Озхар был почти впятеро старше, но ему опыт только мешал. Потому что одессит пребывал в том странном измененном состоянии психики, которое случается у мужчин при увлечении особами противоположного пола. Да, Иной тоже был в состоянии влюбиться по уши и наломать в результате дров, будто обычный человек, невзирая на любой опыт. Хотя, с другой стороны, представить себе влюбленного и делающего глупости Лайка Швед все же не мог. Но Озхар — не Лайк, Озхар моложе и не достиг еще того редкого сплава мудрости и цинизма, который не позволяет более влюбляться без памяти. Со временем душа черствеет, и чем дальше, тем сильнее. Старые маги — одиночки, ни единого исключения. У них случаются и короткие романы, даже с людьми, и давние альянсы, как у Гесера с Ольгой, к примеру. Но это не семья и не любовь. Это лишь глухая тоска по собственной молодости и по собственной неопытности.
Либо знания, либо способность влюбляться. Соединить это в себе невозможно, что бы там ни пели идеалисты-Светлые.
Швед пытался изложить свои соображения Озхару, но получалось настолько неубедительно и неуклюже, что вскоре Швед оставил попытки. Озхар молчал.
Одессита, толком не успевшего стать киевлянином, в свою очередь, терзало другое. Его женщину — Тамару, — которая доверилась ему и вроде бы отвечала взаимностью на нечто, рождающееся в душе, попросту украли. Что должен делать в таком случае мужчина? Да землю рыть копытом, горы перевернуть, а отыскать похитителей и вырвать избранницу из их лап! А что на деле? Несколько неохотно процеженных Лайком фраз, спешное перемещение в Москву и сводящее с ума ожидание. Озхар с большой радостью бросил бы все, не пожалел бы разрядить пару резервных артефактов на портал до Питера и ринулся бы искать Тамару. Но…
Вот именно — но. Портал до Питера — это пропасть энергии. Это воздействие второго уровня. Разумеется, несанкционированное. А значит претензии со стороны Светлых. А значит — гнев Лайка, да и Завулона тоже, на чьей территории это произойдет. И вот сидит влюбленный Озхар сиднем и пальцем без разрешения старших пошевелить боится… Так смеет ли он назвать свое чувство любовью? Имеет ли право называть себя мужчиной, а не трусом?
Хотелось выть и колотить кулаками в стены, чтобы в кровь, чтобы боль отогнала отчаяние. И надеяться, что в мудреные планы Лайка и прочих суперов входит розыск и освобождение Тамары. Но опыт, опыт, которого у Озхара было впятеро больше, чем у простофили Шведа, подсказывал ему обратное. Надеяться на старших магов — бессмысленно. Их цели неочевидны, а средства порою неоправданно жестоки. Но именно по их сценариям чаще всего разворачиваются события в жизни, потому что сценарии пишут они, апологеты интеллекта и выхолощенных чувств. Те, кто за сотни лет разучился любить.
Неужели реальность настолько жестока?
Додумать Озхар не успел — дверь рывком отворилась, и вошел Лайк. Вид у него был собранный и целеустремленный.
Озхар тут же вскочил.
— Лайк! Позволь мне лететь в Питер! — взмолился он
— Успеется, — буркнул Лайк. Вторым в комнату вошел Завулон — как обычно, в темном костюме и штиблетах, в серой рубашке под пиджаком. Руки он держал в карманах брюк и был очень похож на прогуливающегося по бульвару денди, не хватало только хризантемы в петлице
— Лайк, я должен найти Тамару! Пойми ты, наконец!
— Найдешь, — отрезал Лайк и застыл посреди комнаты, словно бы прислушиваясь к чему-то.
— Хило, — сказал вдруг Завулон. — С такой защитой против Ямайца им и пяти секунд не продержаться…
— Угу. — Лайк принялся рыться в карманах жилетки. — Сейчас, соорудим им что-нибудь эдакое… вуду-непроницаемое…
Минут десять он трудился над магическими щитами Озхара и Шведа, вплетая туда странные незнакомые заклятья и завязывая их на пару диковинных амулетов, которые Озхару и Шведу пришлось прицепить под одежду. Завулон критически взирал на это, но молчал и не вмешивался.
— Ну, как? — наконец справился Лайк, оборачиваясь.
Шеф москвичей быстро прощупал обоих южан, и снова так, что ни один толком ничего не почувствовал.
— По-моему, сгодится, — резюмировал он. — В конце концов, им же не блокаду там высиживать? Если быстро не справятся, хоть десять защит ставь все без толку.
Из слов Завулона следовало, что в Питер опять командируется украинский десант, на этот раз в урезанном составе. Кроме присутствующих где-то в Москве находился Ираклий — Лайк упоминал, что намерен взять его в команду тоже.
— Значит, слушайте, соколы мои, — соизволил хоть что-нибудь объяснить Шереметьев. — Отправляетесь вы нынче — какая неожиданность! — в Питер. Миссия у вас будет простая и немерено героическая. Поедете вдвоем. Точнее, втроем, Шагрон вас отвезет, но где-нибудь на окраине высадит, а сам вернется в Москву. Дальше двинетесь своим ходом. Задачей вашей будет… будет… — Лайк замялся, явно импровизируя. — Да хоть бы и отыскать Тамару!
— Давно бы так! — Озхар вскочил.
— Сядь, я еще не закончил, — одернул его Лайк, и одессит поспешно присел на краешек кресла. — В домик тот наведайтесь на набережной Фонтанки. Думаю, не повредит.
— А когда найдем — что? Линять по-быстрому или… — нетерпеливо принялся уточнять Озхар.
— Не спеши, торопыга, — хмыкнул Лайк. — Найти-то вы ее скорее всего найдете. Да только слинять вам вряд ли дадут. Ямаец наш залетный — между прочим, папаша твоей Тамары — так просто дочурку не отпустит. Да она и сама не захочет, покуда Питер ей в душу вцепился. Так что, братцы, молотить и колбасить вас будет крепко. Будьте готовы. А в нужный момент вступит тяжелая артиллерия. Вы поймете.
Лайк глубоко вздохнул и по очереди поглядел на своих подчиненных:
— Ясно вам?
— Нет, — честно признался Швед. — Но зато понятно. Развоплотить нас, надеюсь, не успеют?
— Не успеют. Вы мне еще пригодитесь.
— Поехали, Швед. — Озхар снова встал. — Где Шагрон? Внизу?
— Внизу. — Лайк неожиданно поскучнел и по-стариковски сгорбился, словно на плечи ему неподъемным грузом легли сотни прожитых лет.
Озхар уже сделал пару шагов к выходу, когда Лайк его окликнул:
— Постой…
Подошел, заглянул в глаза:
— Дело опасное Озхар. Но вы справитесь, я верю. На смерть я никогда бы вас не послал.
Одессит только кивнул. Швед что-то неразборчиво пробубнил под нос — в меру недовольно, но не настолько, чтобы это выглядело как нарушение дисциплины или субординации.
— Удачи.
Озхар снова кивнул.
— Ну… ступайте.
Завулон не счел нужным что-либо добавить.
В лифте Озхар пристально глядел в зеркало — сам себе в глаза. Швед нервно барабанил по пластику отросшими ногтями. Ведьма с грустным разрезом глаз и молодой вампир на входе провели их восхищенными взглядами — местный персонал явно знал об операции больше, чем украинским легионерам соизволили сообщить.
