По Марси нельзя было сказать, что она разочарована. Скорее заинтригована.
– Хмм.
Я мягко и мило ей улыбнулась, оставив ее одну размышлять о том, что представляет собой моя загадочная сексуальная жизнь.
Это факт: люди совсем неразборчивы в том, с кем им переспать, но кто в этом признается? Внешность, ум, чувство юмора, состояние, власть – это есть далеко не у всех. Мало даже таких, кто обладал хотя бы парой этих качеств. Но это правда. Некрасивые, толстые, глупые люди тоже трахаются – просто пресса предпочитает писать о любовниках-кинозвездах, а не обывателях. Мужчин не обязательно зомбировать видом своих сисек, чтобы дать им понять, что вы тоже не прочь. Даже зажатых девиц, вроде тех же училок и библиотекарш, хоть разок да тискают, прижав их к кирпичной стене, оставляющей кровавые царапины на их спинах со спущенными до щиколоток трусами.
Знаю по собственному опыту – сама была такой три года назад. Правда, с тех пор я не искала таких встреч. Да и в «Сладкий рай» зашла лишь потому, что мне невыносимо захотелось шоколада. Хотя тогда спрашивается: почему я с ним пошла, когда он меня позвал? Почему спросила, не проводит ли он меня до дома, и жутко расстроилась, когда он оставил меня на пороге и ушел, махнув на прощание рукой?
То, что я никого в тот день не искала, только усиливало мою агонию. Если бы мы встретились в баре, а не в кондитерской, если бы у меня волосы были распущены по плечам, блузка расстегнута, стал бы он напрашиваться ко мне в гости? Овладел бы мною? Поцеловал бы на веранде, обхватив мою талию руками и крепко прижимая меня к себе?
Теперь я этого никогда не узнаю.
Он присутствовал в моих мыслях день, второй, физическое желание, которое он возбудил во мне, все росло и росло, и я ничего не могла с этим поделать. Я думала о нем, когда бодрствовала, а ночью он проникал в мои сны, от которых я просыпалась в поту на скомканной простыне.
Я раз за разом вглядывалась в отражение своего лица в зеркале, пытаясь понять, что он прочел в нем в тот день, что побудило его пригласить меня в паб, но не в постель. Может, я допустила ошибку? Что-то не то сказала, обнаружила какой-то недостаток, слишком громко смеялась в ответ на его юмор или недостаточно быстро реагировала?
Я знала, что начинаю зацикливаться. Мысленно представляла то, что произошло, поворачивала то так, то этак, пытаясь рассмотреть все под разным углом зрения. Анализировала, думала, оценивала. И не могла забыть его запах, когда он наклонился ко мне и прошептал на ухо: «Как насчет лакричной конфетки?» Не могла забыть тепло его руки на моей, когда он отметил комплиментом то, как я расправилась с тем первым стаканчиком виски.
Я не могла выкинуть из головы то, как вспыхивали его сине-зеленые глаза, маленькую ямочку на его подбородке, крошечные веснушки на переносице и на лбу, его тягучий, как мед, голос и смех, заставлявшие меня желать прижаться к нему и потереться о него, как кошке, мурлыча при этом.
В последний раз, когда я знакомилась с мужчиной в баре и позволяла ему проводить себя до дома, он блеванул на мою юбку и оросил мое лицо слезами, от которых шел запах пива. Затем он прошелся по мне словесным поносом и потребовал, чтобы я вернула ему деньги за напитки, которые он мне купил. Нечто подобное со мной уже случалось. Парни, которые не ладили со своими пенисами, мужчины постарше, считавшие, что двух секунд поглаживания в качестве прелюдии достаточно, симпатичные на лицо ребята, превращавшиеся в недоделанных грубиянов, как только дверь за ними закрывалась.
Самым лучшим вариантом стало воздержание – своеобразный вызов, который я бросила себе и который постепенно превратился в привычку. До встречи с ним в «Сладком рае» у меня не было мужчин три года, два месяца, неделя и три дня. И вот тогда мне не стало покоя от мыслей об этом незнакомце, чьего имени я даже не знала, и желания секса. Каждый встреченный на улице мужчина мог поймать мой взгляд, и мое влагалище сжималось, словно пальцы, обхватывающие бутон. Соски чесались от постоянного трения с лифчиком. Трусики бесконечно натирали клитор, вызывая желание гладить эту маленькую пимпочку снова и снова, и не важно, когда и где я находилась.
Я сгорала от желания.
В моих встречах с мужчинами никакой любовью не пахло. Их цель была либо заполнить пустоту внутри, либо развеять хандру, если я – пусть даже такое случалось редко – не могла справиться с ней сама. Я шлялась по барам, вечеринкам, паркам в поисках мужчин, которые могли составить мне компанию на несколько часов и помочь от всего отключиться. Секс стал выбором, который я сделала, чтобы облегчить боль внутри. Я знала, почему так жила. Знала, почему внешне выглядела как училка, а поступала как шлюха.
До недавнего времени это не имело значения. Я встречалась с мужчинами, которые могли меня рассмешить, заставляли вздыхать, и лишь единицы доводили меня до оргазма. До недавнего времени на моем пути еще не встречался мужчина, мысли о котором не покидали бы меня ни на секунду.
Я пребывала в таком состоянии две недели, но на моей концентрации оно не сказалось, правда скорее в силу привычки, а не благодаря сознательному волевому усилию. Работа не страдала лишь потому, что я всегда ладила с цифрами. Зато страдало все остальное. Я забыла отправить счета по почте, взять одежду из чистки, забыла ставить будильник.
Весенние дни все еще быстро сменялись ночами, иногда уже становилось темно, когда я возвращалась домой с работы в автобусе. Я сидела скрестив ноги на своем привычном месте в конце салона, кейс и аккуратно сложенное пальто лежали на моих коленях. Я смотрела в окно и представляла его лицо, воскрешая в памяти запах его дыхания. Автобус шумел, и, пользуясь этим, я стала себя возбуждать.
Сначала, в унисон глухим ударам колес об асфальт, возникло слабое напряжение в мышцах таза. Моя киска набухла. Клитор превратился в маленький твердый узелок, раздразненный узкой полоской мягких трусиков. Бедра, скрытые пальто и кейсом, сотрясались на пластиковом сиденье. Никто, глядя на меня в эту минуту, на мои чинно сложенные на коленях руки, не догадался бы о том, чем я занимаюсь.
Серебристые полоски света уличных фонарей стремительно перемещались с моих колен по телу, оставляя позади себя темноту, через минуту озарявшуюся новой полоской света. Я стала синхронизировать свои движения с лучами света.
В животе возникло приятное напряжение. Я задерживала дыхание, со свистом выдыхая воздух через полураскрытые губы, когда начинали гореть легкие. Я смотрела в окно, но ничего не видела за ним, кроме возникающего и пропадающего в стекле отражения своего лица, и представляла, что он смотрит на меня.
Я впилась пальцами в кожаный кейс на коленях. Мои ступни двигались вверх-вниз, вверх-вниз, прижимая бедра друг к другу, слегка, но методично натирая клитор. Мне ужасно хотелось себя коснуться, круговыми движениями пальцев погладить твердый бутончик, засунуть пальцы внутрь и ласкать себя, пока ехал автобус, но я удержалась. Я двигала ногами и сжимала бедра и с каждым новым фонарем была все ближе к оргазму.
Мое тело, вынужденное сидеть ровно, дрожало от желания извиваться. Я никогда прежде этим не занималась – этот скрытый от посторонних глаз танец, приближавший меня к экстазу. До этого я мастурбировала дома одна, в ванной или в постели, и тогда все мои действия были направлены только на одно – избавиться от сексуального напряжения. Здесь, сейчас я занималась этим почти против воли. Мысли о нем, покачивания автобуса, мое сексуальное воздержание – все это и привело к тому, что мое тело горело огнем, который мог потушить только оргазм.
