические.
— Так. Я рад услышать, что на практике вы ничего такого не пробовали. Хочу вам сказать, любовь моя, что понять до конца отношения мужчины и женщины можно только в брачной постели.
— Но ведь это не одинаково для всех, — со всей серьезностью возразила Даниэль. — Вы, к примеру, имели не одну любовницу. Не так ли? Они же не проходили практический курс отношений мужчины и женщины в брачной постели!
— Вы совершенно правы, Даниэль. Но это не ваш удел. Обещаю, что вы расстанетесь с девственностью в нашу первую брачную ночь, то есть через три недели. Тогда мы с вами станем мужем и женой и одновременно — любовником и любовницей.
