– Ты до сих пор влажная. Скажи мне, что причина этого во мне.
– Причина в тебе, – послушно повторила я.
– Скажи: «Дэн, я мокрая из-за тебя».
Я слегка усмехнулась, глазами указывая на льющуюся воду, но сказала:
– Дэн, я мокрая из-за тебя.
Он сильнее надавил пальцами, продолжая совершать круговые движения, резко толкая себя глубже в мой кулак.
– Скажи: «Дэн, я люблю, когда меня трахаешь ты».
– Дэн… – Его имя вырвалось стоном, когда он еще приблизил меня к оргазму. – Я…
– Люблю, когда ты меня трахаешь, – повторил он охрипшим голосом.
– Я люблю, когда ты меня трахаешь. – Я содрогнулась всем телом.
– Скажи, что ты сейчас кончишь.
– Да, – выдохнула я. – Черт, да! Сейчас я кончу.
И тут наступил оргазм. Взрыв удовольствия, чуть менее мощный, чем когда мы испытали его втроем, но от этого ничуть не менее приятный. Мои пальцы сильнее сжали его член, и я повернула запястье, усиливая давление.
Дэн издал проклятие и оперся рукой о стену, подаваясь навстречу мне. Он опустил голову, и вода забарабанила по его шее, разметав волосы на голове, собираясь в ручей, сбегающий по позвоночнику и между ягодиц. Я гладила его сильнее, быстрее. С хриплым звуком он ударился в меня, и на короткий миг я почувствовала горьковатый запах его спермы, после чего ее смыла вода.
Дэн содрогнулся.
– Думаю, мне лучше сесть.
Встревожившись, я тут же включила холодную воду.
– Ты в порядке?
Он рассмеялся:
– Черт, Элли, ты бесподобна.
Я не ощущала себя бесподобной. Я чувствовала… опустошение. Мне тоже захотелось сесть, но для этого в душевой не было места. Выключив воду, я сняла с вешалки два последних полотенца. Одно протянула Дэну, а другим обернулась сама, прежде чем выйти из ванной.
– Аккуратнее, – предупредила я его. – Согласно данным национального совета по безопасности, восемьдесят процентов всех домашних несчастных случаев происходит в ванной.
Дэн вышел из кабинки, опустил крышку унитаза и сел на него.
– Не подашь мне воды? – попросил он, вытирая волосы.
– Без проблем.
– Спасибо.
Я убрала бумажную крышку с одного из стаканчиков, наполнила его водой, подала ему и налила себе. Вода сразу освежила мне горло.
Дэн выпил воду, поставил пустой стакан на раковину, встал и обтер себя полотенцем. Бросив полотенце на пол, откинул крышку унитаза и стал мочиться прямо при мне.
Я тут же выскочила из ванной комнаты с горящими щеками и сильно бьющимся сердцем. Я сама не понимала причины своего смущения. Чего смущаться, раз я только что сама помогла ему кончить? Если только потому, что он чувствовал себя вполне комфортно в моем присутствии, раз стал совершать столь интимный акт, и это что-то во мне всколыхнуло. Наверное, это было глупо, но я не стала подавлять в себе это чувство. У каждого есть слабые места. У кого-то их несколько. У меня их много.
Дэн вышел из ванной, встал у меня за спиной и обхватил руками. Я уже, кажется, начала привыкать к этому, потому что не вырывалась, хотя и немного напряглась. Он поцеловал меня в лопатку.
– Скажи мне, что конкретно тебе не нравится, когда тебя обнимают?
Я покачала головой и со смехом – чтобы не обидеть – выскользнула из его рук и стала собирать свою одежду.
– Кто сказал, что мне это не нравится?
– Ты.
– Я ничего подобного не говорила, – возразила я, подбирая юбку, трусики, бюстгальтер, блузку. Все нашлось.
– Твое тело говорит за тебя.
Дэн не спешил ни одеться, ни уйти. Сев на кровать, он оперся на локти, как будто совершенно забыв о своей наготе. Я уже надела трусики и застегивала лифчик.
– Кто-то любит тактильные прикосновения больше, кто-то меньше.
Он следил за тем, как я натягиваю юбку.
– И ты думаешь, что принадлежишь к последним.
Я пожала плечами, выказывая надуманную безучастность к предмету разговора, вдела руки в рукава и застегнула блузку. Дэн встал и снова остановился за моей спиной, положил руки мне на плечи. Я взглянула в зеркало. Сейчас там отражались только двое, в отличие от недавнего триумвирата. Наши глаза встретились в зеркале. Он провел ладонями по моим рукам до локтей, затем снова положил их мне на плечи.
– Ты напрягаешься, когда я тебя так касаюсь.
– Да? – Старый трюк – отвечать вопросом на вопрос, чтобы избежать ответа.
Он кивнул, вглядываясь в отражение моих глаз в зеркале.
– Да.
Я снова чуть пожала плечами. Дэн привлек меня к себе, примостил подбородок в изгибе моего плеча и шеи.
– Когда я держал тебя точно так же, когда мы были на постели, ты не напрягалась.
Я молчала. Удерживая мой взгляд еще несколько секунд, он со вздохом разжал руки. Я закончила застегивать блузку, заправила ее за пояс юбки, подняла молнию и застегнула пуговицу. Взяла сумку, достала оттуда расческу и провела ею по спутанным влажным волосам.
Дэн молча и быстро оделся. Между нами вдруг возникла какая-то напряженность, которой прежде не было. Мне она не понравилась, хотя я и понимала, что возникла по моей вине. Я догадывалась, что он что-то от меня хочет, но не знала, как могу ему в этом помочь. Я почувствовала раздражение оттого, что он не довольствуется тем, что уже есть. Что ему нужно от меня больше.
Я с силой провела расческой по волосам, выдергивая спутавшиеся волосы, и на моих глазах тут же проступили слезы. Зубья расчески зацепились за какой-то особенно спутавшийся узелок, и я прошипела проклятье, не сумев его преодолеть.
Все так же молча Дэн взял у меня расческу и поднял волосы. Я стояла, не в состоянии пошевелить ни руками, ни ногами, пока он расчесывал волосы прядь за прядью. Он был терпелив и осторожен, не прибегая к силе, стараясь не выдергивать мне волосы. Когда зубья свободно заскользили по волосам от корней до кончиков, он вернул мне расческу.
– Буду ждать в машине, – сказал он и вышел.
Я стояла и смотрела в зеркало, в котором сначала отражалось трое, затем двое и, наконец, я одна.
Глава 11
Я не видела и не разговаривала с Гевином после той ночи, когда его мать кидалась книгами. Каждый вечер, возвращаясь с работы домой, я смотрела на их дом, а внутри чутко прислушивалась к доносящимся оттуда звукам, но у них было тихо. Иногда я видела его мать по утрам, но она не делала попытки со мной заговорить, кидая на меня выразительный взгляд. На нашей улице появилась новая машина, принадлежащая малопривлекательному для меня Дэннису. Судя по всему, он переехал к ним, но сняло или, наоборот, увеличило его присутствие напряжение между Гевином и матерью, я сказать не могла. Я несколько раз подумывала, не зайти ли к ним или позвонить Гевину и пригласить его помочь мне закончить ремонт в столовой, но каждый раз отбрасывала эту мысль: я не слишком сильна в том, чтобы разбираться со сложными ситуациями. Было легче ничего не делать, не думать о смутном беспокойстве, которое охватило меня в ту ночь, когда я увидела порезы на его руке. Проще было выкинуть все это из головы.
