Куттс понял, что он что-то задумал: недаром так нетерпелив его тон, таким бешенством блестят глаза. Неукротимый младший брат Джонни Карра одержим желанием вершить месть.
Нужно немедленно уведомить обо всем Джонни.
Роксана приняла Куттса, но, озабоченная приготовлениями к отъезду детей, выслушала его спокойные и веские объяснения исключительно из вежливости. Под конец она спросила:
— Скажите честно, мистер Куттс, можете ли вы заверить меня, что дело Карров будет выиграно?
Его колебания оказалось вполне достаточным, чтобы она все поняла.
— Все ясно, — мягко заключила Роксана. — А вот я могу добиться, чтобы Аргайлл подписал документ, по которому их титулы и поместья будут возвращены. Мои адвокаты уже заверили меня, что если комиссар подпишет подобный контракт, он будет действителен в любом шотландском суде. Передайте это Робби.
— Он не захочет ничего слышать, поскольку противится вашему решению, миледи. Боюсь даже подумать, как он воспримет ваше согласие на подобного рода контракт с Аргайллом. Даже раненный, он не способен на какой-нибудь опрометчивый шаг.
Роксана зажала рот ладонью и с ужасом посмотрела на адвоката.
— Он ранен? Тяжело? Скажите… скажите правду.
Ее трясло от страха. Джейми умер от гангрены, когда был ранен на поле боя.
— Мушкетная пуля в руке, миледи. Похоже, он выздоравливает… на свой лад, конечно.
— Он лежит в постели? — допытывалась она. — Доктор был? Робби должен лежать, иначе рана воспалится!
— Доктор, разумеется, осмотрел его, но он отказывается лежать в постели. Вы же знаете, миледи, как он упрям!
— Скажите ему, что он должен лежать, — приказала она. — Нужно каждый день менять повязки и хорошо питаться: бульоны и мясо. Для выздоровления также необходим крепкий сон. Передайте, что я настаиваю! — Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. — Как он выглядит? Лихорадка есть?
Вряд ли она успокоится, когда узнает, что в последнюю их встречу Робби был вооружен до зубов, подумал адвокат, поэтому выбрал менее жестокий ответ:
— Графа, похоже, не слишком беспокоит рана, миледи.
— Слава Богу! — выдохнула она. — Привезите ему мои молитвы.
И, немного поколебавшись, добавила:
— И мою любовь.
— Да, миледи. Постараюсь донести до него ваше сочувствие и ваш привет.
— Скажите ему также, — продолжала она, нерешительно улыбаясь, — что мы снова увидимся, когда он и Джонни вернутся в Голдихаус.
Куттс воздержался от упоминания о том, что они могут увидеться немного раньше. Ему не давали разрешения говорить на подобные темы.
— Я скажу все, мэм, — пообещал он, вставая со стула и кланяясь.
— И еще одно! — выпалила она, в порыве чувств забыв об осторожности. — Скажите, что я не забыла «Балладу о Мюирленде Уилли».
Менее часа спустя, после поспешных сборов, Роксана доставила детей вместе с их горничными, гувернантками и нянями, а также с багажной повозкой, к Карберри, в дом, где наблюдался такой же бурный взрыв деятельности.
Роксану и детей проводили в светлую гостиную второго этажа, там их уже ждали дети Амелии вместе со своими любимцами. Две большие шотландские борзые растянулись на солнце. Попугай приветствовал каждого входящего в комнату визгливым «Гип-гип ура!» и другими, куда более неделикатными словами. Два черных кота расположились на спинках диванов, недовольные суетой сборов.
Амелия и четверо улыбающихся детей поздоровались со вновь прибывшими.
— Я сказала им, что мы спешим, и они пообещали вести себя прилично, пока ты не распрощаешься с нами.
Ее старший сын сделал вид, будто запирает рот ключом, что вызвало волну смеха. Но вскоре все успокоились.
— Помни, дорогая, я просила помогать тете Амелии с детьми, — сказала Роксана старшей дочери Джинни. — А потом напиши мне, как вы все поживаете.
Она поцеловала и обняла дочку.
— Обязательно, мама. Тетя говорит, что у дядюшки появились новые чистокровные скакуны и он даст мне покататься! — с радостной улыбкой объявила девочка. — Когда ты приедешь в Лонгмайр, устроим скачки.
Рокси просияла, гордая дочерью, даже в своем возрасте считавшейся искусной наездницей. Джинни напоминала ей о собственной юности, беспечной и безмятежной, когда самым большим для нее удовольствием были прогулки по лугам и долинам.
— Дядя Дэвид выписал из Эйршира лучшего в Шотландии жокея, так что скачек будет много.
— Я тоже буду кататься верхом, — вмешался ее старший сын Джеймс. — Тетя Мели разрешила мне брать одну из ее лошадей.
— Только будь осторожнее, дорогой, — сказала Роксана, целуя двенадцатилетнего сына в веснушчатый нос. — Некоторые жокеи не щадят никого в пылу скачек.
— Мама, — фыркнул Джеймс, — я уже выше большинства жокеев и смогу за себя постоять.
— Знаю, дорогой, — кивнула она.
Как же быстро вырос ее сын! Через год-другой он уже отправится в университет. А с ней останутся сыновья-близнецы и Ангус.
Дети едва сдерживали нетерпение, так им хотелось поскорее очутиться в деревне. Эндрю и Алекс обняли мать.
— Мы собираемся каждый день удить рыбу! — гордо объявил Алекс.
— И по ночам тоже, — добавил Эндрю. — Тетя Мели разрешила нам спать в лачуге фермера, той, что стоит у озера, и приходить домой только на ужин.
— Я тоже буду рыбачить, — вставил пятилетний Ангус.
— Мальчики, помогайте Ангусу, — попросила Роксана.
Она обняла младшего сына. В отличие от других мальчиков, темноволосых, как их отец Джейми, Ангус совершенно не походил на Килмарнока и имел рыжие, как у Роксаны, волосы и черты Форрестеров. Она всегда считала, что Господь благословил ее, отвергнув кровь Эрскинов, когда посылал ей Ангуса.
— Но он не может ночевать с нами в хижине, — в один голос заявили Эндрю и Алекс.
— Могу, — запротестовал Ангус.
— Не можешь! — крикнул Алекс.
— Джейми останется с вами на одну ночь, верно, Джейми? — осведомилась Роксана.
— Мы с Ангусом переночуем в нашей собственной рыбацкой хижине, — предложил Джейми, всегда чутко относившийся к желаниям матери.
— Нашей собственной! — довольно воскликнул мигом утешившийся Ангус.
— А вы извинитесь перед Ангусом, — приказала Роксана, строго взглянув на близнецов.
— Пусть остается, если захочет, — отступил Алекс.
— Он может поплавать с нами, — добавил Эндрю. — Просто он плачет по ночам, когда уезжает из дома, вот и все.
— Я не буду плакать, — пообещал Ангус, гордый своим статусом взрослого и наслаждаясь теплом материнских рук.
