Я не могу сказать, что чувствую себя как рыба в воде в любом обществе, но знаю, как общаться с клиентами, выступать на презентации, назначать встречи и вести разговор на общепринятые темы. Мне это почти не составляет труда, хотя кое-какие усилия мне все же приходится затрачивать, но вряд ли люди считают меня чуждающейся общества, иногда принимая мое молчание скорее за сдержанность, нежели неловкость. Если приводить аналогии, то я осталась девочкой, которая сидит впереди класса, готовая ответить на любой вопрос учителя. И только одно но. Как-то незаметно для себя в течение жизни я подзабыла большую часть ответов.
Вопросы Дэна не заставляли меня ломать голову в поисках ответов, к тому же он всегда был готов прийти мне на помощь, как будто поддерживал под руку, не давая упасть на тротуар, споткнись я во время ходьбы. Разговаривать с ним было легко и приятно. Он много говорил о себе, рассказывал смешные истории из школьных времен или о бурных студенческих вечеринках. Я не могла поделиться с ним подобными историями, однако любила слушать такие рассказы из жизни других людей. Возможно, кое-кто и завидовал бы тому, что был лишен всего этого, но не я. Я могла слушать такие истории спокойно, как сказку про принцессу со счастливым концом, зная, что в жизни такие концы маловероятны, а то и невозможны.
Кому доводилось бывать в обществе человека, который от восхищения чуть ли не заглядывает ему в рот, тому известно пьянящее чувство, которое при этом охватывает. Глаза Дэна не отрывались от моих губ. Он слушал меня, заставлял говорить, вытягивая из меня ответы, которые удивляли меня своей честностью. Я рассказала ему о том, где живу, где работаю, о моем любимом телевизионном шоу и пристрастии к шоколаду, за исключением горячих сливочных помадок.
Я рассказала ему про себя только потому, что он слушал. Неужели мне так недоставало мужского восхищения, что его хорошие манеры казались чем-то из ряда вон выходящим? Нет. Дело было исключительно в Дэне и в том, что он слушал меня, чтобы узнать обо мне, узнать меня, без разглагольствований о себе, любимом.
Я что-то говорила, когда он неожиданно наклонился и поцеловал меня. Его прикосновение ошеломило – я не ждала поцелуя. Губы Дэна были мягкие и теплые. Я почувствовала соль от попкорна. Он поднял руку к моему лицу, и я почувствовала его сильные пальцы на своей щеке.
Я не могла ответить на его поцелуй, потому что поцелуй – это всегда что-то более интимное, личное, чем позволить овладеть своим телом. Я отстранилась, прерывая поцелуй и так и не закончив предложения.
– Нет? – спросил он, согревая мне своим дыханием ухо.
– Нет.
Он опустил руку и стал ласкать мою грудь.
– А так?
Я взглянула ему в глаза:
– Да.
Тень промелькнула в его глазах, взгляд стал напряженным. Рука поднялась выше, легла мне на шею. Пальцы стали перебирать мои волосы. Он слегка за них потянул, запрокидывая мою голову, обнажая шею.
– И это, – сказал он, прижимаясь губами к местечку, где неровно бился пульс.
Его губы слегка царапнули мне кожу, и я прерывисто выдохнула:
– Да.
Он опустился ниже, к выступающей ключице, сильнее потянул меня за волосы, и я снова выдохнула от наслаждения-боли. Он посасывал мою кожу, прихватив ее зубами, его язык очерчивал окружности. Он нашел мою грудь другой рукой и стал теребить сосок подушечкой большого пальца, пока тот не затвердел. После этого Дэн опустил руку мне между ног.
– И вот это.
– Да, – выдохнула я.
– Встань.
Я встала.
– Сними одежду.
Я подняла руки к блузке и стала расстегивать пуговицы слегка дрожащими пальцами. Порой страх и безумное желание трудноотличимы. Я распахнула блузку, позволяя ей упасть на пол, при этом проделав все совсем иначе, чем если бы была одна.
Я хотела видеть, как его глаза разгораются от желания, слышать свист воздуха сквозь сжатые зубы, когда я предстану перед ним полуобнаженной. Дэн не спускал с меня глаз, но выражение его лица было непроницаемым. Я вспыхнула, чувствуя, как на моей шее проступает румянец, ползет вверх, быстро заливая щеки. Мне тут же захотелось приложить руки к лицу, чтобы охладить горящие щеки. Вместо этого я расстегнула пуговицу и спустила молнию юбки. В тишине комнаты шорох упавшей юбки прозвучал особенно громко.
На мне было тонкое черное белье из кружев и атласа. Лифчик щедро выставлял напоказ мои груди, прижимая их друг к другу, создавая почти сплошное декольте из кремовой кожи. Трусики низко сидели на бедрах и, наоборот, высоко соединяясь сзади, оставляли открытой выпуклость ягодиц. Черный атлас казался еще чернее на фоне моей бледной, почти не знающей солнца кожи.
Я стояла перед Дэном, стараясь не дрожать, хотя от переполнявшего меня желания у меня слегка дрожали пальцы и подкашивались ноги. Я не в первый раз стояла так перед мужчиной, позволяя смотреть на мое тело, оценивать его, восхищаться или видеть недостаточную округлость, выдающиеся тазовые косточки и не идеальную грудь. Я демонстрировала свое тело тем мужчинам как одежду, как некий инструмент, который будет использоваться.
Стоя перед Дэном, я чувствовала себя не просто грудью, бедрами и ногами. Он смотрел на мое тело, зная мое имя, зная, как я пью чай, как смеюсь, и это знание – то, что я позволила ему о себе узнать и чего никогда и никому не сообщала прежде, – как бы дополняло мою наготу.
– Все остальное тоже сними, – сказал он чуть охрипшим голосом, выдающим его желание, и это придало мне смелости.
Я знала, что женская нагота могла лишить мужчину мозгов. Одна женщина почти ничем не отличима от другой, и вместе с тем, со сколькими бы мужчинами я ни встречалась, все они смотрели на меня так, словно впервые видели обнаженную женщину. Эта власть неотделима от наших тел, и мужчины перед ней бессильны. Все эти изгибы, округлости и скрытые места они жаждут исследовать снова и снова. Женское тело не только служит наслаждением, но и воплощает в себе загадку жизни.
Я завела руки назад, чтобы расстегнуть застежку бюстгальтера. Движение заставило мою грудь выдаться вперед. Я смотрела, как Дэн следит за тем, как я спускаю бретельки с плеч, как падают чашечки, открывая мою грудь полностью.
Он откинулся на спинку дивана, его член отчетливо выпирал под брюками цвета хаки. Не только на моем лице рдел румянец – он также окрасил его щеки. Продолжая смотреть на меня, Дэн облизнул губы.
– Трусики.
Я засунула большие пальцы за кружево и стала медленно спускать трусики, получая удовольствие от того, с каким выражением лица следит за мной Дэн. Заведя руки назад и повернувшись к нему боком, я стянула их с ягодиц и позволила упасть на пол. Переступив через них, я наконец встала перед ним полностью обнаженной.
– Черт возьми, – пробормотал он и провел рукой по волосам. – Повернись.
Я так и сделала.
– Дотронься до себя.
