Книга Лесной бродяга, страница 167. Автор книги Габриэль Ферри

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лесной бродяга»

Cтраница 167

— Помогите отцу вырвать своего сына из когтей ужасной смерти, — произнес, в свою очередь, канадец, успевший овладеть собою, — и Бог воздаст вам за это доброе дело!

— Это, собственно, против наших условий, — заметил янки, — и так как это касается лично вас, то вы, сэр, должны дать мне в этом собственноручную расписку!

— Согласен, — отвечал англичанин, тронутый горем старого охотника. — Пусть не говорят, что я не помог отцу в его несчастье!

Лошади обоих путешественников были немедленно оседланы и навьючены, а белый мустанг был привязан к хвосту лошади Вильсона, после чего все быстро тронулись вниз по реке: часть индейцев пешком по берегу, равно как и оба всадника, прочие — в пироге.

Итак, теперь двое охотников, некогда столь беспомощные и умиравшие с голоду, собрали для освобождения Фабиана отряд, состоявший из пятнадцати хорошо вооруженных и решительных духом борцов. Разительная перемена судьбы!

Возвратимся, однако, к тому пленнику, для спасения которого предпринимаются такие усилия.

Мы оставили Фабиана де Медиана в тот момент, когда он, сцепившись в смертельной борьбе с Вздохом Ветерка, скатился вместе со своим врагом к подножию крутого холма. Молодой испанец неподвижно лежал на земле, а рядом валялся его карабин. Убедившись в том, что ружья охотников бездействуют и их нечего бояться, осаждающие бросились к Фабиану. Лежавший возле него апач уже умер. Трое только что павших индейцев были сброшены в пропасть. Что касается Фабиана, то легко было видеть, что он остался жив.

Между тем метис, ободренный этим успехом, начал подсчитывать свои потери. Из одиннадцати индейцев, которых он привел сюда, шестеро погибли; Бараха составлял седьмую жертву. Неожиданно последний из засевших у озера четверых индейцев прибежал с известием о гибели трех. Разъяренный метис приказал Кровавой Руке немедленно перенести бесчувственного пленника в лодку, стоявшую в подземном канале. Старый пират при помощи Серны и ускользнувшего от канадца индейца перенес Фабиана на руках в пирогу и здесь стал ждать возвращения сына.

В ту минуту, как последний остался один, канадец, возвратившись с вылазки, вдруг появился на платформе пирамиды на виду у пирата. Глубокая скорбь, написанная на его лице, показывала, как тяжко поразило его исчезновение Фабиана.

Не довольствуясь этим, Эль-Метисо пытался было пустить в него пулю, чтобы утолить жажду крови, которая пожирала его. Убедившись, однако, в полном бездействии своего карабина, пират бросился вдогонку за сообщниками.

— За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь! — произнес ироническим тоном старый пират, берясь за весла. — У тебя всегда двадцать планов в голове, из которых ты, однако, еще ни одного не привел в исполнение!

Как бы протестуя против обвинения отца, метис молча кивнул на Фабиана, лежавшего на дне лодки и связанного по рукам и ногам.

Кровавая Рука продолжал:

— А два других, которых ты принужден был покинуть? А оставленное нами золото? Где оно? Между тем, благодаря темноте и оружию, нам представлялась возможность овладеть разом и тем и другим!

— Выслушай меня, отец! Если я сейчас намерен оправдать свое поведение, то для того, чтобы ты перестал наконец утомлять мои уши своими упреками. В такую погоду, как эта, карабин стоит не больше ножа. Ждать конца бури — значит, ждать следующего дня, а я не имею для того времени. Что касается тех людей, то одного из них, вот этого, я сдам через три дня Черной Птице, а остальных двух не стоит и считать: в прерии безоружный охотник — человек погибший; голод и медведи освободят нас от них раньше, чем мы приедем к Красным Вилам. Насчет золота не беспокойся, нет ни малейшей опасности, чтобы оно улетело, и мы вернемся к нему еще до окончания луны. Между тем одного дня достаточно, чтобы лишить меня случая схватить Белую Голубку Бизоньего озера, которая ведь имеет крылья, чтобы улететь. Что ты на это скажешь? Отвечай скорее, и потом этот вопрос будет считаться исчерпанным!

— Что мне все голубки в мире, белые и красные! Я знаю только, что эти два охотника похитят золото, а мы, по возвращении, найдем лишь пустую яму!

Метис презрительно пожал плечами.

— Разве на золото можно выменять в пустыне пищу? — произнес он. — Разве придет на ум заботиться о богатстве, когда умираешь с голоду? Эти два безоружных бродяги так же мало ценят золото, как обглоданный волками скелет бизона. Я неоднократно встречал охотников, снабженных хорошим оружием, из которого они били без промаха. А между тем и они терпели в прериях голод. Что же эти-то сделают без ружей? В настоящую минуту они ищут наши следы и не находят, и смерть найдет их во время этих поисков! Что касается Белой Голубки, то она мне слишком дорога. Знай, что если бы мне пришлось переступить через твой труп для того, чтобы дойти до нее, — я и это сделал бы!

— О, если бы у тебя был сын, который заговорил с тобою таким языком! — вскричал старый пират, опуская глаза перед сверкающим взором метиса.

— Что еще скажешь? — спросил насмешливо последний.

Кровавая Рука не отвечал, и оба пирата продолжали молча грести. Но американцу надо было на ком-нибудь сорвать душивший его гнев.

— Куда ты закопал золото, собака? — сказал разбойник, пиная ногой Фабиана в ту минуту, когда последний наконец открыл глаза. — Ответишь ли ты, негодяй? — продолжал нетерпеливо старый пират.

— Кто ты? — спросил в свою очередь Фабиан, начинавший уже припоминать свое падение с пирамиды, но еще не вполне сознававший ужасную действительность.

— Он еще спрашивает, кто я! — воскликнул пират. — Сначала ты ответь на мой вопрос: куда ты закопал золото?

При этих словах Фабиан окончательно пришел в себя. Он искал глазами знакомые фигуры канадца и испанца, но его взгляд встречал лишь зверские лица двух разбойников и размалеванные красками физиономии апачей. Что же случилось с двумя его покровителями?

— Я никогда не слыхал о золоте, — сказал он, — так как Красный Карабин и Хосе не имели обыкновения доверять мне свои тайны. Спросите лучше у них!

— Спросить у этих разбойников? — вскричал Кровавая Рука. — Спроси у облака, которое мы видели вчера и которое больше не увидим; ответит оно тебе?

— Конечно, мертвые не говорят! — произнес Фабиан.

— Негодяи вовсе не мертвы, но не в лучшем положении. К чему им послужит свобода, раз у них нет оружия? К тому, чтобы сделаться добычей голода. К чему тебе самому послужит жизнь? К тому, чтобы сделаться добычей Черной Птицы, когти которого будут вырывать из твоего тела кусок за куском!

Презрительная улыбка скользнула при этих словах на губах Фабиана, когда он удостоверился, что оба охотника живы и свободны.

— Есть охотники, которые и безоружные способны заставить бежать перед собою пиратов прерий, хотя эти последние и кичатся, что презирают их! — сказал он, глядя бандитам прямо в лицо.

— Мы не бежим, слышишь ты, собака? — рявкнул, оскалив зубы, Кровавая Рука. — Ты видишь нахальство этого щенка, Эль-Метисо? Что касается меня, то я не знаю, что мешает мне воткнуть ему в глотку его оскорбительные слова! — закончил он, обнажая нож.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация