Книга Наследник из Калькутты, страница 218. Автор книги Роберт Штильмарк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наследник из Калькутты»

Cтраница 218

Тем временем другая яхта, с надписью «Толоса» на почерневших боках, летела к острову Чарльза. В последних числах января 1791 года корабль достиг полосы подводных рифов к северу от острова. Капитан яхты дон Бернардито Луис эль Горра имел все причины торопиться к острову: по выходе из Гибралтара яхта обогнала эскадру кораблей британского военно-морского флота, державшую курс на юг. В ближайшем из марокканских портов, Рабайте, капитан Бернардито выведал, что эскадра в составе фрегатов «Виндзор», «Адмирал Ченсфильд» и «Король Георг III» шла в африканские воды Индийского океана. На борту «Виндзора» находился правительственный чиновник мистер Бленнерд. Получив эти сведения, Бернардито приказал идти под всеми парусами, чтобы далеко опередить эскадру быстроходных боевых судов. Когда яхта достигла подводной гряды к северу от острова, эскадра отстала от них суток на пять-шесть пути.

До острова оставалось восемьдесят миль. Перед наступлением темноты яхта преодолела гряду подводных рифов и вновь полетела полным ходом. Была сильная, январская жара, но дымка испарений застилала горизонт. Лунный свет еле пробивался сквозь облачную мглу. Бернардито и Дик Милльс стояли на мостике. Моряки нетерпеливо всматривались в ночной мрак.

— Заждались наши островитянки, — сказал Бернардито своему штурману. — Черт побери! Моей синьоре Доротее и во сне небось не грезится, что ее сын сделался наследником венецианского графа! Что ты скажешь, Дик?

Дик Милльс, тоже предвкушавший счастливую встречу со своей Камиллой, сверился с курсом и указал капитану на светло-серую гряду облаков, всползавших на юге.

— Гроза будет или шторм, — сказал Бернардито. — Вероятно, балет начнется еще до рассвета! Похоже, что это будет славная джига!

Томас Бингль вышел на палубу «Толосы».

— Сынок! — подозвал его Бернардито.

Молодой человек был в испанском берете и при шпаге. Он поднялся на мостик и отвесил капитану рыцарский поклон.

— Ты один остался теперь со мною, — сказал Бернардито. — Твой брат Джордж собирается строить свою колонию на острове, если удастся его отстоять. Чарльз должен распорядиться огромным богатством. Реджинальд с Изабеллой вернутся в Голубую долину. А куда денемся мы с тобой, сынок?

— О, мы найдем себе дело на вашей новой родине, капитан. Едва ли синьор Диего Луис, командир «Трех идальго», выйдет в море сражаться за будущую французскую республику без своего помощника Маттео Вельмонтеса. И у них будет славный военный наставник, не так ли, синьор капитан?..


...У бушприта яхты Чарльз и Антони беседовали с Джорджем Бинглем.

— Счастливые люди, — рассуждал Джордж, сидя на массивном бревне утлегари, — становятся, как правило, эгоистами. Вы, синьор Карлос, стали богачом и, верно, вскоре женитесь на какой-нибудь красавице вроде Дженни Мюррей. Скажите мне откровенно: разве теперь ваши взгляды и ваша жизненная цель не изменились?

— Нет, Джордж! Философы говорят: «Человек — это сложная машина». Но случалось ли вам замечать, Джорджи, что эта машина только тогда способна ткать счастье, когда она работает не на самого себя. Человек похож на пчелу: она не выпивает весь мед, который накоплен ею и сотах. Она питает им и себя и других. Нет, моя жизненная цель не изменилась, но стала выше. Я обрел нечто гораздо более важное, чем графское наследство.

— О чем вы говорите, Чарли?

— Я обрел родину. Самым тягостным в моей прошлой жизни была моя неприкаянность в мире. Я был человеком без отечества, без национальности, даже без имени. Горько мне было спрашивать себя: «Кто я? Англичанин? Испанец? Итальянец? Где мое отечество?» Его у меня не было! Я был листком, оторванным от ветки. Любой ветер гнал меня куда хотел. Поэтому я так горячо принял к сердцу вашу мечту о Солнечном острове, Джорджи! Я хотел создать родину для бесприютных, обездоленных людей, таких же, каким был я сам. Теперь же я всем сердцем почувствовал себя итальянцем. Вы понимаете, что это счастье, Джорджи!

— Что вы намерены делать на родине, синьор?

— Она стонет, моя прекрасная страна! Великий народ задавлен, измучен. Когда его терпение истощается, он, как раненый зверь, бросается на своих мучителей и его снова усмиряют дубиной и усыпляют религией. Родина истерзана раздорами, порабощена чужеземцами, опустошена нищетой. Я отдам все свои силы освобождению и счастью Италии.

— Как же вы намерены осуществить эту цель?

— Мы с моим дядей Антони Ченни решили действовать сообща. Мое неожиданное «графство» поможет нам, сыну и брату неаполитанской рыбачки, — ведь у нас теперь будут большие средства! Будем исподволь готовить силы, оружие, тайно собирать молодежь, чтобы выгнать из отечества иноземных поработителей. И тогда, в свободной стране...

— ...возникнет Город Солнца?

— Да, возникнет, и не один.

— Но даже в «свободной Италии» останутся герцоги, тюремщики и попы! Я по-прежнему стою за Солнечный остров! Нужно, чтобы несколько сотен честных свободных людей соединились вместе и чтобы никто не смог помешать им построить справедливую жизнь.

— Сдается мне, — сказал Антони, — что бороться за народное счастье нужно все-таки со всем народом. Колония, даже самая справедливая, — это малая горстка людей, а народ — он ведь как этот океан: ни конца ему нет, ни края, сокрушает он самые твердые скалы!.. Настанет час — он сметет поработителей...

— Капитан! — раздался голос штурмана Дика Мильса. — Зарево на горизонте, прямо по курсу!


Луна, пробиваясь сквозь мглистую дымку, давала мало света, и в этом неясном освещении океан имел необыкновенный вид.

На закате солнца ветер не превышал трех баллов. После полуночи он усилился; белые гребни стали возникать на волнах, но эти волны не были похожи на обычные океанские волны, длинные и величаво-медлительные.

В эту ночь волна была мельче, и она не «катилась», а будто вставала на месте, переламывалась и проваливалась. Бернардито хмурился, глядя на этот странный танец воды.

Теперь и он различал впереди, далеко на юге, багрово-красный отблеск по всему нижнему краю туч. Отблеск то усиливался, то почти исчезал. Время уже близилось к рассвету.

Капитан вызвал наверх всю небольшую команду, приказал убавить парусов и пояснил, что где-то поблизости происходит землетрясение, вероятно, подводное.

Небо все более чернело, ветер крепчал и становился порывистым. Северо-восточный край небосвода заалел, и этот рассветный отблеск почти смешался с темным заревом на юге.

Когда команда выполнила маневр с парусами, до слуха моряков долетел отдаленный грохот, а на южной части горизонта появилась темная удлиненная полоса. Казалось, что это низкая туча или длинная гряда невысоких гор, невесть откуда взявшихся среди океана.

Бернардито вцепился в поручни мостика и стиснул зубы. Он первым понял, что темная гряда — это не туча и не горы, а исполинская волна, поднятая из океанских недр подземным толчком или взрывом. Она занимала полгоризонта. Очевидно, под огромной толщей воды на миг разверзлась пропасть провала и мгновенно сомкнулась вновь, вытолкнув устремившиеся в нее воды океана. С глухим ревом, похожим на шум сотен ниагарских водопадов, морское чудовище валило навстречу кораблю.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация